Нет, правда. Если во мне была хотя бы толика мудрости…хотя бы одна! Наверно, я бы смогла заткнуться вовремя. Знала бы, что нельзя давить на некоторые точки, чтобы не схлопотать по заднице стальным прутом.

Но я тогда не знала. Не понимала, что иногда твоя обида и ущемленное, женское эго может круто сыграть против тебя.

Малик обрывает мою сбитую, ядовитую речь сам. Он резко и сильно давит на горло, и я не чувствую кислорода. Хватаюсь за его руку, хриплю. Сердце моментально подскочило и дернуло на высшую скорость. В основном из-за взгляда, которым смотрел на меня супруг. Не из-за того, что он применил ко мне физическую силу — нет. Это последнее, что меня волновало, если честно. А вот взгляд…

Малик перехватывает меня за нижнюю челюсть, но и ее сжимает с силой, а потом шипит прямо в лицо.

– Ты совсем охуела, дорогая. Путаешь берега, но это ладно. Я пытался быть мягким, понимающим. Ты обижена, но…блядь, ты окончательно потерялась и совсем не понимаешь, с кем ты разговариваешь! Хорошо. Я дал тебе возможность вылить свой яд, даже готов был простить твою абсолютно идиотскую выходку с похищением моего больного ребенка…

– Она…

– ЗАКРОЙ СВОЙ РОТ!

Я никогда не слышала, чтобы он орал. Точнее, я думала, что слышала, но теперь понимаю, как глубоко я ошибалась.

Вжимаю голову в плечи и немею. От страха глаза на лоб лезут, язык прилипает к небу, и дышу я часто-часто, как бедная белочка. Трясусь, как осиновый лист. Боже…Куда я полезла? Кто он? Что он?…

– Моральный инвалид, значит?
– криво ухмыляется он, - Так ты сказала своему папаше, я ничего не путаю?

Молча хлопаю глазами. Он слышал?…

– Ты, сучка, понятия не имеешь насколько. Но ты поймешь!

Он дергает меня, и я поскальзываюсь, падаю на пол. От разбитого носа спасает лишь тот факт, что Малик крепко держит мою руку, и на этом все его «благо» кончается. Он не дает мне времени подняться, помочь? Нет, об этом всем речи не идет. Тянет меня прямо по полу, как тряпку. В сторону подвала, куда я не хожу. Там у них располагается зал, где Малик часто устраивает спарринги среди своей охраны. Что теперь? Он будет меня бить? Господи…

В глазах темнеет от ужаса. Я начинаю от него задыхаться. Слабо цепляюсь за руку, стараюсь спастись, но это совершенно бессмысленно. Паника лишает меня остатков сил, и как бы я ни старалась — ничего не могу изменить.

– Сегодня все ебанные тайны будут раскрыты, дорогая, - рычит он, наклоняется, а потом закидывает меня себе на плечо, - Ты со мной познакомишься. Сегодня этот день настал. Знаешь, я даже рад. Сука, как же меня заебало притворяться…

Половину из того, что он говорит — я не понимаю; Малик переходит на свой родной язык, потом снова на русский, но даже русский у меня наполовину съеден. Страхом.

Я стараюсь зацепиться за стену. Стараюсь оторваться от его плеча, но все мимо. Все. Просто. Мимо.

Мы спускаемся все ниже.

В ад.

От автора: в главе присутствует жестокость, осторожней ?

Лили

Я брыкаюсь в такт своему сердечку, которое лупит с такой силой, что кажется, будто сейчас сломает мне все ребра и грудную клетку, крепко прижатую к его плечу.

Малик не обращает на меня никакого внимания. Как бы я ни старалась отцепиться, как бы ни старалась сделать больно — плевать. Вонзаю ногти в шею — прет дальше, хватаюсь за волосы — прет дальше! Я только получаю очень ощутимый удар по заднице, но на этом все.

Мы попадаем в спортивный зал. Я была здесь, конечно же, видела уже все это. Обычный зал! Темные стены, серый потолок, черный пол. С одной стороны в ряд стоят красные груши для битья, неподалеку внушительная площадь под маты. Дальше ринг. Он вообще в центре комнаты! И все, как на экране телевизора: тоже красный, обтянут резинкой, есть гонг. С резинкой, кстати, у меня случилось недоразумение. Как-то раз я предложила ему «подраться» на перчатках, полезла, зацепилась носком кеда и упала. Малик очень громко смеялся, и это был один из немногих разов, когда я слышала его настоящий смех. С гонгом у меня историй нет, потому что он для меня ни разу так и не прозвучал. Никакой драки тогда не было, само собой, но был секс. Прямо внутри. Почти по канону, правда, какому-то извращенному…

Боже…

Мне тогда совсем-совсем не было страшно; спокойно и очень хорошо — да, а ужаса я вообще не испытывала.

Ладно. Если честно, то ужаса я в принципе с ним не испытывала ни разу. Мне почти всегда было хорошо и спокойно, а теперь…

Куда все это делось?

Я притихла. Мне страшно издать лишний шорох, ведь когда-то шутка, сейчас вполне может стать…реальностью, да? Какие тайны он собирается открыть? Какие еще?!

Только не это…

Замираю, когда Малик проносит меня мимо ринга, но мое дыхание хриплое, сухое и такое громкое и частое, что оно отбивается от стен и разносится по всей площади огромного зала.