Когда мы почти дошли, Мари сказала:

– «Город дружба дар». Это нам. Видите?

Послание было написано грязью на одной из боковин ящика. Крышка была открыта. Мы подошли ближе и наклонились, чтобы заглянуть внутрь. В ящике ерзало тридцать или сорок фиппокотов. Они все посмотрели на нас. Сверху была решетка, не дававшая им выпрыгнуть, но один из котов подпрыгнул, ухватился на перемычку передними лапами и какое-то время так висел. Карл крикнул в сторону города:

– Коты!

– Почему коты? – вопросила Мари.

Я хотела ответить: «Потому что это дружелюбно», но вдруг расчихалась.

Най орал от города:

– Это не дар! Не вносите его в город! Не прикасайтесь.

Я попятилась, чтобы не чихать на котов и помахала Наю в знак того, что я услышала.

– Странно пахнет, – заметил Канг.

– Люсиль! – крикнул Най. – Иди говорить со Стивлендом!

Я побежала обратно в город. Мне спустили лестницу, чтобы я поднялась на стену, а потом я слезла и пошла в оранжерею, стараясь не замечать тех, кто смотрел на меня широко открытыми глазами, полными сомнений. Най сидел внутри, подпирая голову руками и с серым лицом смотрел на ствол Стивленда. Меня уже дожидались его слова.

«Подозреваю, что фиппокотов использовали таким же образом, каким крабы инфицируют синептичий риф личинками слизней, чтобы уничтожить птиц, – сообщил Стивленд. – Подчеркиваю, что я только подозреваю. Я точно не знаю».

– Они думают, что коты нас съедят? – удивилась я.

«Вы могли бы съесть котов. А еще яд может впитываться в кожу или попадать с дыханием. Или фиппокоты могут быть заражены какой-то болезнью. – Слова появлялись быстро. – Но яд может на вас не подействовать. Яды видоспецифичны, а у них нет знаний о вашей физиологии. Я ничего не могу утверждать точно. Я даже не знаю, отравлены ли они. Я считаю, что котов брать в город не следует, но не знаю, почему я так думаю. Я экстраполирую поведение крабов, однако поведение других животных может оказаться более параллельным. Я не демонстрирую идеального поведения модератора, ибо питаю эмоциональное предубеждение против стекловаров. Но если поведение стекловаров безобидно, то…»

Его понесло, так что я прервала этот лепет:

– Еще что-то подозрительное видел?

«Они ждут в отдалении, все еще скрываются за лесом. По моим оценкам, их сотня – видимо, полная социальная единица. Представлены все касты и возрасты, с возможно чрезмерным количеством неразмножающихся каст и недостаточным представительством молоди, как было и в деревне, которую обнаружило посольство. У них явные внутренние разногласия. Возможно, это та же группа. Она тоже была негармоничной».

– Им не обязательно дружить друг с другом – главное, чтобы дружили с нами.

«Интересная идея. Возможности диалога могут зависеть от того, отравлены ли фиппокоты. Мне хотелось бы проанализировать тех котов, но не знаю, как это осуществить».

– Я от тех котов расчихалась. Канг сказал, что они странно пахнут.

«Ваше обоняние – это ограниченный, но эффективный метод химического анализа».

– Ну, и что мы будем делать? Не хотелось бы проявлять недружелюбие.

«Короткое ожидание может многое нам сказать. Меня печалит то, что такая реакция представляется уместной».

Я вышла из оранжереи, поднялась и спустилась по лестницам у городской стены, подбежала к ящику и начала говорить с нашими дипломатами. Ожидание оказалось непопулярной идеей, определенно.

– Кто бы стал травить котов? – возмутился Карл.

– Это может показаться невежливым, – сказал Бартоломью.

Сосна прибежала следом за мной, и ее глаза меня напугали.

– Я так и знала! Это ведь был их город, так? Мы – просто странные звери, которых надо вычистить. Это совершенно логично. Но теперь это наш город!

Мы послали за Флорой, нашим ветеринарным медиком: пусть она проверит котов.

– Они вялые, – сразу же сказала она. – Это плохо.

Стивленд через крики Ная из города передал, что стекловары продолжают наблюдать за нами из леса.

– Их реакция на наш отказ от их дара может сказать нам больше, чем анализ фиппокотов.

Интонации Ная намекали на то, что вскоре произойдет нечто нехорошее.

– Смотрите, – сказала ветеринар, – поверхностное дыхание.

– У нас большие проблемы, – заявила Сосна. – Люсиль, мы должны быть наготове. Зря мы не тренировались.

Ветеринар сказала:

– У них кровь идет носом.

Мари заплакала.

Я коснулась жилета в том месте, где под ним прятала нож. Мое избрание оказалось ошибкой, но я не смогу вернуться на неделю назад и это изменить. Что бы сделала Татьяна?

– Давайте уйдем в город и начнем готовиться.

Слова не имеют вкуса, да? У этих был вкус дерьма.

Сначала мне показалось, что против меня взбунтуются, как это когда-то сделала Сильвия.

– Готовиться к чему? Ты обещала дружбу!