– Вам как дорогому соседу скину одну медную монету, весь завтрак обойдётся в тридцать пять монет.

– Почему так дорого? – Элиас выпучил глаза. – В любой забегаловке каша стоит пять монет.

– Именно такого вкуса? С молоком, мёдом, маслом? Не забудьте про бутерброды, чай, омлет.

Недовольно зыркая то на тарелку, то на меня, господин Ломбард очень быстро расправился не только с кашей и бутербродами, но и с омлетом. И только тогда я поняла, что всё это время простояла рядом с клиентом, что не очень прилично.

– Извините, салфетки забыла, – развернувшись, скрылась на кухне.

– Эй, подождите, я хочу ещё тарелку каши! – донеслось в спину, Эштон тут же положил в чистую тарелку следующую порцию и выбежал в зал.

Двери тихо закрылись, в помещении появились теневые воины.

– Хозяюшка, подавай на стол, – знакомый весёлый голос потребовал завтрак.

Выглянув в зал, улыбнулась, посчитала присутствующих и скрылась на кухне.

– Виви, сосед-то наш, не споря, выложил пятьдесят медяков, сказал, что сдачи не надо, и, облизав ложку, выбежал из таверны, словно за ним собаки неслись.

– Посуду собери, стол вытри, – кивнув, попросила Эша.

– Так я сразу всё сделал, – с нотками обиды ответил мальчик.

– Молодец, разноси завтраки, – подтолкнула к нему тарелки.

– Хозяюшка, мы с ночи, может, чего посущественнее есть? – донеслось из зала.

– Перед сном вредно есть жирное, – выглядывая, ответила воину и тут же заметила генерала Лонгстрита. В этот раз Дилан сидел по правую сторону от кухни и сверлил меня взглядом.

– Доброе утро, – пробормотала я, скрываясь на кухне.

– Омлет просто чудо, нам ещё по порции! – выкрик из зала заставил суетиться. – Госпожа Виви, но всё же оставляйте с ужина чего поплотнее, например, пироги с мясом или картошкой, – весельчак не унимался.

Через время серебряные крутились на столешнице, в зале остался лишь генерал. Пришлось выйти.

– Господин Лонгстрит, вам всё понравилось? – улыбнувшись, посмотрела в голубые, чуть покрасневшие глаза. – Вы тоже были на ночном дежурстве?

Генерал, не понимая моего вопроса, приподнял брови.

– Глаза у вас покрасневшие, щетина, синяки под глазами, – кивнула, указывая на лицо. – Не бережёте себя.

– Да, понравилось, всё было вкусно, – Дилан неожиданно ответил на первый вопрос. – Не вижу обещанной курицы, – мне показалось, что его взгляд остановился на моих губах.

– На обед будет курица, приходите, если проснётесь, – смутилась я.

– Непременно буду, – серебряный лёг на стол, а генерал исчез.

– Ни тебе «доброе утро», ни тебе «до свидания», пришли молча и молча исчезли, – пробубнила, протирая столы.

– Доброе утро, у вас можно позавтракать? – в зал вошла высокая женщина с двумя детьми. В её руках были два чемодана.

– Да, проходите, у нас как раз ароматная каша на сливочном масле, пышный омлет, бутерброды, и всё это стоит тридцать пять монет.

Дети, посмотрев голодными глазами на мать, сделали шаг в сторону стола.

– Тридцать пять? – прошептала женщина. – А если я куплю лишь три тарелки каши?.. Нет, одну тарелку каши?

По виду незнакомка не походила на нищенку.

– Подождите, присаживайтесь, за три тарелки каши возьму лишь пятнадцать монет.

Женщина медлила.

– Дайте две тарелки каши, – всё же решилась она, усаживая детей на скамью.

– Вивианна, добрая ты душа, – Чазер сидел в углу кухни и наблюдал, как я накладываю три тарелки каши. – Ты так по миру пойдёшь, если беднякам начнёшь скидки давать.

– Я не всем, – отмахнулась от хранителя. – А только детям. Сами голодали, знаем. Да и воины оставляют больше чем нужно.

– Бесприданница, бессребреница, без мужа… Кто, если не я? Только шахты и спасут, – бубнил Чаз, не знаю, что он там ещё говорил, но я уже вышла в зал.

– Госпожа, я всего две тарелки заказывала, и хлеба не нужно, – женщина замахала руками.

– Мы сегодня первый день открылись, и вы у нас первые посетители, поэтому на хорошие продажи я решила вас угостить, – слова с лёгкостью слетели с губ.

С кухни донёсся вздох.

Эштон поставил перед посетителями сладкий чай и омлет.

А, гулять так гулять.

– Ну чего ты надулся, как мышь на крупу, – только таверна опустела, я присела возле Чазера. – Дети зато сыты, да и у мамы сил прибавится работу найти. Она, когда благодарила, сам слышал, сказала, что едет работать в богатый дом на окраине города. Да и вообще, делай добро, и оно к тебе вернётся.