Да и пофиг. Я достал из нашего «Востока» пакет с плавками и очками, переоделся, размочил ласты. Потренируюсь, волнение в норме. Или на общий пляж занырнуть? Придумал! Сейчас с биноклем с пирса высмотрю пару девчат посимпотнее и буду нырять в их сторону. Так, бинокль у меня возле шезлонга, пепси ещё не остыло.

Приступим. Вон неплохие, в одинаковых закрытых купальниках и с распущенными волосами. Дуры, устанете головы мыть потом. Ох. А вот эта, в открытом купальнике с конским хвостом на голове. Жаль, в бинокль толком не рассмотришь. Ага, вон какой-то пузатый мужик её обнимает. Старовата для меня. Вон, возле якоря, несколько девчонок наряжаются в индейцев под присмотром фотографа. Ну это по-любому северяне. Видно, что бледные какие-то. А вот возле центральной вышки, цветник целый. Наверное, Семён, вместо того, чтобы в море наблюдать, на девок пялится. А нет, вот он сам. Стоит за ограждением будки на верхотуре, весь такой в пляжной «капитанке»[3] в бинокль смотрит, изредка в мегафон орет. А чего он смотрит не прямо в море, а вечно, куда-то в бок. Наверное, приглядывает за «солнечниками» или бабками, которые кукурузу продают.

Я ради эксперимента попытался отследить направление. Агаа!!! Там же кабинки для переодевания! Так что он там увидит, они же закрытые? Ага! Это для меня и всего пляжа закрытые. А с центральной вышки-то сверху всё видать! А интересно, на левой и правой такие же виды открываются ?

— Анджей, — отвлёк меня от приятных дел Шишечка. (Надо же Анджей! Выучил что ли?)

— Да, Пётр, — не остался я в долгу.

— Там центральная, на дальних буях, на шестнадцатом номере, сказала фонарь проверить. Мой шалопай отпросился, и его нет до сих пор. А Карпыч тебе разрешил, я на него вышел по связи.

Вот, хоть какая-то работа. Я стащил шорты и тельник, кинул их в баул под шезлонгом. За сохранность вещей я не переживал, на наш пирс никто не заходил, и забрался на катер, не забыв прихватить очки ласты. Старший наряда завёл катер, я отшвартовался. Всё получилось с первого раза, не даром Карпыч меня тренировал. И мы сперва потихоньку, а потом, высоко задрав нос, рванули наискосок от пляжной акватории в море.

Офигенно! Жаль, от купающихся отдаляемся. Вон, возле первых буйков, много народа на матрасах. Тут, как я помню, ещё можно нырять. Мы дошли до дальних буйков. Тут тоже есть любители, я смотрю. И на матрасах, и в простых спасиках. Шишечка поорал на купающихся в мегафон и загнал их обратно к первым буйкам. Никто руку не поднимал, помощи не требовал. Однако мы почему-то пошли дальше и отошли где-то на трёшку от берега. Буй оказался морским корабельным и охрененно высоким.

— Там запрыгивай и смотри, от аккумуляторов провод такой должен идти в изоляции. Если что, вот тебе синяя изолента, — и Шишечка вручил мне изоленту. Я нихрена не понял и, как дурачок в ластах и очках, запрыгнул на этот буй.

— Ну чо, провод нашёл? — орал с катера Шишечка.

— Ага, нашел, — радостно заорал я.

— Молодец, осматривай, — проорал Шишечка и, дав газу, ушёл в сторону пирса.

— Ах, ты ж сука, — проорал я ему вслед. Меня просто напросто неплохо так подколи. Ведь на этом здоровенном буе нарисована красная звезда, набито белой краской через трафарет «Морские части погранвойск КГБ СССР». Ясно же, что буй этот не с пляжной акватории. Меня сейчас или погранцы снимут и арестуют или я час два тут просижу, когда меня подберет хохочущий Шишечка. Вот урод. Да я и сам хорош. Ведь везде на всех схемах нарисованы эти буи.

Чего я уши развесил, обрадовался, работа, в море. Да ладно, приплыву и вечером отмудохаю этого мужика, и пусть меня выгоняют. Я поплевал в очки, проверил крепления ласт и ушёл в воду. Трёшка, херня какая. Волнение есть, но не сильное. Так, размышляя, я кролем дошёл до дальних буйков и пошёл к ближним, даже не переходя на брасс. Ого! Какая-то парочка на матрасе нежится, меня не замечают. Целуются взасос. Я сбавил темп, пронырнул под водой и, вынырнув у голов отдыхающих, ненавязчивым тоном спросил:

— А не подскажете, далеко ли ещё до Мурманска?

Девка с парнем завизжали в голос и плюхнулись в воду, матеря меня во всё горло.

Парень даже попытался меня поймать, но я легко уходи от него и орал:

— Да мне до Мурманска надо! Бабка за рыбой послала.

Пляжники устали гоняться за мной и, взобравшись на матрас, гордо угребли, показывая мне кулаки. Обошёл волнолом и, забравшись на пирс, пошёл к своему шезлонгу, обтёрся и посушил волосы. Блять, шапочку надо было брать, хорошо шампунь с собой хороший взял. Катера Шишечки нигде видно не было. Наш тридцать первый стоял на месте. По моим представлениям прошло где-то два часа. А где тогда мой начальник? Карпыч оказался на катере, сидел на радиостанции, накрывшись белым полотенцем.

— Михаил Карпыч, а чего случилось? — поинтересовался я у начальника.

— Да этот мудак Шишечка тебя на пограничный буй закинул и свалил, сука. Я пришёл, спрашиваю, где ты есть? А он говорит, что посадил тебя на буй и через пару часов снимет. Он уже пару раз так молодых прикалывал. Пошёл тебя снимать, сейчас вызывает на связь, говорит, нет тебя.

— А где я?

— Да хер знает, где ты. Скорее всего, передо мной стоишь, — удивился ненатурально Карпыч, — снял кто из местных? Или пешком?

— Да прогулялся, тут идти-то... — пожал я плечами.

— Семён, балабол, сказал мне, что ты плавать не умеешь, — ответил Карпыч, — Чего, сказать Шишке, чтобы обратно шёл? Нам с тобой сейчас на патруль идти пора. А то я с этими начальниками из Москвы время зря убил. Прокати туда, прокати сюда, — начал ругаться Карпыч.

— Михал Карпыч, да скажи пусть идёт, только не говори, что я уже здесь. Наплети ему, что начальство уже нас искало, ну там что-нибудь, чтобы испугался.

Карпыч задавил довольную лыбу и заорал в микрофон: