Шрифт:
Не могу. Пусть делает, что хочет, у меня нет энергии даже открыть глаза.
– Сытый котенок, – хмыкает Андрей.
Откуда у него силы разговаривать? Страшный человек.
Я чувствую, как подо мной пружинит матрас. Это Градов встает и куда-то уходит. Слышу недалеко шум воды. Мне бы тоже в душ или хотя бы умыться. Не представляю, во что превратилось мое праздничное платье. Про макияж и думать нечего.
Зато в киску так напихали, что я о сексе еще долго думать не смогу.
Но я ни о чем не жалею.
Но, разумеется, буду отрицать.
Соблазнил. Совратил. Надругался.
Да.
На релаксе я не сразу замечаю возвращение Андрея, а этот бесчувственный тип, погладив беззащитно выставленную попку, мягко перекатывает меня на спину и берет на руки.
– Куда… – еле ворочая языком хриплю я.
– Надо тебя оживить и таки развернуть мой подарок.
Я вяло дергаюсь. Какой развернуть? Зачем? Это что? Опять?
Все-таки открываю глаза, чтобы с укоризной посмотреть на Градова. Разве можно вот так ездить на работнике? Никакого сочувствия на лице Андрея я не обнаруживаю.
Самое главное, я сейчас даже сбежать не могу.
– Давай адрес своих подружек. Горошек им доставим.
Какой, к черту, горошек?
Ах да. Меня же убивать будут. Совершенно точно. Надо хотя бы отзвониться, девки меня, наверное, потеряли. Понятия не имею, как я буду искупать свою вину.
Ой да пусть убивают, если я сегодня выживу.
Слишком хорошо – тоже плохо.
В столовой меня определяют на кресло, где я и окукливаюсь, даже не пытаясь поправить одежду. Оглядываю обстановку. Ничего особенно не говорит о том, что сегодня канун нового года. Незажженные свечи в подсвечниках были тут и вчера. Разве что горлышко бутылки торчит из ведерка с растаявшим льдом.
– Сама виновата, что не успела на холодное, – ворчит Градов, заметив мой взгляд. – Нечего было меня провоцировать в машине.
То есть это для меня?
Хм. Вазочка с клубникой, похоже, тоже.
Рядом еще какая-то коробочка, но меня от ее разглядывания отвлекает Андрей, ставящий передо мной блюда с нарезками и мини-бутербродики.
Мой желудок, место в котором я берегла под оливье весь день, радостно голосует урчанием. Подцепив тарталетку с черной икрой, я жую с удовольствием и неожиданно с трудом.
Взгляд падает на часы.
У меня вытягивается лицо. Капец. Еще восьми нет.
Неправильно расценив мою реакцию, Градов меня успокаивает:
– Не переживай, мы только начали.
Глава 21. Я понятно выражаюсь?
– Адрес давай, партизанка, – напоминает Андрей о плачевной судьбе не съеденного мной оливье.
Смотрю на него с интересом, то есть он слово сдержит?
– Зеленая, четырнадцать. Это угол с Юбилейной. Подъезд второй, квартира… – морщу лоб, – семьдесят девять.
– Что-то желаете добавить к заказу? – иронично спрашивает Градов.
– Если только мои сожаления по поводу вынужденного отсутствия, – ворчу я.
– А ты сожалеешь? – не поверив затраханной женщине, хмыкает он.
Делаю лицо, отказываясь отвечать на провокационные вопросы.
Лично я собираюсь придерживаться версии, что это не я, он сам пришел. Самая надежная женская позиция.
Градов отбывает решать снабженческие вопросы, и я малодушно не прошу его принести сумку с телефоном. Чего-то я не готова сейчас объясняться с девочками. Если Андрей придумает, как доставить горошек, девки и сами поймут, что я в порядке.
Стрескав все, до чего смогла дотянуться, я чувствую прилив сил и верю в себя настолько, что даже пробую подняться на ноги. Покачиваясь я бреду в поисках туалета. И даже нахожу его. К моему ужасу, там висит зеркало.
Твою мать!
Испарина и интенсивные втирания меня лицом в покрывало сделали свое дело.
Как можно было с этим заниматься сексом?
Хотя, Градов был сзади… Но потом-то он увидел меня!
Дрянная девчонка внутри снова подает голос, мол, ага, ужас, не то что с подставлять мокрую дырочку его пальцам.
Сделав свои дела, я пытаюсь хоть как-то ликвидировать урон внешнему виду, но не сильно в этом преуспеваю.
– Таня! – грозный рык доносится до меня снаружи.
Я аж подпрыгиваю. Что еще?
Выглядываю за дверь осторожно.
Меня обнаруживает озверевший Андрей.
– Я думал, ты ушла огородами. С тебя станется!
Все еще не очень твердо стоящая на ногах, я покачиваюсь в полном шоке: какого он обо мне интересного мнения.
– Я макияж поправить, – с упреком отвечаю я на это возмутительное заявление.