— Пока мы ехали с караваном? — воскликнула Лауна Альва, пораженная тем, что такое событие могло пройти мимо нее. — А я где была все это время?!

— Ты носилась на своей Белянке галопом и визжала, как сумасшедшая… Мы с Джоуни сидели в фургоне, болтали о разном… А потом он меня поцеловал…

— Поцеловал?! Просто взял вот так и поцеловал?!

— А что — меня и поцеловать уже нельзя? Мне, конечно, пришлось ослабить шнуровку на лифе, чтобы грудь стала объемнее, и Джоуни понял наконец намек… Но все остальное он сделал сам!

Лауна Альва прямо-таки задохнулась от возмущения. Закусив губу, чтобы не закричать, она растопырила пальцы и потрясла ими у подруги прямо перед невинным личиком. Как уже упоминалось, в Снежных землях этот жест означал высшую степень раздражения. На следующей стадии пальцы обычно сжимались в кулак, и следовал удар в зубы.

— Все остальное?! — все-таки закричала Лауна Альва. — Что ты имеешь в виду, когда говоришь «все остальное»?!

— Тише, тише… — Алариса на всякий случай прикрыла лицо ладошками. — Успокойся!.. Может быть ты и решила стать «оуки-млаха», но я ею становиться не собираюсь!

— И для этого ты совратила моего дядю Джоуна?!

Алариса убрала ладони от лица, вздохнула и покачала головой.

— Ну, знаешь ли… — сказала она. — Ты еще скажи, что это я во всем виновата! Вообще-то для акта любви требуются двое…

Лауна Альва нервно захохотала.

— «Для акта любви»! — громко повторила она, и эта фраза эхом отразилась от свода пещеры, вернувшись назад с издевательской интонацией. — И что — вы это сделали прямо в фургоне? Я имею в виду этот ваш «акт любви»?

Алариса усмехнулась, а потом с наигранной стыдливостью отвела глаза в сторону.

— А что в этом такого? — она искоса взглянула на подругу. — Это оказалось очень удобно… Фургон раскачивался, колеса гремели… Никто ничего не заподозрил! Даже ты, между прочим. Хотя несколько раз подъезжала к двери и спрашивала у меня какую-то ерунду.

— Постой-постой… — Лауна Альва задумчиво потерла лоб. — Я вспомнила! Я подъезжала на Белянке к фургону и спрашивала, не хочешь ли ты составить мне компанию. А ты глянула на меня из-за занавески с сонным видом и сказала, что хочешь немного вздремнуть… Но ты сидела при этом на моем месте!

Алариса неприлично захихикала.

— Ага… Это был тот самый момент!

— Черви земные!.. — прошептала Лауна Альва. — Вы делали это прямо на моем месте! Прямо при мне, за занавеской…

— Ну извини! — пожала плечами Алариса. — На твоем месте оказалось удобнее.

— Черви земные… Мне срочно нужно выпить!

Он достала из сумки фляжку со «слезой раптора» и сделала добрый глоток, даже нисколько не поморщившись. Потом с задумчивым видом вскарабкалась на Белянку и молча двинулась вперед. Алариса тоже запрыгнула на вороного и потрусила следом.

— Лальва! — окликнула она некоторое время спустя. — Ну не молчи, скажи что-нибудь!

— Что тебе сказать, развратница?! — грубо отозвалась Лауна Альва. — Что ты теперь будешь моей тетей Алари?

— Зато я не стану «оуки-млаха»!

— А вот мне плевать стану я «оуки-млаха» или нет…

— Зато мне не плевать! Потому что мне еще жить и жить в этом мире, и для меня очень важно то, как ко мне этот мир будет относиться. На самом деле, это и для тебя важно, просто ты не хочешь этого признавать. Потому что ты так и осталась непослушной девчонкой, которой хочется воевать с этим миром, а не жить по его правилам…

Подумав немного, Лауна Альва раскрыла сумку, повозила в ней рукой и снова достала фляжку со «слезой раптора». Глотнула, зашипела сквозь стиснутые зубы.

— Забористая штука… — она повторила слышанные когда-то от папеньки слова. — Будешь? — протянула фляжку Аларисе. Та помотала головой. — Ну, как знаешь…

Фляжка снова отправилась в сумку.

— А если мне не нравится жить по правилам? — спросила она немного погодя. — Что делать, если я не согласна с этими правилами?

Алариса тяжело вздохнула.

— Тогда тебе придется очень сложно, Лальва… Думаешь, ты одна такая? Я знаю девушек, которым тоже не нравился этот мир, и они пытались с ним воевать. Для них это закончилось очень плохо. Вспомни хотя бы Зубастую Монти с улицы Снежинок… Она тоже убежала из дома. А через полгода вернулась, только уже в виде праха в глиняном горшке. Он до сих пор стоит у ее родителей на камине…

— Но ведь была еще Клиса Минтрю! — воскликнула Лауна Альва с жаром. — В семнадцать лет она украла у своего папеньки лошадь и убежала куда-то за Дальнюю Пустошь, за границы цивилизованной Ойкумены. А через три года вернулась в Гванталу вместе с посольством Песчаного Царства. Теперь она любимая жена посла. Его правая рука!