И я покорно медленно скольжу киской по распирающему меня стволу, в конце насаживаясь с усилием.

Стоны из меня льются, не прекращаясь.

Ускориться мне дают, я умираю…

– Вот видишь, надо с благодарностью принимать предложения руководства. Это всегда на пользу.

– Андрей, – не выдерживаю я.

– Ты много перечила, – получаю я суровый ответ. – Но думаю, немного снисхождения заслужила.

Взяв меня за бедра, Градов принимается сам буравить припухшую, истекающую соками щелку.

Красивые оранжево-желтые с голубой сердцевиной языки пламени, облизывающие дрова в камине, расплываются перед глазами.

Локти и колени горят от беспрестанного ерзанья по натуральной шкуре.

Вершинки сосков, покачиваясь, задевают жестковатый мех, добавляя острых ощущений, и мне кажется я больше не вынесу.

Тяжелая мужская ладонь надавливает на поясницу, заставляя меня прогибаться сильнее, принимать глубже твердый член, беспощадно нанизывающий меня раз за разом.

Медленно. Уверенно. Без лишней спешки.

Его хозяин точно знает, что я никуда не денусь.

Он упивается моей покорностью.

Не выдержав, я опускаюсь грудью на шкуру и тянусь пальчиками туда, где невыносимо пульсирует.

Но моя инициатива не встречает одобрения.

Едва я успеваю коснуться влажных складочек, как властный голос, чуть хрипловатый от страсти, одергивает меня:

– Таня, не смей. Я же сказал: тут я командую.

Кончить мне дали, только когда я начала клясться всем святым, что слова больше поперек не скажу. Насладившись моими мольбами, Градов взял меня жестко. Я взорвалась почти сразу, как он начал вколачиваться в меня, и покорно принимала член до тех пор, пока мне не залили попку спермой.

Дальше, как в тумане.

Я отключаюсь, а потом Андрей меня будит:

– С новым годом, котенок, – дает мне понюхать шампанское, бьющее пузырьками в нос, но вместо того, чтобы дать мне отпить, меняет фужер на стакан, в котором виски.

Приподнявшись на локте, я еще откашливаюсь от крепкого алкоголя, прокатившегося по горлу обжигающим комом, а Градов уже улегся сбоку и подтягивает меня к себе.

Чувствуя член, скользнувший между бедрами, я напрягаюсь.

– Я долго ждал, – не проникается Андрей и толкается бедрами туда, где за натертыми створками еще остались скопившиеся соки. Их и смазки презерватива хватает, чтобы у Градова получилось. Я шиплю, и он все-таки, устыдившись, обещает: – Я постараюсь нежно. Не могу устоять.

Нежно или не очень, он употребляет меня так, что я с трудом соображаю после всего, что надо маму поздравить с Новым годом. Хотя бы ее.

Посмотрев на дело рук и члена своего, Андрей сжаливается и приносит мою сумку. Я очень надеюсь, что по моему голосу мама не поняла, что ее дочь только что сняли с члена.

Девкам я трусливо отказываюсь перезванивать, малодушно игнорирую пропущенные вызовы и тонну сообщений. Все завтра.

Ничего не хочу.

Новогодняя ночь удалась.

Я вздрагиваю, вспомнив народную примету, что как ее проведешь, так и весь год пройдет.

Несчастным взглядом даю понять Градову, что он меня затрахал. В меня даже клубника та самая не лезет, которая мне приготовлена.

Босс прикидывается понимающим, относит меня на кроватку и даже дает какое-то время отлежаться. Но утром его щедрость испаряется.

Тело меня почти не слушается, будто я вчера не простояла на коленках, а вагоны разгружала. И Андрею без всяких проблем удается пробраться к беззащитной девочке и, приласкав ее языком, довести меня до оргазма.

На этот раз без мучений.

Видимо, во сне я не успела накосячить.

Только вот Градов решает освоить все мои дырочки, и размякшая я не успеваю воспрепятствовать, как расслабленное после покорения вершины запретное колечко подвергается атаке.

– Аум-ф, – жалобно мявкаю я, когда, расширяя мой сексуальный опыт, толстая балда заполняет попку.

Беспомощно смотрю на Андрея, и он от этого почти звереет. Прижав руками мои колени к груди, долбит дырочку. И больно, и порочно, и сладко.

– Мы еще поработаем в этом направлении, – обещает он, снимая презерватив.

Я не уверена, что еще раз пойду на такое добровольно.

Но сказать, что было плохо не могу.

Однако попка болит.

Градов еще куда выходит, потом возвращается. Он вообще спит когда-нибудь?

Оказывается, спит.

Когда я просыпаюсь в следующий раз, Андрей дрыхнет рядом.

За окном давно светло, и мне пора домой. Золушка уже превратилась в тыкву.

Осторожно, чтобы не разбудить этого секс-террориста, я выбираюсь из постели и отправлюсь на поиски своих вещей. Нахожу почти все, кроме многострадальных трусишек.