– Ты моя, блядь!
– Малик хрипло рычит на ухо, потом срывает шелковые брюки, и кожу тут же обдает ледяной воздух.

Ненадолго.

Дальше ее прижигает огнем, когда удар приходится по ягодицам.

– Моя! Еще раз посмей только пасть открыть и пиздануть про кого-то другого. А это чтобы помнила…

Еще один удар.

Снова треск ткани.

Трусики режут кожу, скручиваясь в жгут. Рвутся. Пропадают…

А я все понимаю. Он сделает это со мной. Здесь. Где даже воздух пропитан смертью!

Господи…

Только не это.

Но я все понимаю. Уже не ребенок, а после сегодняшней ночи? Никогда им больше не буду даже близко, но…как же так? Между нами было столько ночей, и ни одна не похожа на эту.

Ни одна.

Будто не мой муж, а какое-то чудовище…

Я все понимаю, поэтому визжу так, что голос ломается. Дергаюсь. Царапаюсь о стол ногтями до боли.

Они ломаются.

Кровь стекает по пальцам, как слезы по щекам. Но это неважно сейчас, и я повторяю единственное, на что сейчас способна:

– Нет-нет-нет-нет-нет…

Пожалуйста, не надо.

Очевидно, что он не остановится. Чудовищу всегда плевать, если кому-то больно. Оно питается болью и страданиями…

Внезапно он отступает. Я чувствую по ослабевшей хватке, но не обманываюсь. У меня просто умное чудовище. Ему просто нравится ломать долго и мучительно, а не разом. В этом вся разница.

Если это произойдет сейчас — я сломаюсь, и он тупо это знает. Поэтому отпускает.

Я снова падаю на холодный пол, но не трачу время зря. Отползаю до тех пор, пока не прижимаюсь лопатками к ледяной стене.

Тишина.

***

Я не знаю, сколько проходит времени. Тишина, темнота, давление в груди, но оно отступает. Мне удается немного успокоиться…

Кап-кап-кап

Где-то вдалеке капает вода. Но я представляю густую кровь...Малик никуда не ушел. Я слышала, что он тоже сполз по стене и теперь сидит неподалеку. Курит. Чувствую запах его сигарет, от которого меня все еще трясет. Но…

– Кто ты такой?
– спрашиваю еле слышно.

Он издает смешок.

А с ответом не торопится.

Шумно, глубоко захватывает дым, потом выпускает его. Если бы я сейчас могла видеть, то сто процентов это были бы кольца…

– После стольких лет ты наконец-то сподобилась задать этот вопрос?

Напряженно вглядываюсь во тьму. Вижу его внушительный силуэт, от которого жмусь сильнее в стену.

А еще я чувствую себя идиоткой.

Это правда. Его правда. Я никогда не лезла в дела, потому что…боже, ну что я в них понимаю? Да и потом…так глупо, но я верила ему настолько, что…даже стыдно теперь.

Дура-дура-дура…

Глупая Лили…

– Тебе не нужно об этом думать, Лили, - говорит опять.

Голос уже спокойный. Мягкий. Тот голос, к которому я привыкла, но что-то навсегда стало иным теперь…

Этот голос вызывает во мне животный ужас. И все…больше ничего.

– Я буду следующей?
– вопрос выходит жалким, почти глухим.

Но он слышит.

Малик гортанно смеется, а потом я слышу шевеление. Тут же дергаюсь, сильнее прижавшись к стене, но ему плевать. Он тушит сигарету, красный огонек гаснет. Подходит ко мне, присаживается на корточки и шумно вздыхает.

– Лили, ты — моя жена. Я все делаю для твоей нормальной жизни. Сегодня? Считай, что это обыкновенная плата за блага.

– Ты не ответил…

– Разве?
– его сухие пальцы касаются моего подбородка, а мне даже дернуться страшно!

Я позволяю. Смотрю ему в глаза, но не вижу их. Просто по интуиции…чувствую. Черные дыры, которые знакомы мне так хорошо…

Дура…

Раньше я видела в них свет, но теперь…нет там никакого света…

– Ты — монстр, - срывается с губ.

Я не должна говорить так, но говорю. Себя за это ненавижу? Еще как, а сдержаться тогда? Окей, как? Может быть, когда-нибудь я научусь…

Если у меня будет это «когда-нибудь».

Малик замирает. На мгновение давление его пальцев становится сильнее, но потом они снова мягко проводят по моей коже, оставляя ожоги.

Кожу от слез дерет.

Прикусываю губу, чтобы не выдать себя, а он говорит.

– Да, Лили. Теперь ты это наверняка знаешь, а значит, когда я скажу тебе: сиди наверху — ты будешь сидеть наверху. Когда я скажу тебе: не трогай меня сегодня — ты закроешь свой чудный ротик и не станешь меня провоцировать. Ты подождешь. Я по-прежнему буду позволять тебе слишком много, но исключительно в моменты, когда буду к этому готов.