Он игнорировал Эйвери достаточно долго, чтобы взять первое из этого списка - пиво. С остальным, похоже, придется подождать.

– У тебя есть все сто долларов?
– спросил он, устраиваясь на противоположном конце дивана.

– Вообще-то, у меня есть сто двадцать пять долларов.
– Эйвери протянул пачку мятых купюр.
– Назовем это процентами, я полагаю.

Пачка была необычайно большой, учитывая сумму. Приглядевшись, Грей понял почему. В самом низу стопки лежала пара пятерок, но все остальное было по одному доллару.

Грей пересчитал их, и под ребрами у него образовался неприятный холодок. Это было неправильно. Что-то в том, что у него было так много денег, все по одной купюре, было не так.

Но вся сумма была на месте.

– Этого достаточно, чтобы вернуть и мой телефон?
– Спросил Эйвери.

Грей проигнорировал вопрос и задал свой собственный.

– Откуда это у тебя?

– Что ты имеешь в виду? Это мое.

– Как это может быть твоим? У тебя нет работы.

Эйвери сглотнул. Он явно не ожидал, что ему зададут этот вопрос.

– Э-э...… Ну, я...
– Его глаза забегали из стороны в сторону, пока он пытался придумать правдоподобную ложь. Он нервно облизал губы.

– Ты украл их?
– Спросил Грей.

– Что? Нет!

Реакция последовала незамедлительно. Взгляд Эйвери был жестким, не оборонительным, а искренне сердитым и обиженным. Так что, по крайней мере, это было правдой. Деньги не были украдены. Но его нежелание говорить Грею, откуда они взялись, только усилило его подозрения.

– Расскажи мне, как ты их получил.

– Почему это так важно?

– Потому что, если ты торгуешь или жульничаешь...

– Я - нет.

– Тогда скажи мне.

Эйвери прикусил губу, раздумывая.

– Я заслужил их.

– Чем занимался?

– Обслуживал столики?

– Чушь собачья. На этот раз скажи правду, или ты ни хрена не получишь.

Глаза Эйвери вспыхнули.

– Это не твое дело, ясно? Как я уже сказал, я это заслужил. Как я это заработал, не имеет значения.

– Имеет значение, если это незаконно.

– Это не так.

– Ты что, попрошайничаешь?

– Нет! Ну же, Грей, почему ты всегда думаешь обо мне самое худшее?

Грей поднял руки.

– Ладно. Ты прав. Прости. Но если в этом нет ничего противозаконного, почему ты мне не скажешь?

– Я не говорю тебе этого, потому что не хочу, ясно? Это просто.
– Он встал, и Грей понял, что зашел слишком далеко. Эйвери никогда бы не уступил, просто из принципа. Он будет упрямиться только ради того, чтобы быть бунтарем. Именно это бунтарство привлекло к нему Грея на БДСМ-вечеринке, когда они впервые встретились. Теперь ему придется смириться с этим по-настоящему.

Грей глубоко вздохнул и попробовал сменить тактику.

– Послушай, я не пытаюсь быть придурком. Мне нужно знать, что ты не делаешь ничего опасного. Или незаконного.

– Нет. Я не крал их. Я не торгую наркотиками. Я не жульничаю.
– Эйвери скрестил руки на груди.
– Либо бери деньги, либо нет, но я не позволю тебе заставлять меня говорить то, что тебя, черт возьми, не касается.

Грей колебался. Интуиция подсказывала ему, что Эйвери не лжет. Пачка банкнот в его руке вызывала серьезные вопросы, но, возможно, Эйвери был прав. Возможно, это не имело значения. И давить на Эйвери сейчас было бесполезно.

– Ладно, - сдался он.
– Ты победил.

Плечи Эйвери немного опустились.

– Ты возьмешь их?

– Да.
– Грей сунул деньги в карман, взял свое пиво и направился на кухню.

– Подожди. То есть, пожалуйста.

Грей повернулся и уставился на него, гадая, чего он хочет на этот раз.

Щеки Эйвери начали краснеть, но он не отступил.

– Этого достаточно, чтобы вернуть и мой телефон тоже?

Грей хотел отказаться. Он хотел оставить телефон себе, но не для того, чтобы наказать Эйвери, а чтобы уберечь его от того, чтобы его не затянуло в кроличью нору социальных сетей. Но он полагал, что его тоже не касается, как Эйвери тратит свое время впустую.

– Ладно, - вздохнул он.
– Я пойду, принесу его.

***

Эйвери думал, что будет торжествовать, когда, наконец, вернет деньги, которые был должен Грею, но волнение было омрачено напряженным выражением лица Грея и недоверием в его глазах, когда он брал наличные.

Возможно, ему следовало рассказать Грею правду о деньгах. Лгать ему было бессмысленно. Это только усилило подозрения Грея. Но вот уже две недели пианино было единственным светлым, идеальным пятном в жизни Эйвери. Если Грей рассмеется, или высмеет его, или сделает что-нибудь, что разрушит эту новую радость, которую он обрел, Эйвери знал, что сломается. Он был бы раздавлен навсегда. Пианино было как спасательный плот посреди самого штормового моря, которое он когда-либо пытался преодолеть. Он не собирался позволять Грею отобрать его у себя.