— Да мы с тобой как потерянные близнецы, у обоих истории жизни так себе, не подарки, а сюрпризы, ага, — горько усмехнулась она. — У меня отец убил маму, и бабушка долгое время думала, что и меня он убил тоже. Поэтому и не искали. А я жила с приёмными родителями в Яви. Узнала про всё это волшебство слишком поздно. Но всё же… несмотря ни на что, мы как-то нашли друг друга. И… наверное, можем попробовать построить что-то новое и лучшее, чем у нас было.

Примечание:

*Насчёт попкорна. Не из каждого кукурузного зерна его можно сделать. Существуют специальные сорта, которые предназначены именно для этого лакомства. Всё дело в клейкости, степени засыхания, глютене, короче, там реально не всё так просто.

— Вообще-то Юля не виновата в том, что произошло с Яровзором, — сказала Ожеге Озара. — Она сама пострадала во всей этой ситуации, чуть души не лишилась и всё ещё не пришла в себя. Ты бы помягче с ней…

Ожега выдохнула, сделав выпад, от которого сестра с лёгкостью увернулась.

— Теряешь концентрацию, — контратаковала Озара, вполне успешно выполнив несколько ударов, которые пришлось принять на блок. — И ты злишься…

Ожега и правда злилась. Было с чего. Преподаватели и разбираться не стали в том, что произошло с Яровзором, уснул и уснул, хорошо, что никто не пострадал. Хотя Ожега так не считала. Она что, за пострадавшую не считается? А Юля? С ней тоже всё в порядке? А Оляна или Хэй с Баем, которые отсидели в карцере столько дней без еды в темноте? А эта Маришка, которая себя в жертву принесла? С ней как? Сопутствующий ущерб?

— Злюсь… — хекнула Ожега, попытавшись сосредоточиться и отбросить все мысли, что роились в голове. — Злюсь! — она яростно атаковала, разбивая защиту сестры. — Злюсь! — удар! Ещё удар! Ещё и ещё!

Она выбила меч из рук Озары, которая упала, и замерла, тяжело дыша. Из тела словно вынули все кости, и Ожега рухнула на колени.

— Прости… Просто кровавая пелена перед взором. Как будто внутри плещется мёртвая вода, и я исторгаю из себя ядовитые пары каждым выдохом. Понимаю я, что Юля ни в чём не виновата. Головой — понимаю. А сердце не принимает. На обратной стороне век словно кто-то выжег картину того момента, как она его целует. Я его в людском облике видела в последний раз, когда она его целовала, помнишь?

Озара поднялась и потянула руку, помогая подняться, а потом обняла, позволив уткнуться в плечо.

— Как вижу её, так сразу как на повторе каждый раз эта сцена, как заколдовал кто, — буркнула Ожега.

— Может, и правда навеяно что-то? — напряглась сестра. — Тут у нас места… Своеобразные. Да и люды всякие. Недоброжелателей хватает. Ещё и Карачун самый. Новый год по явовскому стилю завтра. Очистительный обряд хорошо бы провести, хоть через краду прыгнуть да водой омыться с наговором.

— Сегодня как раз неделя, можно и прыгнуть, — хмыкнула Ожега, признавая правоту сестры. — В деревне точно крады зажгут, Яровзор… В общем, он говорил, что там так делают.

— А Юлю позовём? — осторожно спросила Озара.

— Ты, кажется, говорила, что у неё какой-то ухажёр появился… — пожала плечами Ожега и вздохнула. — Надеюсь, она там с ним занята и не обижается на меня… Но пока мне проще совсем её не видеть. Чтобы… не наговорить всякого или не сделать. Я сама не своя. Может, и правда что-то навеянное, ярость аж в горле клокочет, как вижу её. Пытаюсь в ристальном зале эту злость скинуть, да всё не выходит. И мысли успокоить не могу. Хочу и из Радомиллы душу вытрясти и узнать, не она ли замешена. Или ещё у кого, на кого вы там думали.

— Мы ведь так ничего и не узнали, а Маришка… Ну ты знаешь.

— Угу, — кивнула Ожега, нахмурившись. Все попытки что-то узнать канули втуне.

— Правда всегда наружу выйдет, как ни старайся спрятать, она как вода — везде просочится, — задумчиво ответила Озара. — Только терпения набраться надо.

— Я знаю, но… Получается, что Яровзор один в облике Зверя, я здесь, а тот, кто всё это провернул, возможно, избежал наказания. Маришка могла быть не одна или действовала по чьему-то наущению.

— Мы всё выясним, а Яровзор проснётся и обернётся, до весны всего несколько месяцев осталось, — подбодрила сестра.

Ожега выдохнула и кивнула.

— Мы что, опоздали? — в ристальный зал вошла чуть запыхавшаяся Оляна, которая, покраснев, бросила красноречивый взгляд на невозмутимого чёрненького близнеца, которого выпустили из застенков пару дней назад. Хэй тогда выглядел неважно, даже Ожега это подметила, вынырнув из своих мрачных мыслей. Неудивительно, что мягкосердечная сестра не выдержала и, похоже, согласилась на ухаживания этих двоих.

Весь вчерашний день втроём где-то пропадали, да и сейчас буквально всё кричало о том, что зря времени они не теряли.

Спустя два месяца Хэй и Бай стали на одно лицо, и Бай ничем не напоминал того парня, чьё тело занял. Различать близнецов позволял лишь кардинально противоположный окрас и разные выражения лиц. Впрочем, на Оляну оба смотрели одинаково — горящими взглядами, от которых становилось неловко.

— Вроде вовремя, — подал голос Бай.

Озара тихо фыркнула.

— А Юля?.. Юля придёт? — спросила Оляна.