— А теперь представь, как напуган будет Мардук, если высокий гость внезапно умрет в отсутствие Зерибни.

— Понятно, — быстро смекнул Арица. — Надеешься, что кравчий нам сам в этом поможет?

— Да, потому что Мардуку легче будет соврать, что Саси сбежал, чем признаться в своей оплошности.

Во дворце наместника кравчий занимал пять комнат, как раз между кухней и теми покоями, где обычно обедал Зерибни. В первой — длинной и узкой — стояли два стражника; обычно Мардук-напал встречал здесь тех своих поставщиков, кому даже не кланялся и только приказывал, а не просил. Дорогих гостей он принимал во второй комнате, квадратной, с гранитными колоннами по периметру. Отсюда же можно было пройти к его спальне с широкой кроватью, на которой при желании могли улечься человек десять. В четвертой находился бассейн. А в пятой — личный кабинет со стеллажами, где хранились важные таблички. Повсюду были ковры, на стенах — фрески с изображениями не охоты или сражений, а диких зверей и диковинных птиц, в углах стояли большие кадки, наполненные черноземом, с небольшими деревьями, с чьих веток свисали диковинные плоды. Потолки были высокие, комнаты — светлые (днем из-за солнечных лучей, проникающих сквозь длинные проемы под крышей, ночью — из-за большего количества светильников, заботливо укрытых в нишах).

Арица, как и обещал, пришел к Мардуку ближе к полуночи. Хозяин сердечно обнял его, повел за собой. Что-то говорил не переставая, на что постельничий только кивал, заранее со всем соглашаясь. Потом, словно опомнившись, он остановился и переспросил:

— Ты сказал, у тебя гость?

— Раббилум Саси. Проездом. И он надеется на твою помощь.

Когда они вошли в комнату для дорогих гостей, Саси поднялся с деревянного ложа, чтобы поклониться.

— Для меня большая честь познакомиться с отважным воином, заслонившим моего дорогого друга Зерибни от стрелы подлого убийцы.

Арица в ответ поклонился еще ниже:

— Как и для меня — встреча с уважаемым раббилумом, самым преданным слугой нашего царя Син-аххе-риба, — он показал, что удивлен: — Не знал, что ты приехал в Руцапу. И Зерибни ничего не сказал.

— Зерибни я сам об этом просил. Наш возлюбленный царь Син-аххе-риб просил меня навестить наместника, а после этого тайно отправиться в Урарту по делам Ассирии. И здесь я рассчитываю на тебя. Дорога предстоит дальняя, опасная. А мне как раз такой человек, как ты, и нужен — испытанный в боях, хитрый, ловкий и бесстрашный.

Арица был смущен и немного растерян. Что, если Саси говорит правду. Поди разберись, чьи интересы для него важнее — Син-аххе-риба или Арад-бел-ита.

Мардук-напал усадил гостей на мягкие подушки, щелкнул пальцами, вызывая слуг, те вынесли в зал низенькие деревянные столики, за считанные минуты их заставили десятком блюд с жареной бараниной, тушеной телятиной и запеченной дичью. Все мясо было приправлено душистыми травами, луком и огурцами. С особым почтением внесли полную корзину трюфелей. Осторожно, как настоящий запретный плод, подали молочного поросенка, фаршированного черносливом, курагой и маслинами. По кубкам разлили дорогое вино.

За трапезой сановники повели длинные беседы о здоровье царя, пошатнувшемся в последнее время, вздыхали, желали владыке Ассирии долгих лет жизни и благоволения богов. Затем снова заговорили о том, с чего началась их встреча:

— Так что скажешь, дорогой моему сердцу Арица, — повторил свою просьбу раббилум, — поедешь ты со мной в Урарту или нет?

— Не знаю, что и ответить тебе, уважаемый Саси. Как посмотрит на это мой господин, если я отправлюсь с тобой без его ведома?

— Как, разве я не сказал? — удивился Саси, двумя пальцами подбирая со стола мягкий как пух хлеб. — Я спрашивал о тебе, и он справедливо рассудил, что не вправе приказывать своему постельничему, если это путешествие несет опасность. Вот почему все зависит от тебя. Видно, он дорого ценит твою голову.

«Как бы там ни было, это прекрасный способ выбраться вместе с ним из дворца, а там посмотрим», — подумал Арица, и спросил после некоторой паузы:

— Надолго ли ты покидаешь Ассирию?

— Не знаю, — хитро улыбнулся Саси. — Скорее всего, на месяц или два. Вернешься к осени… А что, есть к кому спешить? — он подмигнул постельничему. — Мардук говорил, что твое сердце кем-то занято.

«Никого у меня нет, — хотел было ответить Арица, чувствуя, как тяжелеет голова. — А еще мне не нравится, когда эта потная, жирная свинья сует свой член во все, что шевелится».

Вовремя спохватился, сказал короткое «нет», не стал напрашиваться на ссору. Закрыл лицо руками, попытался собраться, понять, что с ним происходит.

— Может… начнем играть? Не пить же… пришли…

Арица едва мог ворочать языком, все его тело будто налилось свинцом, перед глазами поплыли круги. Юноша попытался встать, но ноги тотчас заплелись, и он рухнул на столик с яствами, услышал где-то вдали громкий отвратительный смех, а утратив последние силы, вдруг почувствовал, как кто-то сел ему на спину.

— Так кто тебя прислал, постельничий? Кому ты служишь, кроме моего друга Зерибни? Что ты тут вынюхивал, шелудивый пес? — спрашивал его Саси.

— Бесполезно. Он сейчас и двух слов не свяжет, — ответил за гостя Мардук-напал.

— Но ведь он меня слышит?

— Скорей всего.

— Тогда пусть слушает. Сначала тебя отымеет Мардук — уж очень ты ему нравишься, за ним настанет черед его стражников, потом мы вспорем тебе живот и будем наворачивать твои кишки на горячий вертел, до тех пор, пока ты сам не станешь умолять меня о смерти. Но если ты расскажешь, кто тебя подослал, я избавлю тебя от мучений.