В последнюю нашу встречу всё закончилось хорошо. Гораздо лучше, чем я ожидал. Она выглядела решительной. Она ответила согласием.

— Так мы попробуем, правда?

— Попробуем.

Надежда промелькнула тогда в её глазах так ярко, что даже я — полный профан в чувствах и отношениях — увидел её.

Но я стою тут один в полумраке террасы, гости внизу в недоумении допивают шампанское, её отец в шоке, мой — в гневе, а Бри старается сгладить ситуацию. Повернув голову, замечаю фотозону, украшенную цветами. Иду туда, а в руках у меня уже новая сигарета взамен истлевшей. Я расстроен? Вашу ж мать, да я на дне.

Я не успел устроиться на ступеньке под цветочной аркой, как дверь скрипнула. Уже отсюда я видел профиль своего отца и надеялся, что он уйдёт, так и не заметив меня. Однако его уверенный шаг говорил о том, что он выпытал у Бри, куда я делся.

— Вот ты где.

Неожиданно мягким голосом начинает отец. Я молча протягиваю ему пачку, точно знаю, что он не брезгует, особенно, когда планы накрываются медным тазом.

— Вы поругались?

— Нет.

Эти предположения скоро доведут меня до истерики. Ведь мне было бы легче принять, если бы мы действительно поругались и она сбежала.

— Не всем нравится, когда за них решают. Я смирился, она — нет. Всё ещё считаешь, что решать за других хорошо?

— Иногда, именно это и нужно людям. — Джозеф Эванс впервые в жизни замялся, будто хотел чем-то поделиться, но никак не решался.

— Хочешь что-то сказать?

— А знаешь, хочу. Никому не рассказывал вот уже тридцать лет.

Вот это новости. Я с интересом посмотрел на отца, который сел на ступеньку плечом к плечу ко мне. Я даже сигарету выбросил, чтобы момент не портить.

— Брак с вашей матерью тоже был задуман моими родителями, ты об этом знаешь.

— Ещё бы, традиция.

Ухмыляюсь, задумываясь, что ещё интересного может рассказать мой отец.

— Традиция, которую я сначала не хотел продолжать. У меня была девушка, Джеймс.

Он долго смотрит в мои глаза, пытаясь понять реакцию. Он что осуждение хочет найти?

— Куда же она делась?

— Сбежала. — Какой-то нервный смех вырывается из моей груди, вот уж не думал, что это семейное проклятье. — Мы хотели пожениться и скрыться от всех вместе. Только сбежала она одна, как оказалось, с другом детства.

Последние его слова натолкнули меня на неутешительные мысли в очередной раз. Неужели с Томасом, а всё, что было, — искусное притворство?

— Ты не нашёл её?

— Я не стал искать. Я просто женился на твоей матери и сделал правильный выбор.

— Повезло тебе.

Сам же я чувствовал опустошение, будто парочки органов уже не было на своём законном месте, а я зачем-то всё ещё дышал. Дверь открылась снова.

— Что такого ты ей сказал, что она исчезла?! Чем ты всё испортил?

Эдвард поднял меня за лацканы пиджака и зло посмотрел в глаза. А я бы и рад знать, ответить ему. Даже ударь он меня, я бы спокойно это принял, потому что чувствовал себя виноватым. Не знаю, почему, ведь последние дни я был пушистым зайчиком только для неё. Таким пушистым, насколько мог.

Но мой отец прервал его грозную тираду.

— Прекрати, Эдвард. Я понимаю, что ты напуган, но это решение твоей дочери. И только её.

Мужчина тяжело дышал, но всё-таки отпустил всё ещё не сопротивляющегося меня. Отряхнувшись, я спустился, чтобы найти сестру. Гости почти разошлись, а Бри сидела на стуле, обмахиваясь цветной брошюрой.

— Господи, что с тобой? — Я присел на корточки рядом со смертельно бледной девушкой. — Ты так расстроилась, что не получилось от меня избавиться? — Попытался улыбнуться, но обстановку это не разрядило.

— Меня тошнит.

— Почему?

— Мне нужно с тобой поговорить, Джеймс, больше ни с кем не могу.

В этот вечер мы вызывали скорую два раза. Первую для Брианны, потому что она меня сильно напугала. А вторую — для Эдварда, для которого побег дочери стал серьёзным испытанием.

Дженнифер Колман

Мне повезло. Удалось проскользнуть незамеченной и выбраться через пожарный выход. Внизу уже ждал Томас. Он сиял, как начищенный серебряный столовый прибор, а меня это только бесило. Я не радовалась, я пыталась исправить свою жизнь.

Самое ужасное — я влюбилась в Джеймса. Он делал всё по своему личному желанию, никогда не оглядывался на чужое мнение и не сомневался в себе. Захотел поцеловать мою подругу — поцеловал, решил переспать со стриптизёршей — сделал её своей. Я же стала событием, которое заставило его отступить от своих принципов, согласиться на брак, которого он изначально не хотел. Ну что ж, я отпускаю его и освобождаю себя.