Я откинулся на спинку стула, не зная, как ответить.

— Вы с Лили — самое важное, что есть у меня. Если бы я мог вернуться назад, я бы многое изменил. Я пожалел о своих словах в тот момент, когда они слетели с языка, но моя гордость заставила меня поверить, что я был прав.

В его взгляде было что-то новое для меня — мягкость. Смирение.

— Я не виню тебя, если ты решишь снова уехать и больше никогда сюда не возвращаться. Но я надеюсь, что ты останешься.

Я не мог сдвинуться с места, когда он унёс кружку к раковине.

Вернувшись к столу, он положил руку мне на плечо. Это был первый раз, когда мы соприкоснулись с тех пор, как я вернулся домой. И это прикосновение разрушило все мои защитные стены.

— Я сделал так много ошибок, — выдавил я, чувствуя, как сжимается горло.

— Важно то, что мы делаем после этих ошибок. То, что у нас в сердце, — сказал он, сжав моё плечо. — А твоё сердце — одно из лучших, что я знаю.

— Не такое, как у Шайло, — прошептал я.

— Нет, не такое, как у Шайло, — согласился отец. — Оно твоё. Уникальное. Целеустремлённое, верное, способное взваливать на себя всю вину за любой проступок. Гордое, как у меня. Доброе, как у твоей матери. Ты хороший человек, Дилан.

Его слова ударили по мне, как сильнейший толчок на льду. Они ранили, выбили воздух из лёгких, но одновременно дали ощущение, что я снова жив.

— Поэтому хорошие люди тянутся к тебе, — продолжил он.

— Потому что я проект, который нужно исправить? — попытался я пошутить, но голос дрожал слишком сильно.

— Нет. Потому что свет притягивает свет — даже когда ты сам его в себе не видишь. Даже когда кто-то пытается убедить тебя, что его там нет.

Неужели отец действительно так обо мне думал? Все эти годы я был уверен, что он рад, что я уехал — что весь город рад этому. Я сам себя в этом убедил, что для всех нас будет лучше, если я больше не вернусь.

Я смотрел на его руку, лежащую на моём плече, и, наконец, медленно накрыл её своей, сердце билось глухо и тяжело. Это был маленький жест доверия. Признание того, что, возможно, мы оба ошибались. И что, может быть, мы оба готовы попробовать снова.

Отец легонько похлопал меня по другому плечу, и голос его прозвучал хрипло:

— Не знаю, насколько важно для тебя моё мнение, но, по-моему, вы с Рози хороши друг для друга.

С этими словами он развернулся и вышел из кухни.

Я ещё долго сидел на месте, позволяя его словам пустить корни в сердце.

Глава 38

Рози

ДИЛАН СЭВИДЖ ВНОВЬ СОРВАЛСЯ С КАТУШЕК (СНОВА)

Центрфорвард команды ПХЛ «Пикс» Дилан Сэвидж давно известен не только своими спортивными успехами, но и скандальным поведением как на льду, так и за его пределами. Однако его путь к самоуничтожению, похоже, достиг нового пика. По словам инсайдера, Сэвидж запутался в романтических отношениях с уголовницей — парочку неоднократно видели в компании правоохранителей.

И это ещё не всё! Сэвидж якобы подписал контракт с профессиональной бейсбольной командой, что напрямую нарушает его действующий контракт в ПХЛ.

Мы продолжим следить за развитием событий, но уже сейчас очевидно: этот «исправившийся» плохиш возвращается к своим старым выходкам. Тренер «Пикс» отказался от комментариев на данный момент.

— Журнал Горячая сплетня

Дилан читал что-то на диване, когда я, задыхаясь, сбежала вниз по лестнице в доме его родителей. Глаза у него были красные, как будто он плакал. Только не это. Возможно, он уже видел, что написали о нём в журнале «Горячая сплетня».

Я протянула ему телефон, открытый на статье.

— Ты читал это?

Его обеспокоенный взгляд быстро скользнул по экрану, а потом вернулся ко мне.

— Вроде нет. Что случилось?

Он сделал шаг вперёд, собираясь меня обнять, но я отступила. Сейчас это было бы слишком больно — чувствовать его рядом и знать, что, прочитав эту статью, он больше никогда не посмотрит на меня так же.

Потому что, как всегда, в своём фирменном стиле, я всё испортила.

Сам план, который я придумала, чтобы помочь ему, теперь разрушит его жизнь.

Дилан продолжал читать, а я следила за его лицом, ожидая, когда до него дойдёт смысл. Сначала его выражение оставалось нейтральным, но с каждой строчкой хмурилось всё сильнее.

— Что это за сайт? — Он пролистнул вверх. — Эти ребята уже давно мне досаждают, но сейчас они перешли черту.

— Прости, Дилан, — вырвалось у меня, голос дрогнул, а глаза защипало. — Мой дурацкий план разрушит твою карьеру.

— Эй, нет. Они даже факты переврали. Ты ведь не уголовница.

— Но у меня есть несколько правонарушений. Это так же плохо в глазах прессы.