– Хорошо. Иду. Он там один?

– Нет. Там народу полный кабинет. И зачем-то тебя потребовали. Срочно!

– Надо же, – криво усмехнулся он и догнал ее, уже собравшуюся уйти, вопросом: – А наши или чьи?

– И наши, и не наши. Иди уже, не болтай. Не заставляй важных людей ждать.

Важными людьми оказались полицейские. Майор Борина Мария в строгом брючном костюме и утепленной куртке поверх пиджака расхаживала вдоль правой стены. И ее коллега – капитан Игнатов. Тот сидел с бледным лицом в уютном креслице у журнального столика. К слову, Игнатов проходил лечение в отделении хирургии после ранения.

Васе ли не знать! Он знает обо всем, что происходит в больнице.

Главврач сидел на своем месте за столом. По левую руку – заведующий хирургическим отделением, Николай Фомич. Он, к слову, и оперировал Игнатова. Справа…

Справа сидела медсестра терапии Верочка. Серая, наглая мышь! Вася ее даже ненавидеть не мог. Он ее презирал. За то, что она была дохлой, маленькой, страшненькой. А еще за то, что она однажды позволила себе ему угрожать. Как бы вскользь обронила:

– Знаю, знаю, что ты делаешь во время ночных дежурств.

– И что же? – беспечно отозвался Вася.

– По пожарным лестницам лазаешь, – ответила она и отвернулась.

По пожарной лестнице он поднимался и спускался только лишь раз. И это было в ту самую ночь! Неужели эта скверная девка его увидела? Он же был осторожен!

С того момента, как она это обронила, будто вскользь, прошло время. Но Вася затаил на нее злобу. И для себя решил, что при каком-нибудь удобном случае он с ней разберется. Прямо накануне дембеля.

Не успел! Они все собрались здесь для того, чтобы уничтожить его. Сломать его жизнь, которая чудом наладилась десять лет назад.

– Присаживайтесь, Яшкин, – потребовал главврач, указав ему на стул, выдвинутый на середину кабинета.

На непослушных ногах, сделавших его походку странно вихлястой, Вася прошел в центр кабинета, уселся на стул. Сразу отметил, что майор Борина заняла позицию у двери. Будто он совершенно конченый и бросится бежать. Куда?!

– У представителей полиции возникли к тебе вопросы, – продолжил говорить главврач, прищурившись в его сторону с ненавистью. – Будь любезен, упрости всем задачу. Рабочий день в разгаре. И… Советую тебе написать явку с повинной. Так, кажется, у вас это называется?

Главврач холодно посмотрел на Игнатова в креслице. Тот кивнул.

– Итак…

– Я готов, – слегка приподнялся Яшкин со стула.

Но майор тут же положила ему на плечи обе ладони, с силой придавила и жестко приказала сидеть.

– Я готов рассказать все, все, все! Но вы должны понимать, я не хотел ее убивать! Это вышло само собой! Против моей воли! Эта сука… Она не поменялась! Она осталась такой же сукой, какой и была. И продолжила меня унижать!

– Рассказывайте, Яшкин. Я, с вашего позволения, буду записывать видео. – Майор встала рядом с главврачом. Включила телефон на запись. – Вы ведь не против? Не станете звать адвоката?

– Нет, – подумав, мотнул он головой.

– Отвечайте тогда на мои вопросы честно и четко… Это вы убили Анну Листову в отделении гинекологии в ночь с… – Мария назвала точную дату.

– Да. Я. Но я не хотел…

– Зачем вы пошли в отделение гинекологии той ночью?

– Я хотел снова увидеть ее. Это не прошло за десять лет. Я продолжил ее ненавидеть и… любить. Когда я увидел ее после аварии, я сразу узнал ее. И поначалу даже позлорадствовал, что ее жизнь не сложилась. Но потом все время думал и думал о ней. И начал ей сочувствовать. И снова захотел увидеть. И пошел ночью, поднявшись по пожарной лестнице. Все на свете знают, как попасть в любое отделение через эти запертые окна. Подарок пожарных!

– Что было дальше?

– Я вошел к ней в палату. Она дремала. Я присел на край кровати. Начал смотреть на нее. Во сне она была такая красивая. Такая милая. Я чуть не заплакал от нежности. А потом… – Вася прикрыл глаза ладонью, всхлипнул. – Она открыла глаза, и кошмар десятилетней давности повторился. Она начала говорить, что сразу узнала меня. Что не зря она десять лет назад чморила меня, я все тот же извращенец. И пациенток утром я щупал, а не осматривал. В общем, она оскорбляла и оскорбляла меня. И ее ругательствам не было конца. Потом она начала высмеивать мою мужскую сущность. И была очень изобретательной! И тогда, чтобы ее заткнуть, я схватил у нее из-под головы подушку и накрыл той ее рот. И держал до тех пор, пока она не перестала биться. Как я уходил оттуда, я плохо помню. Все было как в тумане! Но вы должны понимать, что это убийство не было преднамеренным! Это результат моего нестабильного психического состояния! Десять лет назад я проходил лечение. Есть свидетельство и диагноз! Я не хотел, поверьте…

– Значит, соскочит? – Галкин с сомнением покачал головой, листая дело. – Жаль. Такая скользкая сволочь! Взял и задушил девчонку только за то, что ей когда-то не нравился. Хотя они со своим пареньком… как там его?

– Ложкин.

– Да, с Ложкиным тоже дел наворотили. Обнесли авторитетов! Паспорта себе фальшивые выправили. А вот зачем, майор? Заранее планировали кражу?

– Да, товарищ подполковник, Ложкин признался, что заранее планировал какое-нибудь «левое» дело. Все равно. Что подвернется. На зарплату мойщика они с Аней точно не протянули бы, да еще с ребенком. Это его слова. Вот он и пас клиентов, у кого кейс знатный – примечал. У кого бумажник толстый – тоже брал на заметку. А пока приценивался, заказал им обоим паспорта в надежде сразу уехать и уйти от ответственности. Поэтому лазал по багажникам и бардачкам без стеснения. Поначалу-то он, конечно, все отрицал. Честный он и все такое. Но потом признался, что бегство планировал. А под бегство планировал сорвать крупный куш. Может, и срослось бы у них все, у Ложкина и Анны Листовой, если бы не Вася Яшкин. Вот взял и убил Анну. Не совладал со старыми обидами.