В субботу утром Рихард собрал вещи. Все лишнее и штопаное выкинул, но все равно получился увесистый чемодан. И еще не все влезло. Однако, вот что жизнь оседлая делает. Почесав в затылке Рихард закурил, затем решительно вывалил содержимое чемодана на пол. Неверный подход. В дорогу берут не то что жалко оставлять и что может пригодиться. Нет, по заветам Джерома Капки Джерома и личному опыту, надо собрать только то без чего нельзя обойтись.

Через полчаса Бользен довольно взирал на полупустой чемодан. Вот так-то лучше. Затем достал из шкафа и закрепил специальными ремешками в малом отсеке бутылку кальвадоса. Это всегда пригодится.

Стук в дверь. Даже спрашивать нет смысла, больше провожать некому. Хилл впорхнула и остановилась в проеме комнаты.

— Уезжаешь? — тихо и грустно.

— Пора. Меня уже ждут, — уверенно ответил Рихард.

Лукавство. На самом деле он не хотел оставаться в Мейкомбе ни одного лишнего дня. В Миссури достаточно гостиниц чтоб было где переночевать, поесть и ни о чем не думать. Такси тоже есть.

Осталось одно дело. Бользен вытащил из кармана ключи, документы на машину.

— Держи, тебе нужнее.

— Рихард?! — глаза учительницы округлились. — А ты сам как без машины?

— Не нужно. Там куда еду дорог нет. А тебе машина нужна.

— Спасибо, — Хилл сложила ладони перед собой. — Знаешь, ты сумасшедший. Спасибо конечно за подарок. Честно не ожидала.

— Бак полон. Колеса подкачаны. Электролит в аккумуляторе на уровне. Слушай, Хилл, подкинешь до станции?

— Прямо сейчас?

— Можно выехать через сорок минут, — Рихард даже не смотрел на часы.

— Ты необыкновенный. Даже немного жаль так быстро расставаться, — поправилась дама, она даже сейчас осталась верна себе. — Ты настоящий.

Хиллари взялась за верхнюю пуговицу и облизала губы.

— Ты хочешь? Время еще есть.

— Хочу, но не стоит. Давай не будем опошлять.

— Только сейчас поняла, ты не тот, за кого себя выдаешь, Рихард Бользен. Ты не школьный учитель.

— Уже нет. Ты права.

— Нет. Не запутывай. Ты человек из другого мира. Ты никогда не был простым учителем.

1 декабря 1941. Иван Дмитриевич.

— Господин капитан, — жандармский ротмистр нашел Никифорова в управлении порта. — Здравствуйте! Когда вы уходите в Америку?

— Добрый день. Через шесть дней из Роттердама. Войсковой транспорт.

— Мы успеем. Ваши люди едут в Роттердам без вас.

— Секундочку. Подробнее, Аристарх Германович.

— Два часа на сборы и передачу командования. Новое командировочное я оформил от лица Корпуса Жандармов. Мы летим в Бреслау.

— Юлия? Я должен телеграфировать в батальон.

— Да. Есть шанс, что это ваша племянница.

Никифоров прищурился. Его разрывало, хотелось бежать за Вавиловым, но не мог оставить людей.

— Подождите. Сначала рапорт Чистякову.

На самолет они опоздали. Благо, билеты действовали и на следующий рейс. Оба офицера могли только предположить, какое действие на комбата оказали шифрованные телеграммы по оперативному каналу. Тем более, в Америке сейчас глубокая ночь. Однако, ответ пришел быстро и положительный. В конце телеграммы стояла приписка: «Ром на всех». Что ж, Алексею Сергеевичу не чужда добрая шутка. Вавилов воспринял приписку по-своему.

— Это точно наш комбат, сам ответил. — В ответ на недоуменный взгляд Никифорова, уточнил: — Мы условились, алкогольные дописки подтверждают подлинность сообщения.

С посадкой на рейс «Юнкерса» проблем не возникло. Самолет летел с недогрузкой в четверть салона. Весь полет Никифоров молчал. Осторожные попытки ротмистра разговорить спутника результат не возымели. Иван Дмитриевич переживал грядущую встречу с девочкой. Не знал, что ей скажет, как объяснит, кто она на самом деле? Опасался, что Юлия не примет родственников, затаит обиду, а то и замкнется, как маленький зверек.

Сели поздно вечером уже в сумерках. Летное поле ярко освещено прожекторами и люстрами на вышках. Мирный город в глубоком тылу. В здании аэровокзала людно, нормальная деловая суета. Кто-то ждет посадки, регистрируется на рейс, кто-то только прилетел и ищет такси, кто-то встречает самолет. Залы разрезают патрули военной полиции. Примета времени. Да, людей в форме много. Больше офицеры тыловики.

С транспортом вышла незадача. К комендатуре не смогли помочь, все машины заняты. Есть деньги на такси, но на посадку большая очередь. В конце концов Вавилов сообразил, что в приюте их на ночь глядя не примут. Даже грозные документы с орлом и свастикой не помогут. Пришлось устраиваться на ночь в гостиницу. С этим повезло, половина номеров пустует, а оплата по отдельному счету через Военное ведомство. То есть, счет придет потом прямо в Петербург. Казна заплатит.