Когда пришел Бек, дети взбодрились.

– Имя, имя! – скандировали они: ритуал праздника новорожденных.

– Снежка! – сказал он.

(«Снежка! – подумал я. – Что за имя!» Но я продолжал улыбаться. Дядя Хигг должен служить примером.)

Дети постарались спеть и сплясать для Снежки, но им уже хотелось спать. Я постепенно замедлил песню до колыбельной, и они последовали моей подсказке: порхнули на землю, как снежинки, и замерли…

Вскоре после этого я открыл банку и разлил содержимое для тостов: настоявшееся до красновато-коричневого, ароматное. Трюфель для желающих и фруктовый пунш и чай для тех, кто склонен отклонить или соединить, как говорится. Пора отпраздновать рождение! Мое пятнадцатое, и двенадцать из них выжили. Казалось бы, мне пора привыкнуть, но любое рождение – не только у меня, но и у львов, котов, летучих мышей и ящериц за миллиарды лет во всей галактике и Вселенной, – все рождения невозможно должным образом отпраздновать. Однако трюфель – неплохое начало.

Сильвия подняла чашку.

– Все дети особенные, но Снежка – это этап. Сегодня мирян стало сто. Это чудесное число, и не только потому, что оно красивое и круглое. Оно чудесное, потому что цифра увеличивается. Снежка желанная, как и все малыши перед ней и все малыши после нее и как все здесь. Сегодня нас сто! За Снежку!

Очень скоро, после двух больших чашек неразбавленного трюфеля, я спросил у Бека:

– Почему Снежка?

Я боялся услышать что-то глупое: он ведь уже назвал двоих детей Луной и Ветром. Не понимаю, почему Индира позволяет ему выбирать имена.

– Ты не одобряешь.

– Оно… перекликается с природой, полагаю.

– Сейчас в горах идет снег, так что я подумал: Снежка. Тебе противно.

– Снежка?

– Снежка. Моя дочь. Я дал ей имя.

– Мне просто интересно.

– Дать ей имя – моя обязанность.

– Ты мало что сделал во время родов. Наверное, приходится пользоваться оставшимися возможностями.

– Ты же знаешь, что мне больно видеть, что терпит Индира.

– Ей приходится много вытерпеть. Вот почему ей нужна помощь.

– Есть то, чего я делать не могу.

– Есть то, чего ты не делаешь.

– И тут-то появляешься ты.

– Я не об этом.

– Но это правда. Ты сделал ей ребенка. Я даю имя.

– И ты явно потратил на это немало усилий.

– Это ее имя: Снежка. Моя жена, мои дети. Твое дело сделано.

Я ненадолго задумался. Он был прав, хотя я предпочел бы нормальное имя вроде Анны или Розмари. И нормальные имена для Луны и Ветра. По правде говоря, я много чего предпочел бы, а он стоял тут передо мной – и ни черта не сделал, а вот вся награда досталась ему. Он дал малышке идиотское имя, которое мне не понравится, просто чтобы его права были очевидны – точно так, как Копальщик бросал в меня грязью.

Я дал Беку по морде.

Он попятился, прижимая ладонь к носу. Я бил его не сильно. Он остался на ногах, и нос у него почти не кровил. Он посмотрел на меня и захохотал. Мне захотелось еще раз его ударить. На нас смотрели, но никто не пытался меня остановить.

– Хигг! – Он потянулся, чтобы по-братски обнять меня за плечи. Я отступил на шаг – но недостаточно быстро. – Ты можешь напугать львов – но не меня. Ты самый счастливый человек на Мире. Женщины, дети, трюфель – все, что пожелаешь, когда пожелаешь.

К этому моменту он уже прижимал меня к себе. Похоже, он выпил даже больше, чем я. В такой позе как следует размахнуться не получилось бы.

– Ты мой лучший друг, Хигг. Снежка – красивое имя. Отличное имя.

– Как скажешь.

– И скажу. Ничего личного.

– Ничего личного. – Я был собой недоволен. Можно было ударить его получше, так ведь? А я не смог. Я высвободился. – Выпью-ка я чая, – сказал я.

Сильвия ждала меня у кувшина с чаем, чтобы с серьезным видом вручить чашку трюфеля.

– Я была вспыльчивая, – сказала она.

– Я не вспылил.

– Знаю. Вот и хорошо.

Она предложила мне посидеть с ней. Я не помню тот день, когда она убила старого модератора и спасла нас, но моя мама говорит, что в тот день Сильвия изменилась. А вот переезд в Радужный город я помню. Я считал Сильвию умной и могущественной. Я любил ее по-мальчишески, и это чувство так и не прошло, даже когда она стала морщинистой и седой. Мы устроились у дальней стены, и я сделал большой глоток трюфеля.

– Это нечестно, – сказал я, снова чувствуя себя мальчишкой. – Я люблю Индиру, а она остается с Беком.

– О вкусах не спорят.

Она отпила немного трюфеля из своей чашки.

– Мне нужна жена, мне нужна… Индира.

– И Зоя, и Палома, и Карилла.

– И они. Хоть кто-то. Они должны со мной остаться, хотя бы одна из них.

– Ты знаешь цифры. Мужчин больше, чем женщин. Не будь ты фертилен…

И правда. Иван с Томом, наверное, оставались вместе потому, что у них не было других вариантов. Я сделал еще один большой глоток трюфеля.