Почему их завернули на сайте, ежу понятно. У них высшего или хотя бы лётного образования нет. Кавалеристы в космосе ещё долго котироваться не будут. Так что решение только одно…

— Вот он где! — в воротах возникает Алиска, вид воинственный, руки в бока. — Где ж ему ещё быть!

Парни вокруг слегка улыбаются и как-то потихоньку начинают рассасываться. Виталик делает движение встать. Кладу ему руку на плечо, притормаживаю. Алиске небрежно машу рукой.

— Иди домой, я к обеду вернусь, — как она набирает воздух для громогласных претензий, не гляжу. — Виталий, тогда вам всем придётся куда-то поступить учиться…

— Я без тебя никуда не пойду! — непреклонная Алиса уже рядом.

— Ну, тогда вон там в уголочке посиди… — показываю рукой «уголочек». — Только тихо.

Аура, та самая, начальственная, уже витает вокруг меня. Мне не надо строить из себя начальника, я такой и есть. Давно привык, что все вокруг без слов и возражений принимают мои распоряжения, как глас свыше. Поэтому и Алиска, неожиданно для себя самой, отходит и присаживается на скамейку поодаль. Парни вокруг прячут улыбки.

— Надо подобрать институт. В МВТУ имени Баумана есть космический факультет. Но необязательно туда. Подойдёт любой, связанный с металлообработкой. Сваркой, плавкой, резкой и так далее. Например, институт стали и сплавов, МИСиС. Компьютерные технологии на ура пойдут. Что ещё… биология, геология, медицина, но вам лучше именно металлообработка.

— Почему?

— Ну как «почему»? Если геолог, то жить дома придётся урывками. По всей стране, а то и миру станешь мотаться. Если медицина, то работать только в районной больнице, ближе мест нет. Короче, ты меня услышал. Нужна базовая профессия. Выбирайте вуз, специальность, не забудьте возможность заочного обучения. По-другому никак. И когда вы станете хотя бы студентами, я смогу вас взять в отряд космонавтов.

Виталик долго думает, парни к нам возвращаются, о чём-то негромко переговариваются.

— Если решите, то готовьтесь к учёбе. Математика, физика, химия — всё штудируйте.

— У него Дашка — математик, поможет, — слегка ехидно подаёт голос кто-то сбоку.

Пока всё это обсуждаем, время и проходит. И устаканивается в голове происшедшее утром. Когда эмоции ушли под тину, легче понять, что произошло и как поступать дальше. Один тонкий момент надо учесть.

Диспозиция такова: мы говорим, Алиса скучает в сторонке. Надо всё обштопать быстро, так и поступаю. Встаю и тут же говорю:

— Ладно, пока, парни. Алиска — домой! — и не глядя на неё, выхожу.

Догоняет меня на улице, цепляется за руку.

— Что ты меня, как собачку? — голос обиженный.

— То есть меня можно, как собачку, домой гнать, а тебя — нельзя? — недоговорённых слов «а не уху ли ты ела?» не слышно, но лёд голосу придают именно они.

И да, целенаправленно так поступил. Мои парни тоже должны видеть образец поведения. У подкаблучников социально полноценных детей не бывает.

Замолкает. И ни слова до самого дома.

— Ты чего пропал-то? Обещал с детьми посидеть, а сам хвостом махнул и был таков, — Басима ворчит добродушно, но с претензией.

Это Алиса притихла, а бабушка пока беды не чует. Внутри всё-таки что-то поднимает голову, и понимаю — кусок в горло не полезет. Ну и ладно. Раньше начнётся, раньше закончится.

— Алис, собери меня в дорогу, я уезжаю.

Мирные и спокойные слова, однако производят впечатление ударившей рядом молнии. На долгие две секунды зависает такая давящая тишина, что весело галдящие детки испуганно замирают. Затаились, как мышата.

— Вить, ты что, с ума сошёл? — голосок Алисы подрагивает.

— Ты ж на неделю обещал! — Басима приходит в себя.

— Кончилась неделя… — ухожу в комнату, Алису не дождёшься, сам соберусь.

Дожидаться не пришлось, заходит и подпирает плотно закрытую дверь. Лицо темнее тучи, даже глядеть на неё тяжело.

— Что случилось-то, Вить?

— Погоди, щас упакуюсь, расскажу. Что, я вам каждой отдельно буду объяснять?

Объяснить надо, нечужие же. Это кого-то можно тупо послать, сопроводив пинком или зуботычиной. Со своими так нельзя.

Сталкивался с подобным много раз, так что рефлекс, слава небесам, есть. Вот хотя бы случай с Дерябиным, когда он от ума великого, не иначе, попробовал меня задвинуть под плинтус перед Амиром. Получил мгновенный и адекватный ответ на глазах пресловутого Амира, который теперь и мысли не допускает хвост поднять. Знает, что моментально отсеку.

Исходить надо из того, что муж и отец — глава семьи и слово его непререкаемо. Авторитет руководителя, отца, учителя должен стоять непосредственно рядом с божественным. Так сказать, глас отца/учителя/командира — глас божий. В принципе, неподчинение допустимо в особых случаях. Например, в случае ошибочного приказа, который физически выполнить невозможно. Но и тогда неисполнение родительской воли пусть по объективным причинам должно вызывать чувство внутреннего дискомфорта.