Шрифт:
— Эээ… — я попыталась вспомнить. — Наверное, в начале декабря?
Она подняла взгляд от календаря.
— Значит, в январе у вас их тоже не было?
Мой мозг работал на пределе. Неужели это так? Должно быть, да.
— Похоже, вы правы. Моя жизнь перевернулась с ног на голову после переезда. А мои месячные были нерегулярными последний год, наверное, из-за того, что я потеряла много веса.
Она кивнула.
— Такое бывает. Сейчас ваш вес в норме, но давайте попробуем определить, когда вы могли зачать.
Зачать.
Боже мой.
— Сегодня двенадцатое марта. Вы уверены, что пропустили февраль, и, возможно, пропустили январь?
— Кажется, это так, — ответила я, осознавая реальность происходящего. — Думаю, я забеременела где-то между Рождеством и Новым годом. — Глаза наполнились слезами.
Доктор Келсон достала салфетку из коробки на столе и протянула мне.
— Похоже, для вас это неожиданность?
— Да. Очень.
— Вы упомянули в анкете, что вы в разводе. Отец ребёнка…
— Не мой бывший, — быстро перебила я, пытаясь взять себя в руки. — Это кто-то другой.
— Он есть в вашей жизни? Он поддержит вас?
Я кивнула, вытирая глаза салфеткой.
— Да, он есть. И он замечательный. Он меня поддержит.
— Хорошо. И у вас… — она посмотрела на мои документы. — Двое других детей?
— Да, — сказала я, чувствуя, как в животе открывается бездна страха. Как об этом сказать Уитни и Китону? — И я немного волнуюсь, как они воспримут это.
— Дайте себе время привыкнуть, — предложила она, похлопав меня по руке. — А пока давайте запишем вас на ультразвук.
Через час я припарковалась на стоянке у Кловерли и осталась сидеть за рулём, глядя через лобовое стекло, но ничего не видя.
Восемнадцатое сентября. Это была моя предполагаемая дата родов.
Я уже почти на двенадцатой неделе.
Я записалась на ультразвук на следующую неделю, и, скорее всего, там я смогу увидеть и даже услышать сердцебиение малыша.
Боже мой. Я положила обе руки на живот. Внутри меня билось сердце. Сердце, которое мы с Генри создали вместе.
Я закрыла глаза, чувствуя одновременно радость и страх.
Теперь, по крайней мере, всё стало понятно — тошнота, слёзы по любому поводу, головокружение, болезненность груди, постепенное, но устойчивое увеличение веса. Я радовалась этим лишним килограммам и была довольна новыми округлыми формами, но всё же меня не покидало странное ощущение, что с моим телом что-то не так. Поэтому я записалась на приём к врачу, которого мне посоветовала Эйприл.
Эйприл… Что она скажет? Как только я подумала об этом, я поняла: Эйприл меня поддержит. Но что скажут дети? Мои родители? Не делает ли это меня такой же, как Брэтт? А разве я не слишком стара, чтобы рожать? Что, если что-то пойдёт не так?
Откуда-то из глубины души раздался голос — не голос сомнений, а голос силы.
— Достаточно, Сильвия. Перестань беспокоиться и иди к Генри. Скажи ему, что он станет отцом. Ты никого не предаёшь тем, что ждёшь ребёнка. Это невероятное, неожиданное чудо, которое принесёт больше любви в твою семью и в этот мир. Будь благодарна за такой дар.
Когда я открыла глаза, первое, что я увидела, — это дом, в котором я выросла.
Улыбнувшись, я вышла из машины.
— Что случилось? — Генри вошёл в свой кабинет за мной и закрыл дверь.
Я резко развернулась к нему лицом.
— Тебе, возможно, стоит сесть.
— Сильвия, скажи мне, что происходит. — Его лицо было обеспокоенным. Он знал, что сегодня утром я ходила к врачу. Генри обнял меня. — Что бы она ни сказала, всё будет хорошо.
— Ну… — я вдруг почувствовала, как из меня вырывается смех. Боже мой, беременность делает тебя такой переменчивой! — Это… ребёнок.
Одна его бровь поднялась вверх.
— Что?
— Ребёнок. — Я улыбнулась неуверенно. — Я беременна.
Прошло целых десять секунд, пока Генри переваривал услышанное. Он не двигался, не моргал, не дышал. Затем он закрыл глаза.
— Скажи, что я не сплю.
— Ты не спишь, Генри. Я… мы… у нас будет ребёнок. Я почти на двенадцатой неделе.
Вдруг он поднял меня и закружил. Когда поставил на ноги, взял моё лицо в свои руки и громко поцеловал. Его глаза были влажными.
— И ты уверена?
Я кивнула.
— Такие тесты не врут. И она осмотрела меня, чтобы подтвердить.