– Правильно, а ты – не сабинянка, и насиловать тебя я не собираюсь, – прошептал он. – Хватит с меня на сегодня потрясений!

– Ты вот упомянул о Древнем Риме и сабинянках. Значит ли это, что ты учил латынь?

– Да, учил. Я получил, что называется, классическое образование. Правда, латынь у меня всегда хромала. Греческий я знаю лучше. Должен тебе сказать, я без ума от Овидия, хотя и подозреваю, что мой учитель греческого, читая его стихи, кое-какие рискованные места в его текстах от меня скрывал.

Когда они оказались в холле и Ричард поставил ее на пол, Элисса, как ни странно, испытала разочарование.

– Слуги, кажется, все новые – я, во всяком случае, никого не узнал, – задумчиво произнес Ричард, обозревая интерьер прихожей и коридора.

Элисса, приводя в порядок платье, сказала:

– Мой муж рассчитал всех слуг, которые трудились здесь до того, как он купил имение. Он, правда, щедро с ними расплатился, но поставил им условие, чтобы после этого они уехали из здешних краев.

– Непонятно, к чему такие строгости?

– А он вообще был такой… хм… строгий.

– Ясно… – протянул Ричард. Потом, еще раз окинув взглядом холл, сказал:

– Как ни странно, обстановка здесь мне кажется знакомой.

– Ничего удивительного. Прихожая представляет собой часть холла старого дома.

– Стало быть, и камин остался с прежних времен?

– Да.

– Что ж, я очень рад, что кое-какие предметы здесь пережили период тотального разрушения.

Ричард прошел к камину и коснулся кончиками пальцев инициалов «РБ». Элисса подивилась тому, как быстро он нашел эти затертые временем детские каракули.

– От уничтожения камин спасла роскошная мраморная облицовка, – заметила Элисса. – Если бы не это, мой покойный супруг велел бы заложить его кирпичом.

Ричард с отсутствующим видом смотрел прямо перед собой – судя по всему, его мысли были далеко. Потом вернулся к действительности и сказал:

– Похоже, твой покойный муж был без ума от всякого рода орнаментов и резьбы по камню. Именно по этой причине он не стал сносить павильон у речки.

– Да, до павильона руки у него так и не дошли, – пробормотала Элисса и добавила:

– Ты уж извини. Мне очень жаль, что все так получилось.

– С какой стати тебе передо мной извиняться? – сказал Ричард, устремляя на нее пронзительный взгляд своих темных глаз. – Ведь не ты же, в конце концов, все это затеяла?

Элисса потупилась:

– Увы, все это затеяла я.

В глазах Ричарда промелькнуло недоверие.

– Неужели переустройство Дома затеяла ты?

– Уильяма так легко было на это подвигнуть… Я даже сама не ожидала. Мы были женаты тогда всего несколько дней. Я указала ему на осыпавшуюся штукатурку в одном из покоев, и сразу же после этого мы переехали в коттедж, а Уильям занялся перестройкой Блайт-Холла. Он сказал, что его раздражают мои жалобы на то, что я живу, как в хлеву.

Поселившись в маленьком, с тесными комнатками коттедже, я распознала истинную натуру человека, которого, мне казалось, я полюбила.

– Ты называла Блайт-Холл хлевом?

Она покачала головой:

– Никогда. Тем не менее хочу заметить, что твой дядя основательно запустил хозяйство в твое отсутствие и дом нуждался в ремонте.

– Меня удивляет другое – почему твой муж не приказал уничтожить мои инициалы, которые я в детстве выцарапал на камине? – Ричард со скептической улыбкой снова обозрел свое творение и сказал:

– Похоже, мысль о том, как оставить в этом мире свой след, не давала мне покоя и в нежном возрасте.

– Уильям хотел сменить облицовку – что верно, то верно, – но ему намекнули, что это будет стоить довольно дорого. Он подумал и решил, что дело терпит.

Элисса про себя порадовалась, что ее покойный муж так и не удосужился осуществить задуманное. Если бы Ричард не обнаружил на камине своих инициалов, то, вероятно, загрустил бы еще больше.

– А почему на этом не настояла ты? – спросил Ричард.

– С какой стати? Мне казалось, что печать прошедших лет украшает жилище и делает его уютнее.

Она всей душой стремилась к тому, чтобы поддерживать в доме уют.

Ричард осмотрел натертый воском паркет, балюстраду, широкую лестницу, которая вела из холла на второй этаж, и украшенные лепниной потолки.

– Должен признать, что этот дом комфортабельнее того, в котором я жил, и куда более современный.

– Мне тоже так кажется. Не знаю, правда, плохо это или хорошо.

Гнев Ричарда остыл, и на смену ему пришло новое чувство, которому Элисса пока не могла подобрать названия.