Шрифт:
Кажется, лучше вопросов не задавать, потому что Андрей, расстегивает ремень на черных джинсах, гипнотизируя мой задравшийся выше чулок подол.
Стоп!
Я не готова!
Упираясь локтями, я отползаю от стремительно раздевающегося Градова, и, похоже, что своей жалкой попыткой к бегству, я его только распаляю.
Глава 19. Преступление и наказание
Ну куда я там могу уползти с кровати?
Меня просто за ногу подтягивают обратно ближе к краю, отчего подол услужливо задирается совсем. Экстренная подготовка, блин.
Нет, я хотела, конечно, быстрого безудержного секса, но…
– Носки хотя бы снять можно? – выдаю я ну очень умный вопрос.
Лично в моей голове картина мира такова, что белье должно быть комплектным, тело обихоженным, живот втянут, чтобы складок не было, ну и все такое. Носки с членами в нее не вписываются.
Однако, я не фига, видимо, не понимаю в мужчинах и их кинках, и мой выбор в пользу Казанцева в свое время это подтверждает.
Градов щекочет мою пятку:
– Оставь. Они меня заводят.
И это не звучит, как насмешка. Но если у меня и возник вопрос, что еще будоражит воображение Андрея, то он застревает в горле, потому что на свет показывается та часть босса, которая ввергает меня в трепет.
Толстый член с темно-розовой крупной головкой.
Вчера он побывал у меня во рту. При воспоминании о том, как Градов пользовал меня в рот, выступают мурашки.
Что я там говорила? Не готова?
Ну так мой организм теперь думает по-другому. Низ живота снова наливается тяжестью, сладкий спазм предвкушения сжимает мою девочку.
Господи. Сейчас все будет, и мне даже уговаривать не пришлось…
Я почему-то думаю, что мне сейчас опять предложат поработать ртом, и от этого слюна становится вязкой. Я совсем не против.
Но Андрей просто придавливает меня собой и начинает тискать. Жестко, собственнически, будто оставляя на мне свое клеймо. Его руки везде и одновременно: он успевает сжать ягодицу, смять грудь, оставить поцелуй на горле, огладить бедро. И от этого напора я задыхаюсь, тело превращается в свечной воск, который плющит бетонная плита. Оно нагревается все сильнее и топит меня внизу.
Пальцы Градова неизбежно оказываются в сокровенной зоне.
Занырнув под резинку трусиков, они смело раздвигают налившиеся губки. Клитор выдает себя почти сразу. Два-три поглаживания, и Андрей легко вычисляет, прикосновения в каком месте вызывают у меня дрожь. И с этого момента никакой пощады.
Губы Градова глушат мои стоны, вырывающиеся, когда он дразнит напряженную горошинку. Это невыносимо. Или дай разрядку, или прекрати! Увы, у Андрея другие планы.
– Тань, ты кончишь, когда я скажу, – веско осаживает меня он, когда я непроизвольно начинаю вертеть бедрами, чтобы лишний раз подставить чувствительное местечко его пальцам.
Как он может меня запретить? Я просто… Ах…
Два пальца погружаются в мою тесноту.
Запросто он.
Стоит мне начать взбираться к пику под жесткими надавливаниями на клитор, как Градов меняет тактику и кружит подушечкой рядом, рассылая волны истомы. Как только я нахожу среди этого путь к оргазму, он приступает к растягиванию моей девочки. Кусаю губы, когда Андрей надавливает куда-то, отчего меня прошивает насквозь и стреляет изнутри в и без того пульсирующий клитор.
Я пытаюсь стиснуть бедра, чтобы унять огонь или, наоборот, усилить ощущения в надежде получить разрядку.
– Не зли меня, – высекает Градов. – Посмотри на меня.
Я распахиваю влажные ресницы, и вижу его глаза, полные лютого голода.
– Вот так. Не отводи взгляд, – еще один приказ.
Отдав его, Андрей приступает к весьма изощренной пытке. Оказывается, все что было до этого – только разминка.
Подушечка большого пальца наглаживает клитор и каждый раз, когда она поддевает капюшончик, три пальца погружаются в киску. Смазка бесстыже выдает, насколько я готова, но Градову это мало. Я выгибаюсь, похныкиваю, но стоит мне лишь на секунду прикрыть глаза, как он останавливается, давая понять, что сладко будет, только пока я слушаюсь.
Я дрожу, царапаю плечи, стремлюсь прижаться крепче к сильному телу, но Андрей хочет смотреть на то, как я балансирую на грани. Золотые горячие молнии пронзают тело, закручиваясь вдоль позвоночника и спускаются обратно вниз каскадом обжигающих искр, толкая мои бедра навстречу пальцам Градова.
Я его ненавижу. Ненавижу. Только пусть не останавливается.
– Умничка, Танюша, – шепот, источающий порочные флюиды, проникает в затуманенное сознание. – Нужно просто слушаться.
Я жалобно всхлипываю. Понятия не имею, сколько длится эта жестокая прелюдия: пять минут или пятнадцать, я вся превращаю в оголенный нерв.