«Я стану полноправным и равноправным гражданином?»

– Конечно. Как и все остальные. Думаю, тебе стоит подумать о дополнительном средстве общения, возможно, в Доме Собраний – для исполнения гражданских обязанностей.

«С большим усилием я смогу вырастить еще один такой ствол к завтрашнему дню. Вы должны открыть участок пола».

Они обсудили подробности, и Бартоломью ушел взламывать мозаичный пол. Я села.

«Джерси больна, – сообщил Стивленд. – Медики дали мне на анализ образец ее крови. У нее остались активные антитела против паразита, который вызвал этой весной скарлатину. Ее организм с чем-то борется. Полагаю, паразиты присутствуют внутри ее мозговой оболочки».

– Она сказала мне, что не способна управлять своими мыслями.

«Как инфекция корней. Мне приходилось уничтожать корни. Это страшно».

Интересно: он все еще хочет, чтобы ее казнили? Я не успела спросить.

«Я хочу, чтобы ты сложила с себя обязанности модератора. Когда я стану гражданином, то сам приму эту должность».

От гражданина сразу же в вожди. Равенство его не устраивает. Он хочет власти – возможно, чтобы мы не смогли бросить его, как это сделали стекловары? Или чтобы мы не смогли установить с ними контакт? Он начал рассказывать мне, что заинтересован в нашем мире и процветании даже больше, чем мы сами, и, кроме того, он более разумен. При этом он цитировал фразы из Конституции (уже успел выучить!) и объяснял, что наши цели – такие как справедливость – будут даже более качественно преследоваться, поскольку он выше межличностных отношений и лицемерия, которые…»

Я ушла. Я отправилась к мужу в мастерскую и в итоге задремала, несмотря на шумную работу с металлом. Он разбудил меня вечером, и мы пошли на собрание – и я остро ощущала, что через каждые несколько шагов прохожу мимо ствола бамбука. Стивленд был повсюду. В Доме Собраний участок пола в передней части был убран и временно огорожен, чтобы по нему не ходили, хотя даже дети не склонны были резвиться. Я увидела бугор и трещину в почве. Новый ствол уже рос.

Меня спрашивали о том, что конкретно происходило и когда: возникла масса уточняющих вопросов и предположений. Я рассказала о плодах разума и правды. Хатор пожелала узнать, кого именно я подозревала, и вроде бы оскорбилась, когда я ответила, что поначалу – всех. Видимо, сейчас задним умом многое будет понятно.

Бартоломью объявил о желании Стивленда стать гражданином.

– Так и должно быть. Он столько для нас сделал, – тут же заявила Мари, член комитета.

Обычно она тщательно анализирует все новые идеи, однако она – стоматолог, а он тесно сотрудничает с медиками, так что для нее он уже давно был надежным коллегой.

Какой-то фермер подхватил:

– Без него у нас было бы гораздо меньше еды.

– Новый гражданин! – сказала Хатор, пихая локтем Форреста.

У них появится новый объект для сплетен и насмешек.

– Но разве он нас понимает? – спросила Невада. – Он никогда не присутствовал на собраниях. Ему понятны демократия и голосование?

Бартоломью выгнул бровь.

– Именно этот вопрос я с ним и выясняю. Он планирует вырастить здесь ствол для коммуникации.

Он указал на вскрытый участок пола.

Медики сказали, что состояние Джерси стабильное, но тяжелое. Они решили, что обнаруженные Стивлендом антитела могут быть связаны с аутоиммунным заболеванием или инфекцией. Они стараются обеспечить ей комфорт. Дети ее навестили.

Я ожидала критики моего решения не преследовать стекловаров, поскольку ощущается явное стремление узнать про них. Вместо этого меня засыпали вопросами о том, что именно я слышала и видела. Как они разговаривали? Как пахли? Каждую мельчайшую деталь пришлось повторять дважды. Кое-кто из охотников предложил начать процесс наблюдения и, возможно, поднесения подарков. Неваде захотелось выставить копии работ Гарри в таких местах, где их смогут найти в качестве жеста миролюбия, – и чтобы они начали нас понимать. Многие согласились с тем, что преследование могло быть неправильно истолковано, но почему стекловары не инициировали контакт? Нам так хочется с ними встретиться! Но действовать следует правильно.

Люди должны были бы выражать недовольство моими действиями. Хотя бы Хатор и Форрест. Однако прямо во время собрания кто-то начал перекусывать куском плода. Вот в чем дело! Стивленд сделал всех послушными, кроткими. Они под действием наркотика!

Когда вопросов не осталось, я отвела членов совета в сторонку и сказала им, что Стивленд хочет стать модератором.

– Он хочет получить контроль – и у него масса возможностей. Вы знаете, сколько он может делать – и он будет контролировать все, вплоть до мельчайших деталей нашей жизни.

– Модераторы могут делать только то, что позволяет комитет, – сказала Сосна.

– А разве так можно? – спросила Луна у Бартоломью. – Он же не человек!

– Технически, став гражданином, он может быть избран. Но у нас уже есть модератор, так что эта должность закрыта.

– На Земле такого никогда не допустили бы – чтобы растение управляло и было равным, – заявила Луна, словно это было веской причиной.

– Он никогда не считал себя равным нам – только превосходящим нас, – сказала я.