— Понимаем, — сказал Петр Петрович.

Она вздохнула:

— Эх! Понимаете… Боюсь, не понимаете.

Отступив, она села на свое место, посмотрела на недопитый чай так, точно не догоняла, что это за чашка, откуда она взялась.

С улицы донеслось характерное тарахтение двухтактного мотоциклетного мотора, быстро приближающееся.

— О! — воскликнул председатель. — Едет!

Из дальнейшего его короткого комментария выяснилось, что у здешнего участкового инспектора милиции Вадима Герасимова под началом находятся оба села: Стрельчиха и Иваниха, а опорный пункт находится в Стрельчихе — такая вот административная закавыка.

Трескотня мотора совсем приблизилась, затем заглохла, затем по коридору гулко застучали уверенные шаги. В комнату, на ходу сняв шапку, вошел молодой светловолосый младший лейтенант милиции.

— Здравствуйте, товарищи! Василий Иваныч, наше вам! Петр Петрович, и ты тут?! Здорово… Товарищ полковник! Как говорится, рад вас видеть!

Романов смерил «младшого» взглядом сверху вниз:

— Здравия желаю. Мы знакомы?..

— Немного. Виделись однажды в райисполкоме. Где-то полгода назад, в самом начале весны… Не помните?

— Не припомню.

— Ну, ничего! Можно сказать, заново познакомимся.

— А ты чего так долго-то? — спросил председатель.

— Да как же! Цыгане у нас в Стрельчихе объявились, ты слыхал?

— Так, краем уха от Рафаилыча…

— Ну, вот тебе и край уха. Купили дом, старуха Семеновна померла, помнишь ее?..

— Так, немного.

— Ну вот, померла она, дом опустел, ну вот они купили. Семья, детишек штук шесть. Прописались, все честь честью. А народ волнуется! Сейчас, дескать, начнется у нас тут цыганский сабантуй! Эти вселились, через год их тут целый табор будет, и что тогда?.. А у них все по закону, как к ним придерешься?! Никак. Я теперь голову ломаю, между нами говоря. Не было печали! Сейчас-то у них и верно, тихо-мирно, а потом и в сам деле понаедут всем кагалом, глядишь, и попрет со свистом такое, что греха не оберешься!

Говоря это, он по-свойски подсел к столу, и вообще в комнате среди сидящих остался один стоящий — я.

Романов это заметил:

— Сергеев! Ты пока успокой Наталью Владимировну, поговори с ней… Сядь, вон стул свободный.

Я присел и стал свидетелем выяснения межведомственных отношений.

Естественно, представитель МВД стал выяснять, что произошло на подконтрольной ему территории. Ответное слово взял Романов — на голубом, так сказать, глазу он поведал, что к нему обратились из КГБ, и не в службу, а в дружбу попросили оказать силовую поддержку. По их, дескать, чекистским данным, в Иванихе скрываются два исключительно опасных типа, взявшие в заложницу женщину, да еще и вдову недавно умершего нашего замполита…

— Пейте чай, Наталья Владимировна, — очень корректно произнес я, когда участковый обернулся в нашу сторону.

— Спасибо, — тихо и вежливо ответила она.

Ну, молодец. Хватило ума держаться правильно.

— Погодите, — Герасимов в раздумье сдвинул брови, — а почему этими двумя Комитет вдруг занялся? Что за шпионы такие в наших краях?! Где хоть три года скачи, ни до какого государства не доскачешь!

Так внезапно он процитировал Гоголя.

Романов жестко усмехнулся:

— Этого уж я не знаю. Не моя компетенция. Позвонили из Комитета, попросили помочь. Особенно, говорят, собаки служебные нужны, у нас с этим не очень… А у нас очень, мы и помогли. Опять же понятия не имею, кто они такие и зачем им, — кивок в сторону Натальи, — гражданка Синякова, но пассажиры они более чем серьезные оказались. С пистолетами трофейными. Фактически это боестолкновение! Два трупа. Одного боец наш завалил, рядовой Сергеев, вот этот самый, да. Другой сам себя сократил. Решил, что лучше так, чем в Комитете колоться.

Участковый обернулся, смерил меня взглядом. Я чуть заметно кивнул. Он вновь отвернулся.

— Да, дела… — произнес раздумчиво, очевидно, соображая, как будут в данной ситуации раскладывать коллегиальные пасьянсы КГБ, МВД и Прокуратура. Тема здесь непростая, это ясно. И младший лейтенант избрал первый шаг, полостью совпавший с нашим: — Василий Иваныч, эти жмуры… Извините! Они же у тебя временно прописались?

— А то как же! Все честь по чести, — председатель не вставая, потянулся, достал толстенную сильно потертую амбарную книгу. — Вот они, пожалуйте: улица Сенокосная, дом семь… Селянский Роман Николаевич, сорок девятого года рождения, Купцов Сергей Антонович, пятьдесят третьего. Вот ихние паспортные данные, полюбуйтесь…

Романов и Герасимов с интересом заглянули в книгу, что-то переписали оттуда. Из реплик, которыми офицеры перебросились, я понял, что покойники оба проживали в областном центре, из имеющихся данных прорисовываются четкие перспективы для изучения их биографий. А я почему-то подумал, что вот, возраст-то их самый цветущий для мужчин, когда они прямо в полной силе… Были!

И странное дело, закрутился во мне нелепый и даже глупый вопрос: а кого из них я вальнул: Купцова или Селянского?..

Чушь какая. Ну какая разница?.. А вот поди ж ты, угрюмо разбирало, и ничего не мог с собой поделать. Хотя узнаю, конечно.

— Наталья Владимировна, вы как? — тихонько спросил я, пока должностные лица разбирались с необходимыми, но скучными деталями.

Она слабо улыбнулась:

— Спасибо, получше, — и пригнулась ко мне: — Слушай… Мне кажется, будто бы… я не знаю, так не скажешь, что годы прошли, но как будто все теперь кажется таким далеким, далеким… Все, что было до этого… До этого дня. Как все изменилось! Как перевернулось!

Это она тоже говорила страстно, но шепотом.

— Понимаю, — кивнул я.