Хотя, возможно, так оно и было.

И тогда он подумал о Боуи и с головой окунулся в «Город суфражисток». Не самый простой выбор, учитывая темп. К тому же он был чертовски усталым, пропускал ноты и спотыкался на аккордах. Он пожалел, что не ограничился «Космической странностью» или, может быть, даже «Жизнью на Марсе», хотя не смог бы точно вспомнить мелодию, даже если бы это была его любимая песня Боуи. Впрочем, теперь уже поздно что-либо менять. По крайней мере, мелодию было достаточно легко сыграть, не теряя гармонии. Примерно на втором куплете появилась барменша. Она поставила на пианино два стакана - один с водой, другой пустой. Эйвери не нуждался в первом и не был уверен, зачем вообще нужен второй. Ему было все равно. Он закончил с Боуи и сразу перешел к песне AC/DC «Снова в черном», не столько потому, что ему понравилась песня, сколько потому, что он знал, что завсегдатаи пивного бара «Тап Хаус» получат удовольствие, услышав ее на пианино.

После этого у него появилась аудитория. Небольшая, но кого это волновало? Иногда они обращались к нему с просьбами. Иногда он знал песни, которые они просили, по тем годам, когда он был подростком, поглощавшим классический рок. Иногда ему приходилось признаваться в своем невежестве. Иногда он сам выбирал название, пробуя несколько новых мелодий. Его единственная затея в стиле кантри провалилась, и Леди Гага осталась без внимания, но «Флоуренс» + «Машина» вызвали гораздо больше энтузиазма, чем он ожидал, а «Выпадающий мальчик» просто сразил наповал. И, что самое приятное, несколько человек перелезли через цепочку или вышли из пивной, чтобы бросить пару банкнот в пустой стакан.

Деньги.

Он зарабатывал здесь настоящие деньги.

Не большие деньги, конечно, но честные деньги.

Но растущая толпа и усиливающийся шум в баре подсказали ему, что уже поздно. Он совершенно потерял счет времени. Эйвери наконец остановился, чтобы выпить половину стакана воды, который бармен оставила для него. Он машинально потянулся за телефоном, чтобы посмотреть время, но обнаружил, что в кармане пусто.

– Кто-нибудь знает, который час?
– спросил он у своей аудитории.

– Четыре сорок, - сказал ему фанат Боуи и Аэросмит.

– Черт.
– Это означало, что ему придется поторопиться, чтобы вовремя вернуться в библиотеку. Он не хотел заставлять Тейлора ждать.

– Мы тоже уходим.
– Она переступила через цепочку, чтобы положить пятерку в его стакан.
– Это было здорово. Ты часто здесь играешь?

– Вообще-то, в первый раз.

– О.
– Он не думал, что ее разочарование было притворным. - Что ж, возможно, мы еще увидимся здесь.

– Возможно.
– Как только она ушла, он сунул купюры в карман, не пересчитывая их, и поставил стакан обратно.

Барменша, на бейджике которой значилось «Эмили», улыбнулась ему, принимая заказ.

– Туалет в углу, если тебе это нужно.

– Несмотря на то, что я неплатежеспособный клиент?

– Ты удерживал здесь нескольких платежеспособных клиентов еще долго после того, как они бы ушли. Это чего-то стоит, поверь мне.
– Она подняла его пустой стакан из-под воды.
– Приходи в пятницу после обеда, я угощу тебя кружкой-другой пива бесплатно.

– Правда?

– Чем дольше они здесь находятся, тем больше пьют. Чем больше они пьют, тем больше дают на чай. Это хорошая новость для нас обоих.

Пятница. Но до этого оставалось еще три дня.

– А как насчет завтра?

Она рассмеялась.

– Пианино всегда на месте.

***

Оказавшись дома, в уединении своей кладовой, ставшей спальней, Эйвери подсчитал чаевые.

Четырнадцать долларов. Небольшая сумма, но это было уже что-то. Он подумал, не отдать ли его Грею прямо сейчас, но решил подождать, пока у него не будет больше.

Его пальцы рассеянно коснулись татуировки на левом предплечье. Это была партитура со скрипичным ключом и нотами, на которых были написаны его инициалы - А.Ф.Б., Но после того, как они были нанесены ему на кожу, он пожалел об этом. Это только напомнило ему о том, что ему пришлось оставить свою музыку, поэтому он заполнил пробелы между строками цветом, максимально скрывая музыку.

Но он больше не хотел ее скрывать.

В среду и четверг он снова ходил в «Тап Хаус». На этот раз он играл лучше, пропускал меньше нот, его врожденное владение инструментом возвращалось к нему по мере игры. Он снова начал петь, стараясь не смущаться. Он ни в коем случае не был вокалистом мирового класса, но мог сыграть мелодию. Но после обоих дней у него оставалось меньше десяти долларов чаевых. Возможно, первый день был удачным.

– Не волнуйся, - сказала ему Эмили, когда он закончил в четверг.
– Приходи завтра. В клубе «Пятничный вечер», ты будешь в восторге.

В пятницу утром Эйвери сказал Тейлору, что его не нужно подвозить домой. Он хотел иметь возможность играть после половины пятого, и если для этого придется ехать домой на автобусе… что ж, это было паршиво, но пусть будет так.

В тот день в баре было так многолюдно, как Эйвери еще не видел, почти все столики были заняты. Пара, с которой они виделись в среду вечером, тоже была там. Они сразу же начали давать заявки. Эйвери играл, чаще всего подпевая, и по мере того, как он это делал, все больше и больше завсегдатаев «Тап Хаус» выходили на импровизированный внутренний дворик, пока Эмили не пришлось открыть вторую дверь гаража, чтобы люди внутри тоже могли его слышать.