Мне нечего было ему ответить. Мне казалось, что он позовет меня куда-то, что -то сделает. Я готова была броситься за ним, но ничего этого так и не случилось.

Я страшно злилась, потому что снова обманулась, перестала думать, что могу на что-то надеяться. И вдруг он подал мне надежду и оттолкнул с невероятной силой. Я никак не могла понять, как быть и что делать дальше. Хотя делать ничего и не нужно было, князь, которого прозвали Гордым, мог проявить минутную слабость, но потом все становилось еще хуже – вот и вся его таинственность, и загадка. Он и сам не простит себе того, что происходило с ним, а меня так вообще не было и быть в его жизни не могло.

– Ты никогда и близко к нему не подойдешь, – слышала я снова, и душа сжималась от невероятной боли.

И кажется, в тот вечер пришла ко мне в покои Анфиса, она решила поговорить об отце. Сначала я хотела отмахнуться, но она была так серьезна и так упряма, что я не могла этого сделать, как ни старалась

– У тебя красивые наряды, но зачем они тебе тут, вот если бы мы оставались во дворце. Меня не называют княжной, а ведь я его дочь, почему ты так с нами поступила.

– Я была молода и слишком глупа, когда позволила такому случиться.

– Но если бы ты не позволила, – вздрогнула она, – тогда ничего бы вообще не случилось. Человек не может быть ошибкой, я есть.

Мне нечего было ей на это ответить.

Глава 10 Вина и раскаянье

Я поняла после этого разговора, что виновата перед нею еще больше, чем мне казалось сначала, но как ей объяснить, что жить она будет всегда не в княжеском дворце, это невозможно. Я там в самом начале оказалась случайно, но этого не повторится. Тогда все было по-другому.

Власть всегда сильнее чувств, разве это не видно даже издалека. В ту ночь мне показалось, что ее судьба будет еще горше, чем моя. Этого не должно было случиться, но почему мне было так за нее тревожно в те дни.

С какой-то особенной страстью в те дни ждала я мужа своего, как мне хотелось поговорить с ним. Но он все не возвращался. Я вспомнила всю нашу жизнь с ним, и поняла, что только сама виновата в том, что он в объятиях другой. Но ведь еще не поздно все исправить, – убеждала я себя тогда.

Анфиса почти не разговаривала со мной. Она ждала от меня чего-то, хотя сама, наверное, не знала, чего.

Черный всадник на белом снегу. Хотя конь его мог быть и другого цвета, я не разглядела этого тогда. Но я уже знала, что он скажет, пока он шел по двору и заходил в наш дом.

– Он не вернется? – спросила я, глядя прямо на этого человека.

– Корабль попал в бурю, и все погибли. Только несколько человек там оставалось, но его не было.

Только это сказал неведомый гонец и поспешил уйти. А я окаменела, я не могла поверить его словам, это была злая и жестокая насмешка. От моего мужа не осталось даже креста и могилы. Может ли быть такое, почему так произошло с нами?

Если бы моя матушка была другой, я бы помчалась к ней в тот момент, дома оставаться было невыносимо. Но там, с ней мне было еще хуже, чем здесь, с Симеоном, и я выбрала меньшее зло. Тогда я вспомнила о бабушке Анне. Ее лицо давно стерлось из памяти, но то, как она встречала известие о гибели мужа и сыновей, этого я забыть не могла. Но я подумала, что если со мной что-то случится, то у моей Анфисы не будет даже бабушки, вот что больше всего терзало меня в те минуты. Ради этого стоило что-то предпринять и навестить матушку, но я не могла сделать первого шага в холод и равнодушие. Обида казалось слишком горькой.

Но в те дни я убедилась, что моей дочери никто не нужен был, не только неведомая бабушка, но и мать родная. Это тоже было очень сильным ударом для меня. Ее устраивали слуги, наряды, и княжеский дворец – вот предел мечтаний дочери воина, который так и не стал воеводой, или княжеской дочери, как знать?

И тогда при встрече с князем я решила поговорить о нашей дочери, должен же он знать хоть что-то, я и без того освобождала его от всех забот о ней, а ведь без его участия она не могла появиться на свет. Но он сам к нам пожаловал, не надо было ждать случайной встречи.

Симеон стоял на пороге. И Анфиса бросилась к нему, а он, что еще удивительнее, подхватил ее на руки. А я уже забыла о своем недавнем решении, мне не хотелось ничего больше. Разговора так и не получилось в тот день, хотя недавно я его сама и хотела.

– Девочке слишком хочется во дворец, – только и сказала я ему с упреком.

Он пристально смотрел на меня, словно хотел что-то понять и не понимал.

Он не мог забрать ее туда, хотя и не скрывал, что она его дочь. Мы по -прежнему оставались в тупике и не могли из него выбраться.