Сообщение о взрыве в церкви Святого Искупителя на Аппер-Чейн-роуд поступило в диспетчерскую в 18:32, в нем говорилось, что в здании начался пожар, есть пострадавшие. Затем один за другим полетели запросы: выслать пожарные расчеты, нужна скорая, жертв много, требуются простыни – накрывать погибших.

Бомба влетела в здание под углом, пробила пол и взорвалась в крипте, где находились в основном женщины и дети. Один из наших коллег-волонтеров – Джордж Троп, которого мы звали Бертом, – погиб: он специально заглянул в убежище, чтобы успокоить и подбодрить людей. Берт знал, как сильно они нервничают во время налетов и нуждаются в словах поддержки. Он всегда так поступал, хотя визиты в бомбоубежище не входили в его обязанности. Берт отправил Джо Окман патрулировать улицы, а сам спустился в крипту собора, мгновение спустя ее разнесла бомба. Снаряд разорвался в самой людской гуще. Одна из бывших там женщин, которую я после навещала в больнице Святого Луки, сказала, что это было похоже на настоящую бойню – точнее, она сравнила увиденное с гравюрой «Резня в Канпуре», где изображено убийство британцев во время восстания сипаев в Индии. Искалеченные тела, оторванные конечности, кровь и плоть вперемешку со шляпками, пальто, туфлями, детскими игрушками и разными мелочами, которые люди считают нужным прихватить с собой в бомбоубежище. «Их буквально разодрало на куски. В центре крипты возвышалась груда трупов», – добавила женщина. Сама она была серьезно ранена, но в момент взрыва находилась за колонной, и это спасло ей жизнь.

Лен Лэнсделл и Джо Окман первыми примчались на место происшествия, вскоре прибыли спасатели и пожарные. Дежурным не сразу удалось попасть в крипту, поскольку дверь с другой стороны оказалась прижата телом тучной женщины. Каменный уголь, которым отапливали собор, был свален здесь же возле одной из стен. От взрыва уголь воспламенился, помещение заволокло дымом, в густых клубах ничего невозможно было разобрать. Джо и Лен принялись тушить его с помощью ручных насосов, пока церковь не превратилась в крематорий. Тело Берта лежало лицом вниз. Джо перевернула его. «Лучше бы я этого не делала», – призналась она позже. Лучше бы Джо запомнила Берта таким, каким видела его в последний раз, за несколько минут до гибели. Позже снаряжение Берта принесли на пост, оно было насквозь пропитано кровью.

Прибывшие спасатели творили настоящие чудеса! К девяти часам все раненые были извлечены из-под завалов и уложены на носилках в церковном зале под присмотром служащих отряда гражданской полиции и священника, отца Фали. Доктор Кастилльо, как всегда, потрудился на славу. К нам в пункт первой помощи также доставили пострадавших. Ими занималась доктор Грэм Керр, она показала нам несколько случаев редких переломов и прокомментировала свои действия. Волонтеры слушали ее открыв рот. Наблюдать за работой доктора Керр – быстрой, ловкой и аккуратной – само по себе было потрясающим уроком.

После таких налетов с большим количеством жертв возникала необходимость сделать одну крайне важную вещь, но наши начальники всячески противились тому, чтобы поручать ее выполнение волонтерам: помочь собрать расчлененные тела воедино и подготовить их к захоронению. Тяжелое и мрачное занятие. Тела, а точнее, куски тел хранились во временных моргах. Бетти Комптон считала, что мы слишком молоды и неопытны для подобной работы, однако кто-то должен был ее делать. Когда выхода не оставалось, нас отправляли в морг парами. Бетти спросила, согласна ли я помогать собирать тела, тем более что мне уже приходилось видеть трупы, когда в Художественной школе Слейда мы изучали анатомию. В первый раз меня отправили в паре с девушкой по имени Шейла, которую я не очень хорошо знала. Работа была не из приятных, но мы старались избегать лишних эмоций, действуя деловито и слаженно. Требовалось сформировать тело так, чтобы при погребении родственники (не видя покойного) могли думать, что их любимый человек более-менее цел. Задача порой оказывалась достаточно сложной, поскольку многих частей не хватало. «Настоящая головоломка, правда, мисс?» – сказал однажды работник морга. Зловоние – самое ужасное, с чем приходилось сталкиваться при решении этой головоломки, а еще осознание того, что лежащие на столе разрозненные ошметки плоти совсем недавно были живым дышащим человеком. Когда работать становилось совсем невмоготу, мы выходили во двор – выкурить сигарету. Однажды какой-то не в меру ретивый поборник порядка увидел Шейлу с сигаретой в руке и написал жалобу на медсестру, которая курит, находясь при исполнении служебных обязанностей. Бетти Комптон, неизменно защищавшая волонтеров, была возмущена кляузой, как и тем, что нас вообще отправляют собирать расчлененные трупы. Я была согласна с ней: на мой взгляд, этим следовало бы заниматься мясникам.

Преодолев первоначальное отвращение, я научилась сосредотачиваться на самой задаче, испытывая жутковатое удовлетворение от того, что тело полностью восстановлено. Правда если проявить излишнюю щедрость с одним, обнаружится печальная недостача с другими. И непременно находились части, которые странным образом не подходили ни одному из усопших. Как правило, в нашем распоряжении оказывалось слишком много ног.

Работа в морге требовала выдержки и крепкого желудка, стоит немного расслабиться – и тебя непременно вывернет наизнанку. Единственное, что помогало справиться с подступающей к горлу тошнотой, – это представить, что я снова нахожусь на уроке анатомии. Но там ноги и руки, на которых мы изучали строение мышц, были тщательно заспиртованы и хранились в специальных сосудах, так что они вообще не ассоциировались с частями человеческого тела. Думаю, после всего увиденного мое представление о ценности жизни сильно пошатнулось: как выяснилось, жизнь можно легко отнять, один взрыв – и человека разнесло в клочья; точно так же внезапно налетевший порыв ветра сметает дорожную пыль.

После каждой чудовищной бомбежки приходилось собирать тела погибших и готовить их для достойного христианского погребения, но каким же чудовищным казался сам факт, что эти живые существа превращены в отвратительное месиво другими живыми существами, так называемыми христианами, и что то же самое британские бомбардировщики делают на территории Германии. После каждого налета с сотнями жертв меня охватывал гнев, я не могла дышать от ярости – какие только способы не изобретают люди, чтобы убивать других людей!

Первый визит в морг подействовал на меня угнетающе. На следующий день, в воскресенье, Рокки Карлинг пришел к нам на ланч, а затем мы отправились на прогулку в Баттерси-парк. Рок с глубоким пониманием отнесся к тем вещам, которые так потрясли меня. После нашего разговора я почувствовала себя намного лучше. Он сказал, что они с Ричардом посещали морги в различных частях страны, поскольку в обязанности Рокки как хирурга и советника министерства внутренних дел входило изучение характера поражений при взрывах снарядов и бомб. Однажды, когда они были в морге Гиллингема, начался страшный налет. Ричард невозмутимо заметил, что, если им с Рокки суждено погибнуть, лучшего места не придумаешь.

Пятнадцатого сентября бомбили Букингемский дворец. Британцы были возмущены этим варварским актом, однако к возмущению примешивалось теплое чувство благодарности монарху, который вместе со своим народом разделяет испытания и тяготы, выпавшие на долю страны. В дворец попали две бомбы, и обе не разорвались.

Неразорвавшиеся снаряды были настоящим кошмаром. Иногда, просыпаясь утром, мы понимали, что оказались в западне: все окрестные улицы перекрыты, пока саперы не сделают свою работу, пройти невозможно. В другой раз неразорвавшаяся бомба лежала на Чейн-Корт, через несколько домов от нашего, и нам пришлось срочно эвакуироваться. Офицер инженерно-саперной службы – молодой и чрезвычайно энергичный – настаивал, чтобы мы находились на безопасном расстоянии, пока он разбирается с бомбой, при этом всячески презирал опасность, которой подвергался сам. Он доверительно сообщил мне, что буквально живет саперным делом и знает бомбы, как мать знает собственных детей. Мне стало интересно, знает ли его собственная мать, как рискует ее сын. Этот парень казался таким юным и полным жизни.