— О. — Я добавила в молоко немного ванили. — А я думала, может, Фрэнни рассказала.

Эйприл широко раскрыла глаза.

— Фрэнни знает?

— Я случайно проговорилась в воскресенье, когда она была здесь. Но она сказала, что и так всё поняла ещё на Рождество.

— Я тоже так подумала! Но потом ты мне сказала, что не будешь давать этому развиваться и собираешься держаться от него подальше.

— Да, собиралась. — Я выключила плиту. — Но как-то не получилось.

— Когда это произошло?

— В субботу вечером, когда дети ночевали у Фрэнни. — Я добавила в напиток растопленный шоколад. — А ещё в воскресенье вечером, в винодельне.

— О, Боже мой! — Эйприл прикрыла рот руками. — Где именно в винодельне?

— В его кабинете.

От одного воспоминания у меня снова возникло желание оказаться рядом с ним.

— На его столе?

— Да.

— Не могу в это поверить. — Она покачала головой. — И как тебе?

— Это было невероятно. — Я достала семь кружек из шкафа. — Помнишь, мы обсуждали, где найти хорошего парня, который будет доминировать в постели, но при этом оставаться заботливым?

— Помню.

— Ну, я нашла одного.

— Он приковал тебя наручниками? — Она ахнула.

— Тише! — Я снова посмотрела в сторону гостиной, убедилась, что нас никто не слышит, и покачала головой. — Никаких наручников. Просто он оказался… неожиданно грубым и требовательным иногда. Но при этом был невероятно нежным. Он был именно тем, кто мне сейчас нужен.

Через окно над раковиной я видела, как Генри терпеливо объяснял Китану устройство телескопа, отвечал на его вопросы, что согревало моё сердце.

— И что теперь? — спросила Эйприл, снова облокотившись на раковину. — Вы теперь вместе?

— Нет. Поэтому ничего никому не говори. — Я начала разливать горячий шоколад по кружкам. — Мы пока просто друзья.

Она фыркнула.

— Теперь ты действительно звучишь как Мег.

— Я серьёзно. — Я добавила на поднос баллончик с взбитыми сливками и миску с маршмеллоу. — Для нас это пока просто развлечение. Никто из нас не может предложить что-то большее. Мы оба это понимаем.

— Ну, вы оба заслуживаете немного радости. — Она вздохнула. — Но жаль, что вы не встретились в другое время. Возможно, из этого могло бы получиться что-то настоящее.

— Я не могу вечно думать «а что если», — сказала я, поднимая поднос. — У меня и так достаточно сожалений. Прошлое осталось в прошлом, а мне нужно сосредоточиться на том, чтобы двигаться вперёд.

Эйприл скрестила руки на груди.

— Да, понимаю.

Я снова поставила поднос на стол.

— Извини, Эйприл. Мы постоянно обсуждаем мои проблемы. А как ты? Как ты себя чувствуешь… во всём этом?

— Не знаю. Наверное, нормально.

— На днях ты упомянула, что скоро будет восемнадцать лет.

Она кивнула, и я заметила, как её глаза на мгновение увлажнились, прежде чем она отвернулась.

— Да. Это тяжело. Но такие круглые даты всегда тяжело переживаются. Особенно в праздники.

— Представляю.

— Забавно, что мне было всего восемнадцать, когда я его родила.

— Ты была совсем молодая.

— Да. И совершенно не готовая стать матерью, — она потянула край своего худи. — Но в последнее время я думаю о том, чтобы… выйти на связь. Может быть, встретиться с ним.

Я была ошеломлена.

— Правда?

Она глубоко вдохнула.

— Да. Думаю, я почти готова. И семья, которая его усыновила, всегда говорила, что если я когда-нибудь решу встретиться с ним, они будут не против, если он сам захочет.

— Вау. — Я попыталась представить, как это — встретиться с ребёнком, которого родила, впервые за восемнадцать лет, но не смогла. — Это… это много, чтобы обдумать.

— Знаю. Но, честно говоря, мне нужно какое-то завершение — уверенность в том, что я поступила правильно.

Я положила руку ей на плечо.

— Ты поступила правильно, Эйприл.

Её губы слегка дрогнули в улыбке, но она была скорее печальной.

— Разумом я знаю, что ты права, но сердце иногда сомневается. Я всё это время с этим борюсь.

— Ты когда-нибудь говорила об этом с кем-то?

— Только с тобой. Я даже никому больше не говорила, что была беременна. Тайлер знал, мама знала, бабушка Рассел знала, потому что я жила у неё последние три месяца, и ты знала. Это всё. Думаю, мама, возможно, сказала папе, хотя я умоляла её не делать этого, но он никогда ничего мне не говорил.