Я подошел к окну, выглянул на улицу и захотел присвистнуть: каждое третье дерево валялось на земле оледенелыми корнями наружу, словно по земле прошелся свирепый великан, совершил прополку и бросил деревья где придется. По ту сторону дороги один тополь оборвал провода и провалил крышу гаража, несколько деревьев лежало на проезжей части, придавив обломки досок, шифера, черепицы, торчащей из-под снега.

Крупные предметы уже не летали, но над землей кружилась поземка, проникала сквозь поваленные заборы, залетала в проломленные крыши. Каждый двор получил повреждения: почти везде повалило, разбило или покорежило заборы. У небольшого недавно построенного домика крыша буквально съехала и валялась отдельно. Две крыши были проломлены. Больше всего пострадали окна, каждое четвертое повреждено. И это у нас, хоть немного защищенных от северного ветра холмом, на котором стоит винзавод.

Как же там сироты и Лидия? Не просто так сон приснился!

В квартире было так холодно, что я накинул зимнюю куртку, вышел на балкон, чтобы обзор был побольше, и обалдел: у соседей справа разрушился балкон, его половину просто снесло! Вот что вчера грохотало так, что Боря в туалет побежал! А внизу валялись обломки шифера — видимо, принесло забор или кровлю и срезало часть балкона, будто ножом.

Представив мощь урагана, я повел плечами, глянул дальше, в сторону школы, потом — севернее: везде одно и то же: столбы накренились, провода частично оборваны и болтаются гигантскими сосульками, дорога завалена оледеневшими деревьями. Каждое третье из устоявших наклонилось. Верхушки качаются, но уже не так, как даже вчера с утра. Порывы ветра максимум 15–20 м/с — неопасно. Все, что могло оторваться или упасть, оторвалось или упало, потому я тихонько вышел из квартиры в подъезд, усыпанный битыми стеклами, глянул во двор: на несчастном «Запорожце» Стрельцовых лежало сломанное абрикосовое дерево. Вот же дура-бабка, не дала деду машину спасти!

Сперва я спустился на первый этаж. Дверь сорвало с петель и куда-то утащило, в подъезд набились ветки и обломки фанеры. Двор завалили вырванные с корнями деревья и камни, выбитые из горы, у подножия которой стоял наш дом.

Ледяной апокалипсис. Сколько жизней унесла сегодняшняя ночь? Надеюсь, в этом списке нет имен моих друзей и знакомых. Насколько помню, оледенело и затонуло несколько кораблей, погибли то ли три, то ли четыре «кометы».

Хрустя осколками под ногами, я начал медленно подниматься по лестнице. Стекла в подъезде уцелели только на последнем, четвертом, этаже. Вид отсюда открывался на гору, где не было строений. Если вниз не смотреть, был виден только сказочный лес, присыпанный снегом.

Вернувшись в квартиру, я проверил, не заработал ли телефон — нет. Выключил газ и посмотрел на спящих. Из головы не уходили мысли о моей даче, тревогу усиливал ночной кошмар. Вдруг Лидии нужна моя помощь, и счет идет на минуты?

Ветер был чуть слабее, чем вчера с утра, но он и не думал заканчиваться. Не двадцать мороза, в носу не щиплет, но небольшой минус при таком ветре и влажности казался непереносимым. Порывы прорывались под куртку и пробирали до костей. А может, так потому, что у нас, южан, нет подходящей одежды, например, лыжных костюмов. Морозы здесь случались так редко, что покупать ее было нецелесообразно.

Я посмотрел на горы, присыпанные снегом, будто кексы — сахарной пудрой. Только сейчас всплыло в памяти, что в той реальности уроки надолго отменили не только потому, что школа получила повреждения. Норд-ост продолжался аномально долго, разрушения не успевали устранять. И ведь из города не убежишь к родственникам в деревню, где есть печи — транспортное сообщение парализовано. Вполне возможно, что и с железной дорогой что-то случилось, жаль, телефон не работает, у тети Иры этого не узнать.

Еще немного постояв на улице, я обошел вокруг дома, перелезая через поваленные деревья. Нужно было оценить силу ветра и понять, не опасно ли перемещаться по улицам. Ну да, верхушки уцелевших деревьев покачиваются, но мощи стихии недостаточно, чтобы швырять тяжелые предметы.

Вполне можно сгонять на дачу, посмотреть, как там Лидия, а то душа не на месте, только надо хорошенько утеплиться. Что делать дальше и нужно ли будет делать, я решу, когда оценю масштаб разрушений. Если надо будет разгребать завалы, попрошу помочь Илью, попробую организовать взрослых.

Лидия на отшибе, в дачном кооперативе. Таких будут спасать в последнюю очередь, и нужно рассчитывать только на себя.

Завтраком пренебрегу, чтобы не будить спящих. Мама если проснется, костьми ляжет, чтобы никуда меня не отпускать. Напишу записку, куда я пропал.

Перед тем, как вернуться в квартиру, я постоял у разбитого окна, понаблюдал за ветром и окончательно убедился, что выходить на улицу не опасно.

Открыл дверь и на цыпочках пробрался в спальню, стал доставать теплые вещи: спортивки под зимние штаны. Две пары носков. Шарф. Шапка. Отцовский шерстяной свитер. Осталось найти перчатки, которые мама куда-то спрятала, без них никуда выходить не стоит.

Скрипнула открывающаяся дверь — по ногам потянуло сквозняком, и я обернулся.

— Что ты ищешь? — спросила заспанная и встрепанная мама, остановила взгляд на зимних вещах, разложенных на кровати. — Куда ты собрался? Совсем сдурел?

Ну вот, придется объясняться.

— Ма, я был на улице. Ветер ослаб, мне ничего не угрожает.

— Как утих, так и разыграется с новой силой! — мгновенно проснулась мама. — Объясни, зачем тебе на улицу?

— Надо сбегать на дачу… На мою дачу, посмотреть, цел ли дом и не надо ли вытаскивать Лидию и детей из-под завала. Если они в беде, и тянуть с этим, они умрут от холода.