Дождь барабанил по крыше, крупные капли взрывались на капоте фонтанчиками брызг, громовые раскаты следовали один за другим, время от времени перекрывая даже пронизывающие насквозь каждую клетку тела звуки скрипок и виолончелей. Слушая Верди, Глеб предусмотрительно планировал операцию возмездия. При его квалификации это представлялось вполне возможным, хотя такая акция, став венцом его профессиональной карьеры, без сомнения, поставила бы в ней точку. Что ж, в конце концов, и это было не так уж плохо — поставить точку на самом пике…

Он как раз продумывал пути отхода, стремясь превратить точку в многоточие, когда уловил краем глаза раздробленный дождевыми каплями на тысячу желтых искорок свет автомобильных фар. Через забрызганное стекло было невозможно что-либо разглядеть, и Глеб, нажав кнопку, опустил стекло на несколько сантиметров.

В образовавшуюся щель вместе с брызгами ворвались запахи горячего асфальта, прибитой дождем пыли и мокрой зелени Александровского сада. Из Боровицких ворот выезжала машина — черный лимузин с наглухо затонированными стеклами. Глеб раздавил в пепельнице окурок своей последней сигареты, запустил двигатель и включил «дворники» — машина была та самая, которую он ждал уже на протяжении без малого двух часов. Продолжая сверлить взглядом непрозрачные стекла лимузина, он протянул руку и выключил музыку, которая теперь превратилась в раздражающую помеху.

Лимузин вывернул на Манежную, погасил оранжевый указатель поворота и начал плавно набирать скорость. Когда он проезжал мимо машины Глеба, одно из затемненных стекол опустилось, и в проеме открытого окна Сиверов увидел знакомое лицо. Потом лицо скрылось, и вместо него появилась рука, большой и указательный пальцы которой были сложены колечком, обозначавшим, что все о'кей.

Глеб усмехнулся, закрыл окно и, аккуратно тронув машину с места, поехал сквозь летнюю грозу за стремительно удаляющимся черным лимузином.

Дождь продолжал гулко барабанить по жестяному карнизу; чувствовалось, что это надолго, но Глеб ничего не имел против. Он приготовил Федору Филипповичу чаю, себе — кофе и сел в кресло.

— Так как же отнеслось высокое начальство к вашему воскресению из мертвых? — поинтересовался он.

Потапчук, скосив глаза, потеребил кончик носа.

— Сказало, что оно радо видеть меня в добром здравии, — сообщил он наконец.

— Так уж и радо?

Воскресший генерал попробовал чай и осторожно поставил чашку обратно на блюдечко.

— А почему бы и нет? — пожав плечами, сказал он. — У меня сложилось совершенно определенное впечатление, что в последнее время это самое начальство чувствовало себя, как человек, который выпустил джинна из бутылки и не знает, как загнать его обратно. «Профсоюз» вошел в силу, стал неуправляемым и действительно по ряду признаков начал напоминать самую настоящую масонскую ложу. И генерал Прохоров, которого ты ухитрился прикончить, играл в этом процессе далеко не последнюю роль…

— Генерала Прохорова убил не я, — счел необходимым уточнить Глеб.

— Угу, — промычал Федор Филиппович. — Знакомая песня. Я-де только чуть-чуть подтолкнул его в спину, а голову ему отрезал поезд…

— Что-то в этом роде, — согласился Сиверов, смакуя кофе. — Правда, толкать пришлось изо всех сил. На удивление устойчивая, монументальная фигура!

Потапчук хмыкнул, отдавая должное шутке. Вид у него, несмотря на густой южный загар, был усталый, осунувшийся, и Глеб уже не впервые порадовался тому обстоятельству, что не дослужился до генеральского звания.

— Ну, а как все прошло? — полюбопытствовал он.

— На высшем уровне, — отозвался генерал. — Очень мило, предельно корректно — словом, как по телевизору. Предсмертная записка Скорикова его, скажем так, удивила, а когда я упомянул о существовании ее электронной копии, которая в случае чего может ненароком попасть в Интернет, он прямо-таки обиделся: дескать, за кого вы меня принимаете? Сделано дело государственной важности, спасен международный престиж России, и тот, кто посмеет поднять руку на героя дня… ну, и так далее.

— А деньги?

— Уже вывезены. Погружены в самолет и отправлены спецрейсом прямо в Вашингтон. Пускай теперь их первое лицо вместе со своим госдепом объясняет сенату, а заодно и всей нации, откуда они, эти деньги, свалились им на голову. Соответствующая сумма возвращена в российский стабилизационный фонд, из которого, чтоб ты знал, в этом году планируется профинансировать строительство дорог и открытие новых промышленных производств в районах Дальнего Востока и Восточной Сибири.

— Ай да мы, — с непонятной интонацией пробормотал Сиверов.