— Естественно.

Неуставным ответом я подчеркнул особенность задания.

— Постарайся, — командир сказал это тоже по возможности душевно. — Ты ведь понимаешь, как это важно!

— Да.

— Все. Действуй!.. Петрович! — крикнул он. — Спасибо, смена идет! Молодое поколение.

— Вижу, — с неуловимым юмором откликнулся Петр Петрович. — Вручаю вам… — и даже шутливо козырнул.

Наташа неуверенно улыбнулась.

— Да, Борис, — пробормотала она, видимо, не зная, как себя вести. — Прошу… Только нашего друга лохматого придется оставить здесь. Да? — она повернулась к псу, улыбнулась ему. — Как тебя зовут, дружок?

Она сказала это без малейшего наигрыша, совершенно искренне, устало, но приветливо, и Гром махнул хвостом, безошибочно почуяв по-настоящему добрую душу безалаберной, сумбурной, в чем-то бестолковой женщины, как мало кто умеющей притягивать громы и молнии на свою голову.

— Это, Наталья Владимировна, мой друг Гром, — сказал я, улыбнувшись.

— Можно погладить?

— Конечно, — ничуть не сомневаясь, сказал я.

Присев, Наташа погладила Грома по голове, по шее, и по всем повадкам пса в этот момент я видел, что ему это… ну, не то, чтобы очень приятно, но во всяком случае, он чувствует светлую позитивную энергию от женских ручек.

— Хороший, хороший песик… Ну уж побудь здесь, ладно?

— Лежать, Гром, — поддержал Наталью и я. — Место!

Он глянул на меня. Взгляд его сказал мне: ладно, хозяин. Место, так место.

Я снял с собаки ременную сбрую, сказал Наталье, что надо дать Грому воды и желательно какую-то подстилку.

— Ну, конечно! — хозяйка засуетилась.

И тут взгляд ее упал на полы роскошного кожаного пальто, порядком потертые во время беготни на коленках. Огорчилась:

— Ну вот… Пальто испортила.

— Зато живая осталась, — я усмехнулся.

— Да уж, — она вздохнула. — Просто приходил Сережка, поиграли мы немножко… Мир приключений. Слушай, Борис! Хорошо, что ты пришел… я так понимаю, что ты до завтра здесь будешь?

— Буду.

— Ох, хорошо! Не знаю, что бы я одна сейчас делала… С ума бы сошла. Я не знаю, как забыть этот день, когда я буду одна! Все равно ведь память будет приходить…

Ну, здесь я постарался вцепиться в тему:

— Слушай, Наталья Владимировна, — я постарался выразиться поофициальнее, чтобы звучало внушительнее, — тут ведь вот какое дело… Это может быть неприятно, но давай постараемся все вспомнить. Что они тебе говорили? Что ты о них можешь сказать?..

И так далее. Я нажимал на то, что надо вытащить на поверхность все, что могло ускользнуть, забыться, потеряться в этих событиях, чтобы в тайниках памяти не гнездились пугающие призраки, способные переродиться в сны, кошмары, от чего когда-нибудь проснуться в холодном поту…

— Ты представляешь это?! Все пережитое вдруг придет к тебе во сне?..

На женском лице всерьез выразился ужас.

— Да… — пробормотала она, — это… это было бы… Нет! Даже не хочу представлять!

— Вот именно, — с чувством сказал я. — Поэтому давай говорить подробно.

Оно помолчала, затем решительно кивнула:

— Ну, давай!

И мы стали дельно разбирать случившееся. Анализировать все с самого момента похищения. Я настоял на этом, поскольку именно так получилось бы шаг за шагом вытащить максимум деталей, важных, способных продвинуть нас на пути к истине.

Впрочем, «настоял» — не совсем то слово. Наташа и не возражала. Она хоть и не отошла еще от душевного сотряса, но в работу включилась охотно, может, как раз из-за этого, чтобы занять себя умственной работой — самое то, в ее-то положении. Психология именно так и говорит. Вряд ли наша Натали была знатоком психологии, но каким-то чутьем она уловила, что надо бы включить поисковый блок разума, более того, учинить совместный мозговой штурм… При этом она успела и деловито заколбаситься по хозяйству:

— Ну давай!.. Чаю попьем под разговор? У меня пироги такие!.. Люблю готовить, то есть, в кулинарке-то как вбили навыки, так они и не выветриваются… То есть, так-то говоря, это мое единственное образование и есть. Профессия. Остальное — офицерская жена, да и только. Ну, вот теперь вдова…

Тут она загрустила. Заморгала прекрасными карими глазами, чуть не уронила слезу. Но преодолела себя:

— Ладно! Значит, чай с пирогами?

— Не откажусь.

— И правильно!.. Слушай, Борь, убери куда-нибудь свой автомат, а?! Мне от него дурно делается.

— Ну, здрасьте вам, это штатное оружие. Я головой за него отвечаю.

— Тогда спрячь его вон, под кресло. Не пропадет. А у меня от его вида нервы.

Ладно, подумал я. Нервы — это причина уважительная… Сунул АКМ под кресло, естественно, поставив на предохранитель и, естественно, стволом в стену.

Наташа захлопотала, накрывая на стол. Получалось это у нее легко, ловко, и вообще дома, сколько я успел заметить, было все так чисто, прибрано, все на месте — хозяйка-педант.

Я не забывал о технике безопасности. Мысль ведь несложная: если «эти» пошли на такой лютый шаг, как похищение человека, так они просто так не остановятся. Им очень надо, просто адски нужно достать Наталью! Теперь, возможно, и уничтожить, как увидевшую и узнавшую слишком много… Нет, ну точно, фраза из «Бриллиантовой руки» — золотые слова! Классика на века.