А ещё у Джеймса красивая улыбка. Та самая, что не для всех. Смеясь, я заглушила мотор и повернулась к своему мучителю.

— И как у меня получилось?

— Великолепно. Ты способная, уверен, ты будешь лучшей пианисткой на курсе.

— Откуда ты знаешь?

Я лишь единожды проболталась его сестре. Странно, что я настолько влюбилась в музыку, с моим-то несносным характером. Я ничего не хочу сильнее.

— Бри рассказала, считает, что я непростительно мало о тебе знаю. И она права.

Я чувствую румянец на щеках, поэтому отворачиваюсь, растерянно трогая руль.

— Мне понравилось, но я боюсь ехать по трассе. И что нам с этим теперь делать?

Я ощущаю на себе его взгляд и подсознательно спрашиваю вовсе не про поездку домой. Все наши трудности исчезают и забываются, когда он так смотрит. Или просто мозг отключается.

— Я поведу.

Он едва коснулся моих волос, продолжая упрямо рассматривать.

— Но как же?

— Оно безалкогольное.

Джеймс показал мне соответствующую надпись на бутылке, которую опустошил. Какой же баран! А я овца, упивающаяся его победной улыбкой и взглядом, как при нашей последней встрече, которую даже вспоминать стыдно. Об этом мы даже не поговорили, я боюсь задавать вопросы. Если он узнал, я сгорю со стыда, а если не узнал — от ревности и злости.

Пулей вылетев на свежий воздух, я почти не злилась. Хотя нет, в ярости я всё-таки была. Это чувство по-идиотски переплеталось с возбуждением. Манипулятор! Эгоист! И просто козёл!

Джеймс тоже вышел и опёрся на капот, пока я злыми шагами топтала траву.

— Для тебя чужие желания и просьбы хоть что-то значат?!

Налетаю на него, тыча пальцем в твёрдую грудь Джеймса.

— Больно, милая.

Он сгребает мои запястья своими большими ладонями, прекращая своё избиение, и заводит их себе за спину. Получается так, что теперь я его обнимаю, и приходится задрать подбородок, чтобы видеть его глаза.

— А будет ещё больнее.

Обязательно будет, когда я освобожусь.

— Ты такая красивая, когда злишься. И когда смущаешься, тоже очень красивая. И волосы растрепались безумно сексуально.

Заговаривая мне зубы комплиментами, которые от него звучат особенно экзотично, меняет нас местами. Теперь я опираюсь спиной о капот, а через секунду уже сижу на тёплом металле.

— Не смей.

Шепчу, не осознавая, что уже тяну за футболку ближе к своим губам. И Джеймс смеет, ещё как. Огненно, глубоко и даже немного больно целует меня, а я отвечаю, забыв обо всём, потому что в эти моменты я чувствую себя счастливой. Счастье необъяснимое, странное, нелогичное, но это точно оно.

— Платье.

Бессвязно шепчу, хватаясь пальцами за его шею, плечи, затылок, когда он облизывает и втягивает кожу на шее до поглощающего меня нового удовольствия. Он не понимает, конечно. Я сама не могу вспомнить, от чего хотела предостеречь, пока не всплывает образ моего отражения в свадебном салоне.

— Джеймс… — говорить не получается, стону его имя. — Открытые плечи, ах, у моего платья открытые плечи.

Бью ладонью по его спине. Поздно. Я уже уверена, что придётся воспользоваться стойким тональным кремом.

Я думала, что в той комнате с шестом происходили самые интимные вещи в моей жизни, но ошибалась. Эти поцелуи на капоте. Именно их хочется оставить только между нами.

Джеймс Эванс

Вкусная до безумия, красивая и горячо своенравная Дженнифер на капоте моей машины вызывает во мне чувства. Самые, черт возьми, настоящие чувства.

Почти с болью под её тихие возмущения отрываюсь от мягких губ, оставляя лёгкий поцелуй на подбородке. Не так-то просто перестать вкушать любимое блюдо, когда давно не пробовал. Благородство снова режет меня по живому, но я обнимаю её, прижимая к себе. Медленно глажу по спине. Кого из нас двоих успокаиваю, не понятно.

Подмечаю, какая она маленькая, хрупкая и дрожит от смеси возбуждения с прохладным ветром, что развевает её волосы. Она вся состоит из контрастов. Ей бы с собой разобраться. Дженнифер не обязана знать, как справляться с таким безнадежным человеком, вроде меня.

— Прости, не получается у меня быть сносным принцем.

— У меня начинают закрадывается подозрения, что он бы не справился.

Смеётся у меня на груди, посылая такое тепло, что я никогда не ощущал раньше. Всю ночь бы так простоял.

Я вез её домой и думал, что наша свадьба возможно самое правильное событие в моей жизни за последние годы.

Где-то в середине пути мой телефон разразился звонком, что не ускользнуло от внимательного взгляда моей попутчицы. Я сбросил, но Вайолет настойчиво звонила ещё три раза.

Знать не хочу, что произошло, не сегодня.

— Это моя секретарша. Решу всё завтра.

Такое объяснение Дженнифер приняла сразу. Однако через пять минут снова поступил звонок, только уже от Анабель. На него я отреагировал быстрее, чтобы сбросить, ведь на звонке стояло её фото в купальнике.