— Вы не слишком много потеряли, секретарь Лекудер. Жизнь в «парящих» поселениях кажется красивой лишь по рассказам или для стороннего взгляда. На самом же деле это весьма убогое существование, но осознаешь это, лишь когда посещаешь настоящие города, такие как Крос-Бод или Уис-Порт.

— Вам приглянулся Уис-Порт? — удивился Лекудер. — Как по мне, так более ужасного места повстречать сложно… Вся эта грязь, сырость, преступность на каждом шагу, пьянство, распущенность нравов, продажная любовь…

— Мы пробыли там слишком мало, чтобы заметить все эти прелести, о которых вы нам рассказываете, — поддержал беседу хозяин Йон. — На обратном пути обязательно нужно будет там задержаться.

Ру засмеялась, секретарь Лекудер ее поддержал, а потом в очередной раз мельком глянул на пастуха и нахмурился.

— Господин Кэндер Фогг недомогает? — поинтересовался он. — Мне кажется, ему следует показаться медикусу. Во всяком случае, это не будет лишним.

— Со мной все в порядке, — хрипло отозвался пастух.

Он шел, не просто держа свою лошадь, а скорее придерживаясь за нее. Лоб его был мокрым, капли пота текли по серым щекам. Плечи его мелко дрожали.

— Когда я в последний раз слышал эту фразу, на утро мне пришлось хоронить свежий труп, — сказал секретарь.

— Не пугайте меня, господин! — взмолился Кэндер Фогг. — Это обычная простуда!

— Надеюсь, так оно и есть. Значит, микстура доктора Бека вас быстро поставит на ноги…

Шли они недолго, вскоре улица уперлась в большой каменный дом в два этажа, обнесенный красивой кованой оградой. Ворота были распахнуты, но по обе стороны от них стояли стражники с обнаженными палашами на плечах. Оба были кэтрами. На гостей, впрочем, они не обратили внимания, а один из них, как Красу показалось, даже дремал.

Они прошли через ухоженный дворик вдоль «живой» изгороди, усеянной каким-то крупными синими ягодами, поднялись по каменной лестнице с белыми перилами и остановились у таких же белых дверей со вставками из цветного стекла.

Секретарь Лекудер дернул за свисающий сверху шнурок, и внутри, где-то в отдалении, послышался мелодичный звон колокольчиков. Двери распахнулись немедленно, словно за ними уже дожидались.

— Прошу вас, проходите. Господин легат ждет…

Слова эти принадлежали невысокому пухлому человеку в синей ливрее с золотыми окантовками, выдающей в нем дворецкого. На руках у него были надеты белые перчатки. Редкие волосы, почти такие же белые, как и перчатки, были гладко зачесаны на бока от широкого пробора, больше похожего на лысину. Нос дворецкого был удивительно круглый и красный, а из широких ноздрей торчали седые волосы.

Весь первый этаж особняка занимала просторная зала, достаточно светлая и почти лишенная какой бы то ни было мебели. Лишь у стен стояли немногочисленные стулья, да подле ведущей на второй этаж закругленной лестницы уютно расположилась софа на кривых ножках, перед которой приютился невысокий столик со стопкой каких-то книг.

Задерживаться здесь они не стали. Секретарь Лекудер немедленно направился к лестнице, у первой ступени замер, чтобы пропустить Краса вперед, но в этот момент их остановил голос сверху:

— Наконец-то вы прибыли, мэтр Муун! Я слышал, вы лучший метентар во всей Объединенной Ойкумене… Однако уже изрядно времени прошло с той поры, как мной было получено известие о вашем визите.

Наверху, на площадке в конце лестницы, стоял очень старый кэтр с глазами в половину неподвижного лица. Как известно, у кэтров не бывает морщин, но роль их играют выпавшие чешуйки. Живут кэтры долго, гораздо дольше людей, грилов и даже неандеров, и первые признаки подступающей старости у них проявляются лишь к полуторавековому юбилею — тогда-то и начинают опадать с лица первые чешуйки. С годами это процесс ускоряется, набирая обороты очень постепенно, выпавших чешуек становится все больше, и на их месте на лице кэтра остаются прогалины незащищенной кожи, очень гладкой и почти прозрачной. Сквозь нее можно даже рассмотреть плоть и тонкие сосуды, ее пронизывающие. И чем больше на лице кэтра таких прогалин — тем выше его возраст. Определить его по каким-то другим признакам весьма проблематично, особенно, если ты сам кэтром не являешься.

Так вот, у легата Бадойя чешуи на лице не было вовсе. Она опала вся, как с лица, так, впрочем, и с шеи — это можно было видеть, поскольку одет кэтр был в просторный камзол с открытым воротом. Видимо, возраста своего легат нисколько не стеснялся.

Задерживаться на верху лестницы легат не стал и пошел вниз по ступеням, придерживаясь за перила. Видно было, что дается ему это нелегко. Колени старого кэтра почти не сгибались, и ему приходилось раскачиваться из стороны в сторону, чтобы сделать очередной шаг.

Гости покорно ждали хозяина снизу.

— Благодарю за высокую оценку моей скромной личности, но, к сожалению, я передвигаюсь гораздо медленнее, чем летают почтовые голуби Верховного Магистратуса, — сказал Крас, когда легат наконец оказался внизу, и они приветственно пожали друг другу запястья.

— Это верно, — согласился легат Бадойя, глядя на гостей с высоты своего немалого роста. — Наши голуби особой породы, и даже не всякий ястреб способен прервать их полет… А вы знали, мэтр, что здесь, на Плоском Острове, некоторые племена для этой же цели используют птицу Стайри, что гнездится в верховьях Беглянки?