Как я могла подумать, что мы подходим друг другу?

Потому что с ним было так хорошо. Так легко. Так правильно.

Но в конце концов это не имело значения — я должна была отказаться от него.

После бессонной ночи я спустилась на кухню так рано, что моя мама была единственной, кто уже встал. Она бросила один взгляд на мои опухшие, покрасневшие глаза и спросила, что случилось.

Я разрыдалась и рассказала ей всю историю, за исключением откровенно интимных деталей, за чашками кофе за кухонным столом. Как только я вернулась, я почувствовала сильное влечение к Генри. Как мы проводили так много времени, разговаривая и открывая друг другу свои души. Как легко мы понимали друг друга и как хорошо было снова быть желанной. Мама слушала, сочувственно кивая, и принесла мне коробку салфеток, когда я не смогла сдержать слёз.

— Ох, дорогая, мне так жаль, — сказала она, поглаживая мою руку. — Это так тяжело для тебя.

— Скажи мне, что я поступаю правильно, мама, — взмолилась я, вытирая нос.

— Ты поступаешь правильно, Сильвия. — Её глаза тоже наполнились слезами. — Быть матерью — самая сложная работа на свете. Я не могу представить, каково это — делать это в одиночку. И в твоей жизни будет много моментов, когда твои собственные желания придётся отодвинуть на второй план ради детей.

— Я знаю, — всхлипнула я.

— Но это ещё и самая вознаграждаемая работа, — продолжала она. — Воспитывать вас, девочек, придало моей жизни удивительный смысл. Наблюдать за вашим взрослением — это был самый насыщенный опыт в моей жизни. Когда вы счастливы, я чувствую это всей душой. — Она взяла мою руку. — А когда вы грустите и боретесь с чем-то, это разбивает мне сердце. Поэтому я понимаю, что ты чувствуешь, глядя на Уитни.

— Я просто никогда не знаю, принимаю ли я правильные решения для них, — призналась я. — Или для себя. Всё, что я думала, что знаю, оказалось ложью. Всё, что, как я думала, у меня было, оказалось иллюзией. Всё, чего я хотела, казалось таким близким, и всё же я никак не могла это удержать, как бы ни старалась. А я старалась, мама. Я так старалась.

— Я знаю, милая. Я знаю.

Я вытерла слёзы.

— В конце концов я уже даже не узнавала себя. В детстве я была такой уверенной, полной надежд и мечтаний, такой уверенной, что, если я просто буду следовать зову сердца, всё сложится хорошо. Но как-то я потеряла эту девочку по пути. Я думала, что, если вернусь сюда, смогу найти её, но теперь боюсь, что она исчезла навсегда. Какой смысл в надеждах и мечтах? Их всё равно всегда разбивают.

— Я ни на секунду в это не верю, — решительно сказала мама, беря меня за подбородок и заставляя посмотреть ей в глаза. — Та девочка, которой ты была, та, что была полна надежд и мечтаний, она всё ещё внутри тебя. Мы с отцом растили вас, девочек, чтобы вы следовали за своим сердцем, потому что именно в этом заключается истинное счастье. Я никогда не говорила, что этот путь не приведёт тебя в тёмные леса, но ты выйдешь на свет. Дай себе время найти дорогу, Сильвия. И никогда не прекращай следовать за своим сердцем — твоя дочь будет учиться у тебя. Помни об этом.

Я сглотнула ком в горле и слабо улыбнулась матери, хотя её слова заставили меня почувствовать себя чуть сильнее.

— Спасибо. Мне нужно было это услышать.

Она встала со стула и подошла ко мне, обняв за плечи.

— Ты сильнее, чем думаешь, моя дорогая.

— Надеюсь, что так.

— И я люблю тебя.

Я положила руки на её предплечья и вдохнула её знакомый цветочный аромат.

— Я тоже тебя люблю.

Позже мы отвезли детей к Маку и Фрэнни на футбол и чили. Как только я вошла на кухню, сестра схватила меня за руку и потащила наверх в свою спальню. Захлопнув за нами дверь, она села на край кровати и похлопала по месту перед собой.

— Садись. И рассказывай. Я слышала, что случилось.

— От кого?

— Вчера от Генри, а сегодня утром от Милли. Она переживает за Уит.

Пообещав себе не раскисать, я опустилась на кровать.

— Думаю, с Уитни всё в порядке. А вот со мной — возможно, нет.

Я рассказала ей обо всём, что произошло: как за последнюю неделю мы с Генри стали ещё ближе, как я уверила Уитни, что мы с ним просто друзья, как он предложил больше вчера вечером, и я была в восторге, как мы целовались у амбара, потому что не могли сделать это в полночь, и нас застукали дети.

— Ух ты, — только и сказала она. — Просто очень неудачный момент, да?

— Да. — Я уставилась на свои ногти. — Но, возможно, так и должно было случиться.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, что, может, это было безумием — думать о новых отношениях так быстро. Мне нужно сосредоточиться на том, чтобы устроить детей в школу, найти дом, работу…

— Я думала, ты собираешься работать на винодельне. Хлоя вчера говорила, что начнёт обучать тебя управлению.

Я пожала плечами.

— Возможно. Мне бы этого хотелось, но я не уверена, захочет ли Генри видеть меня рядом.

Фрэнни молчала, и я не могла заставить себя встретиться с её взглядом.

— То есть ты окончательно решила прекратить всё с ним?

— Я должна.

— Из-за Уитни?

— Да. — Я почувствовала, как её взгляд прожигает меня насквозь. — И потому что, в конечном счёте, в глобальном смысле, я не подхожу Генри.

— Сильвия. Посмотри на меня.

Неохотно я подняла глаза.

— Что?