Теперь командир перевел задумчивый взор на нее. Вновь хмыкнул:

— Это что же у них за группа? Там уже пять покойников, считая… м-да.

Не решился вслух сказать при вдове о покойном ее муже.

А мне пришла в голову еще одна мысль.

Я вспомнил о том, как нам пытались морочить головы нелепыми проникновениями, отравлением Макса… Тоже вроде бы глупые поступки — но они были частью совсем неглупой стратегии. Так может и это вовсе не глупость, а попытка показать глупость?..

Сказал и об этом. Наташа сделала круглые глава:

— А ведь и правда! И такое может быть!..

Опытный Романов, конечно, промолчал, но какие-то выводы сделал, я уверен.

— Ладно, — произнес он, допив чай. — Спасибо за угощение, Наталья Владимировна! Пироги у тебя отличные. Скажу своей Пойду. Сергеев, все мои распоряжения в силе, твоя задача быть начеку. А утро вечера мудренее.

— Есть.

С тем он и ушел, а мы с Натальей остались наедине.

И оба ощутили если не стеснение и неловкость, то нечто такое, что сложно объяснить. Как будто между нами не было близости, не познали мы друг друга как мужчина с женщиной… Наташа потупилась, зарделась, отчего сделалась краше прежнего — ну просто необычайно привлекательная женщина.

— Ты… — произнесла она, запнувшись, — ты знаешь, мне как-то неловко говорить, но я очень хочу тебя. И это первый раз в моей… в моей довольно глупой жизни. То есть, я хочу сказать, ты вообще такой… Я не знаю, почему так поздно тебя встретила, мне кажется это иронией судьбы за мою дурость…

Тут она глубоко вздохнула.

— Вела бы себя иначе, так это могло бы случиться раньше. Наверное. Но вот как вышло, так вышло…

Она сделала робкий шажок мне навстречу. Я привлек ее к себе… и она бросилась мне в объятия и разрыдалась.

Старалась не реветь в голос, но плакала с глубоким чувством, горько и сладко, поливая слезами мое п/ш. Я понимал ее, поглаживал по плечам, по спине, и во мне тоже текли чувства светлые и немного грустные.

Я понимал, что это последняя — максимум предпоследняя — наша встреча. Ну, в этом смысле, конечно. В той ситуации, которая сложилась, полковник Романов постарается убрать Наталью отсюда. Отправит ее, возможно, к отцу с мачехой, возможно, к родителям покойного мужа… И это правильно.

Буду ли я грустить по ней?..

Интересный вопрос, черт возьми.

С одной стороны — конечно, трудно найти женщину, способную быть более сексуально привлекательной, чем Наталья. И у меня, нормального мужчины, ее роскошное тело и магическая аура эроса вызывали естественное желание обладать ею бесконечно. Скажу грубо, но точно: драл бы и драл ее день и ночь и упивался бы ее ответной страстью и нежностью. Абсолютно так! Но…

Но это не любовь. По крайней мере, не вся. Для полноценной любви нужно и это, да. Но нужно и больше.

Нужно душевное слияние, чувство единой души на двоих. Одной ауры, обнимающей двух человек. Это я знаю точно. И этого-то как раз не было. И я совершенно точно знал, что разлуку я перенесу нормально. И при этом никогда не забуду наши дивные соития.

Так думал я, пока Наталья изливала свои чувства в слезах и поцелуях, прижавшись ко мне, я ощущал ее мягкое живое тепло. Пока сквозь одежду. И очень хотелось ощутить его без всяких преград, чтобы меня обнимала обнаженная женская плоть, шелковистая кожа…

— Пойдем в душ? — шепнула мне Наташа на ухо.

— Конечно… — ответил я.

Вот и сбылась мечта. Мы стояли в тесной душевой кабинке, обнявшись, слившись в поцелуе, и горячие струи воды хлестали по нашим телам… и придется признаться, что совокупление началось еще здесь, и вот пошло и пошло… и вот уже невозможно остановиться, и будь что будет… и я кончил так, что почудилось, будто на несколько секунд в мире отключили все звуки.

Да и вообще словно эти секунды вылетели из памяти. Мне показалось: вот только первый миг эякуляции — а вот уже мы стоим обессиленные, я опираюсь на стену, Наташа на меня, положила голову мне на плечо, и целует и гладит меня ладошкой так нежно, как это может делать лишь бесконечно влюбленная женщина. И горячий ливень все так же хлещет и хлещет по нашим еще сомкнутым телам…

Ну и потом, уже в кровати, мы, конечно, повторяли и повторяли сделанное, и мне оставалось только удивляться тому, сколько в моем организме запасов энергии и мужской эмульсии. Конечно, лишь такая роскошная женщина способна выкачать из мужчины столько жизненных сил! Мне показалось, что Наташа гордится таким талантом — что, впрочем, вполне справедливо. Она, правда, не решилась почему-то сказать об этом, только обняла крепко-крепко, целовала и шептала на ухо такие ласковые словечки, которые грешно было бы выносить на всеуслышание…