Я опустила руки на колени.

— Всё.

— В смысле, всё-всё?

— Три раза.

Фрэнни вскрикнула и начала прыгать от радости.

— О, Господи, Сильвия! Это потрясающе! — Она замерла. — Постой, это было потрясающе?

Я кивнула.

— Очень. Я целый день ни о чём другом думать не могу.

— Ничего себе. Значит, ты и Генри.

— Не совсем. Между нами нет чего-то определённого. Мы пока сами не понимаем, что делаем, — призналась я.

— А разве это сейчас обязательно знать? Может, просто посмотреть, куда всё пойдёт?

— Это примерно наш план, — сказала я. — Так что, пожалуйста, никому не говори, ладно?

— Мой рот на замке, — заверила она, делая вид, что застёгивает молнию на рту. — Даже Маку не скажу, если ты не хочешь.

Мне не хотелось просить сестру что-то скрывать от её мужа, но я понимала, что чем меньше людей об этом узнают сейчас, тем лучше.

— Спасибо. Думаю, Генри бы не возражал, если бы Мак знал, но…

Фрэнни подняла руки.

— Не переживай. Я всё понимаю. Когда мы с Маком только начали встречаться, всё было так же — мы никому не говорили, особенно детям. — Она пожала плечами. — Хотя, как оказалось, мы их всё равно не обманули.

Я нахмурилась.

— Да, дети умные. А мои пережили так много, что я просто не хочу добавлять им лишних сложностей.

— Но ты тоже заслуживаешь счастья, Сил, — мягко сказала Фрэнни. — И если время, проведённое с Генри, делает тебя счастливой, то я говорю — дерзай.

— Спасибо. — Я опустила взгляд на руки, лежавшие на коленях, мечтая, чтобы всё было так просто. — Я должна пойти к нему в винодельню сегодня вечером. Но теперь думаю, может, мне лучше остаться дома с детьми. Поговорить с Уитни.

— А ты не можешь сделать и то, и другое?

— Может быть. — Именно это и был главный вопрос, верно? Смогу ли я быть той матерью, которой нужно быть, и при этом иметь этот страстный роман с Генри на стороне?

Я не была уверена, что хочу знать ответ на этот вопрос.

Внизу Уитни умоляла меня разрешить Милли остаться с ночёвкой, и Фрэнни сказала, что ей не сложно. Я согласилась, почувствовав облегчение от того, что мне сегодня не придётся поднимать тему Инстаграма — я не хотела обсуждать это при ком-то ещё. Кроме того, мне нужно было время, чтобы обдумать, как подойти к этому разговору. Я не хотела быть злой и обвиняющей — это не тактика, которая работает с девочками-подростками. И я понимала её желание чувствовать себя красивой.

Господи, разве не это заставляло меня искать встречи с Генри? Потому что он заставлял меня чувствовать себя особенной? Потому что я так долго чувствовала себя некрасивой и ненужной? Разве лайки, которые Уитни хотела получить, не были аналогичны вниманию, которое оказывал мне Генри? Как я могу её осуждать, если сама поступаю так же? Это делало меня лицемеркой?

Эти мысли начали мучить меня так сильно, что я решила написать Генри, что не смогу прийти. Я взяла телефон и открыла его контакт — Большой Член ДеСантис. Увидев это имя, я рассмеялась. Может, я и не отменю встречу. Немного вина и смеха с Генри звучали очень заманчиво. Это не решит мои проблемы, но они точно не усугубятся, пока меня не будет, верно?

И ведь не обязательно заниматься сексом. Мы могли бы просто поговорить. Он мог бы начать учить меня. Мне просто нравилось быть рядом с ним.

После того как я снабдила детей закусками, напитками и пледами в гостиной, я сказала отцу, что пойду в винодельню помочь Генри.

— Так поздно в воскресенье? — нахмурился отец, устраиваясь на одном конце дивана напротив Кита. — Что он там делает?

— Не знаю, — ответила я, торопливо уходя, чтобы он не задал ещё больше вопросов. — Но я ненадолго.

Я закуталась потеплее и отправилась к винодельне. Грузовик Генри стоял на парковке, но он был лишь частично покрыт снегом, что означало, что он уезжал и снова вернулся. Я гадала, ужинал ли он где-то в городе или один дома.

Когда я подошла к стеклянной двери, заглянула внутрь, но сразу его не увидела. Я потянула за ручку, удивившись, что дверь была открыта. Генри появился наверху лестницы, ведущей в подвал, как только дверь за мной закрылась.

— Привет, — сказал он с улыбкой. — Ты пришла.

— Пришла, — ответила я, чувствуя, как сердце начало биться чаще при виде его, а внутри разливалось тепло. Я сняла шапку и перчатки, положив их на высокий стол.

Он подошёл ко мне и огляделся.

— Ты одна?

— Одна.

— Хорошо.

Он запер дверь, выключил верхний свет и притянул меня к себе. Когда его губы соприкоснулись с моими, вновь разжигая пламя внутри, я поняла, что пришла сюда не для разговоров.

Я пришла, чтобы почувствовать.

Обняв его за шею, я ответила на поцелуй, пока мы оба не остались без дыхания, раздражённые громоздкими слоями одежды, мешавшими нам.