— И по городу ходят слухи о нападениях каких-то животных. Видели волков.

При этих словах мое сердце подскакивает к горлу, в груди нарастает приступ паники.

Лора пожимает плечами, как будто не сказала ничего важного, как будто я не вспотел из-за нее. Накручивая на палец один из своих непослушных локонов, она добавляет:

— Я бы не удивилась, если бы семья начала становиться немного суеверной.

Впервые я чувствую себя по-настоящему виноватым из-за того, что меня нет дома. Возможно, мне следовало быть здесь все это время. Возможно, я был неправ, уезжая.

Она уходит, чтобы отнести кофейник и несколько толстых керамических кружек за другой столик, и я встаю. Забываю о завтраке, мне нужно домой.

Чтобы добраться туда, я срезал через несколько служебных дорог, которые петляют по лесу, дождь не прекращается. Тревога в груди не утихает, пока я не проезжаю широкие участки фермы моих старых соседей и не оказываюсь в начале длинной подъездной дорожки, ведущей к дому.

Дом, в котором не был так давно.

Здание выглядит так же, как и раньше, может быть, крыльцо наконец-то починили. Я не узнаю ни одной машины перед домом, на клумбах в саду посажены новые цветы.

Мой младший брат на подъездной дорожке, выносит мусор, когда я начинаю въезжать на холм. Требуется мгновение, чтобы узнать его, потому что он вырос и коротко подстригся. Хотя все еще одевается, как ребенок, в свои супергеройские футболки и пушистые пижамные штаны в середине дня.

На его лице появляется улыбка, когда он видит меня, и это немного успокаивает.

— Чувак, — гремит голос Эйдена, бегущего трусцой по гравийной дорожке мне навстречу.

Едва я выхожу из машины, как он прыгает в мои объятия, словно намереваясь схватить меня, и я бросаю свою сумку на землю рядом с ним. Дождливо и немного неловко, но сердце успокаивается. По крайней мере, кто-то счастлив, что я здесь.

— Как у всех дела? — спрашиваю я, хлопая его рукой по плечу.

— Они все внутри, — говорит он, не совсем ответ на вопрос, который я задал. — Мы все еще занимаемся подготовкой к свадьбе, и я, э-э…

— Ты прятался здесь, — заканчиваю за него, и он застенчиво смеется, кивая.

— Мы должны зайти внутрь, о, вытри ноги здесь, мама взбесится, если снова обнаружит грязь внутри. Она, ну, ты знаешь… Мама такая мама.

Он морщит нос, бросая на меня понимающий взгляд. Я могу только представить, каково это — делить с ней крышу, пока она суетится с планированием и подготовкой. Тоска по дому сжимает грудь с оттенком горечи.

Он поднимает мою сумку с земли, и я следую за ним внутрь.

— Угадайте, кто здесь, — кричит Эйден, распахивая входную дверь и скидывая ботинки на коврик у двери, на полированном кафеле остаются капли мутной воды.

Люстра, свисающая с высокого потолка, слегка колышется от громкого звука его появлнеия — единственный ответ.

Дом выглядит так же, как и всегда, но чище. Прихожая пуста, но паркетные полы блестят, а в комнате витает аромат чистящих средств с лимонным ароматом.

— Это немного разочаровывает.

— Т-с-с. Мама сойдет с ума, как только ты ее увидишь.

Он вешает мою сумку вместе с остальными дождевиками, потому что она мокрая. Так же, как делал много лет назад. Удивительно легко просто вернуться домой. Как будто последние восемь лет вообще ничего не значили.

— Где мама?

Чем дальше я прохожу в дом, тем больше он пахнет домом, но в нем есть что-то более теплое. Например, корица, мускатный орех и еще что-то несъедобное. Знакомое, но заставляет меня чувствовать себя немного на взводе. Мое сердце все еще колотится, напряжение усиливается, хотя должно было бы спасть.

— Я думаю, они все в столовой.

Эйден пожимает плечами и направляется в ту сторону.

— Все?

Я повторяю, потому что это слово заставляет меня остановиться, пока следую за ним.

— Эй, когда я познакомлюсь с невестой Логана…

Я замолкаю, у меня перехватывает дыхание, когда мой взгляд падает на нее. Сердце замирает, как будто оно знало наперед, что я вот-вот полечу с обрыва.

Там, в столовой, с остальными членами моей семьи, моя жена.

5

Элиза

Я много думала о том, как бы хотела, чтобы все сложилось, если бы когда-нибудь снова встретилась со своим бывшим мужем. Многие сценарии, которые я придумывала, включали в себя то, что я стала на сорок фунтов легче и надела какие-нибудь обалденные каблуки, чтобы могла наступить в них на его самооценку.

Когда я пошла на терапию, то решила, что на самом деле мне все равно. Потому что никогда его не увижу, никогда, никогда больше. Мне не нужно было заставлять его понять, что он упустил, унижаться и рассказывать, как он был неправ и насколько полон сожалений. Мне это не нужно, и, что более важно, я больше не хочу этого. Мне даже не нравится носить каблуки.