Поэтому стоило голопроектору погаснуть, как я достаю световой меч и поправляю уже упомянутую медальку на груди.

— Я, конечно, не магистр джедаев, но где у этой штуки кнопка активации, я знаю, — перехватываю удивленный взгляд Пиетта. — Задача экипажа продолжать движение в заданном направлении. Отражением штурма внутри корабля займусь я. Буду весьма признателен, если из шести абордажных модулей вы собьёте хотя бы пару.

— Да, сэр.

Командир корабля выглядит обескураженным, но спорить или удивляться ему некогда. За моей спиной с тихим шипением закрывается дверь мостика. Она заблокирована, но я усиливаю защиту еще и в Силе. Не надо нам неожиданностей в виде случайно ворвавшихся сюда боевиков.

Пиетт постарался на славу. До нашего звездолета добрались только двое. Да и пристыковались без фантазии — к стандартным посадочным шлюзам. Одаренных среди атакующих нет, следовательно, и шансов против сотни форсюзеров у них никаких. То, что для несостоявшиеся целителей этот бой — первый, расклад сил не меняет. Поэтому в какую сторону пойти самому особо не задумываюсь. Общий итог от этого не изменится от слова «совсем».

Ох, хорошо-то как! Отключил башку и маши мечом. Это ж просто праздник какой-то! Благо, от идеи взять решившего погеройствовать канцлера живьем террористы быстро отказались. Уж больно шустро дедушка мечом орудует. Сперва меня попытались снять из бластера. Вопреки приказу боссов. Но жить хочется сильнее, так что приказ послают к ситху. А ситх послает адресованные ему заряды в стрелявших. Это несколько выходит за пределы принятого у набуанской аристократии уровня фехтования? Не спорю. Но кто из присутствующих об этом знает?

От меня шарахаются. Гоню все больше превращающуюся в перепуганную толпу абордажную команду на моих бойцов. А те чего-то разохотились драться. Пленных не берут. Только массового срыва во тьму мне не хватает. Нет, с контролем у всех порядок. С прочей мотивации столь неджедайского стремления добивать деморализованных и раненых потом разберусь. Пока выдергиваю из толпы и едва ли не собственным телом прикрываю неймодианскую дамочку. Шу Май — госпожа лидер Коммерческой гильдии? Какая встреча!

Хотя, и не так чтоб слишком неожиданная. Странная Май дамочка. В том смысле что подчеркнуто воинственная. Безумной храбрости не проявляет. Но лично повести спецназ на зачистку конкурентов или лично засесть со снайперской винтовкой на пути следования кортежа политического оппонента никогда не брезгует. Директор Айсард уверен, несколько лет назад из толпы у Сената в меня стреляла именно она.

И без того морщинистая мордочка торговки кривится возмущенными складками.

— Что вы себе позволяете! Уберите сейчас же руки!

Я ее как-то невежливо ухватил? Она вообще, что себе возомнила? Столько виски, сколько надо, чтоб на это соблазниться, мне не вжисть не выпить. Хотя в своей непоколебимой уверенности в том, что ее даже в горячке боя никто тронуть не посмеет, она хороша.

— Прошу следовать за мной, мадам, — сухо киваю пленнице.

Практически у мостика встречаем нашу вторую группу. Тоже без потерь и без пленных. Есть повод объясниться без лишних ушей. Госпожу Шу Май таковыми можно не считать.

— Почему никто не задумался о том, что госпожа босс Коммерческой гильдии в качестве нашего живого щита выглядит несколько жидковато?

Под глухими шлемами не видно глаз, но мои гвардейцы глаза все равно отводят.

— Кто-нибудь озвучит подуманное?

— Да, сэр, — тут же отзывается капитан. Молодец, без промедления. — Мы сочли недопустимым, чтобы разумные, пусть и террористы, оказались в подвалах гробницы Экзара Куна.

Во как! Сочли они. Впрочем, гневу не даю разгуляться в полную силу. В конце концов, эта благородная дурь лечится. Кровью товарищей, но лечится. Поэтому сухо киваю, обозначая недовольство, не более, и условным стуком оповещаю Пиетта о нашем возвращении.

Нам открывают практически немедленно.

— Ложитесь в дрейф капитан. Сделаем вид, что террористы добились своего и захватили корабль. Пусть расслабятся. Потом сюрприз будет.

Бледный Пиетт кивает не по уставу. Минуты ожидания дались ему нелегко. Академию он совсем недавно закончил, статистику того, чем кончается бой для тех, на чей борт высадился вражеский десант, помнит. А о том, что на фоне Великой всякая статистика — дура полная, еще не знает. Так что к едва трясущимся рукам отнесемся снисходительно, а к приготовленному возле командирского пульта бластеру — с уважением.

Наш корабль замирает, и со всех сторон к нему ломится всякая погань. Одновременно мигает сигнал вызова. Возникшая голограмма Руна Хаако растерянно моргает глазами, пытаясь осознать, отчего это его подельницу Май некий амбал в стильном красном наряде на прицеле держит.

— Ах, Рун, вы же умница. Вы все правильно поняли, — мило улыбаюсь беззвучно хватающему воздух ртом неймодианцу. — Если не хотите причинить вред вашим оказавшимся у нас в руках товарищам, то посторонитесь с дороги.

Шу Май пытается что-то выкрикнуть, но получает прикладом под ребра и вываливается из кадра.

— Мы не можем просто так вас выпустить!

— А придется.

Отключаю связь. Я слишком часто отказывался от каких бы то ни было переговоров с террористами, чтобы сейчас нарушать свой же принцип. А у Пиетта руки сейчас если и дрожат, то от нетерпения. Разрешающе киваю. Наш корабль дает залп. Мелкую погань как метлой снесло. Меж бортов Торговой Федерации и Коммерческой гильдии начинается перерастающий в перестрелку спор о допустимости ответного огня. Перед нами свободное пространство. Вероятно, достаточное для разгона перед гиперпрыжком. Ловлю на себе умоляющий взгляд командира корабля. Продолжать задуманную авантюру с главой государства на борту ему очень не хочется. Но я отрицательно качаю головой. Пиетт вздыхает и связывается с реакторной.