— Мы, американцы, верим в свободу и демократию, — вызвал у меня прилив умиления Гровер. — И посему обозначенные вами товары нам придется покупать у свободного народа Кубы по честной цене.

Во чешет!

— Нисколько не сомневаюсь, — саркастично фыркнул Фалько. — Тридцать пять миллионов.

— Не стоит забывать о достигнутых во время предварительного согласования договоренностях насчет выгодного для Испании кредита и ряда торговых преференций, мистер Фалько, — пожадничал Кливленд.

Тоже понять можно — американцы могли бы попросту послать испанцев куда подальше, а большим европейским дядькам (в частности мне) немного позолотить ручку, чтобы дальше возмущений по дипломатическим каналам дело не пошло. Однако Испании позволяют сохранить лицо и продать своему беспокойному населению старую байку про «Куба была убыточная, вредная, а мы ловко продали ее тупым американцам», сдобрив ее высокопарными рассуждениями о важности дарования простым кубинцам свободы. Кливленд, как ни крути, тут прямо-таки великолепную сделку предлагает, а Франко воротит нос. Но понимаю и даже помогу выторговать побольше.

— Куба действительно обладает изрядным экономическим потенциалом, и как один из гарантов будущих договоренностей (вторым будет кайзер, которому присутствовать здесь оказалось неинтересно — потом подмахнет и всё, что заодно служит сигналом о большом ко мне доверии), я обязан учитывать интересы всех сторон. Так же позволю себе напомнить о стратегической важности так неудобно для Америки расположенного острова.

— Двадцать миллионов, — буркнул Гровер.

— Тридцать.

— Двадцать один, — уменьшил «шаг» президент.

— Двадцать девять.

— Двадцать два.

— Двадцать восемь.

— Двадцать четыре, и Господь свидетель — это мое последнее предложение, — Кливленд затушил сигару, придав веса своим словам.

Я с трудом подавил желание уподобиться аукционисту и заорать «Продано!».

— Добавьте сюда постройку актуального нашим временам крейсера вашими силами, и я подпишу договор, — пожадничал Франко.

— И как это будет выглядеть, мистер Фалько? — иронично спросил Гровер. — Мы самолично помогаем вашему поредевшему флоту набрать силу для реванша? Боюсь, Конгресс не согласится с подобным условием.

— Будучи заинтересованным в дружеских отношениях с многоуважаемыми партнерами, я мог бы предложить славной Испании тридцатипроцентную скидку на прохождение вашими торговыми судами Панамского канала на пять лет, — проявил я щедрость.

Скромный он у Испании, а от возможности сэкономить они направят через наш с Вилли канал все, что смогут — за пятилетку мы наварим гораздо больше, чем потеряли бы на скидке.

— Тридцать пять, — нагло заявил Фалько.

— Тридцать три, — чуть-чуть подвинулся я.

— Годится, — кивнул принц. — Теперь нам следует обсудить судьбу Филиппин, Ваше Высочество, — решил подоить Арисугаву.

— Безусловно, Ваше Высочество, — безмятежно улыбнулся японец. — За отказ Испании от претензий на Филиппины Японская Империя согласна выплатить два миллиона йен. При всем моем личном уважении, Ваше Высочество, я никак не могу повлиять на размер компенсации — Его Императорское Величество принял окончательное решение, и я не в праве оспаривать его.

Вот это и есть сильная позиция — с благодарностью бери мелочь и ставь подпись, потому что помешать нам ты все равно никак не можешь. Фалько начал багроветь, и я решил попытаться помочь ему сохранить лицо:

— Дорогой друг, может ли Его Императорское Величество даровать торговому флоту Испании возможность пользоваться филиппинскими портами в случае необходимости и немного снизить пошлины для испанских товаров?

— Это возможно, дорогой друг, — из чистого уважения ко мне согласился Арисугава.

— Боюсь, большего мы не добьемся, Ваше Высочество, — грустно улыбнулся я Хуану Фалько.

— Принято, — скривившись, принял тот условия. — Благодарю вас, уважаемые господа, за стремление к мирному урегулированию конфликта. Ваше Императорское Величество, благодарю вас за посредничество в сложных переговорах, — кивнул мне и поднялся на ноги. — На этом мне придется оставить вас — с самого утра меня мучает мигрень. С нетерпением буду ждать завтрашнего подписания документов. До свидания.

И с высоко поднятой головой испанец покинул столовую, уведя за собой свиту.

— Господа, не желаете ли в баньку? — с улыбкой предложил я оставшимся придать второму раунду переговоров приятности.

Не обязательно же в столовой весь день торчать.

Сдув пенную шапку с запотевшей от холодного пива кружки, я с удовольствием пригубил. Махровый халат приятно почесывал распаренное тело, и, судя по благостным лицам гостей, они проводили время не хуже меня.