Хейден плюхнулся на диван с одной стороны, Джулс — с другой.

— У тебя все на лице написано, сестрёнка, — сказал Хейден.

— И что? Теперь все думают, что я идиотка. Просто замечательно, — горько фыркнула я.

— Из-за чего? — спросил Беннетт. — За то, что любишь отца?

— Вы все говорили, что он — беда, но я не слушала. Я думала, что вы просто обижены, а я смогу что-то изменить. — Я уставилась на свои руки.

— Я рассказал ей про то, как Джулс отдал отцу деньги, — тихо сказал Беннетт.

— Отец умеет быть обаятельным… когда хочет, — сказал Хейден. — Я, наверное, лучше всех его помню, потому что старший. Но мама всегда прощала его. Она так злилась, когда он бросал нас без денег, но стоило ему вернуться с извинениями и обещаниями — и всё начиналось заново.

— Он как-то назвал меня кислым лимоном. Я это помню, — тихо сказала я.

Джулс нахмурился.

— Ненавижу, что он так сказал. Это неправда.

Он говорил своим строгим адвокатским тоном, который невозможно было игнорировать.

— Ты делаешь нашу жизнь ярче, Рози, — сказал Хейден, и двое других кивнули. — У тебя большое, доброе сердце, как у мамы, — продолжил он, обнимая меня за плечи. — И не пытайся отрицать. Ты можешь подшучивать над нами, подкалывать, но ради тех, кого любишь, ты готова на всё.

Я позволила его словам проникнуть глубже. И в этот раз мои братья не пытались ничего исправить, не раздавали советов. Просто сидели рядом, тихо и надёжно, словно мир сжался до четырёх человек на старом диване.

Мы всегда были так: четверо против всего мира. И всегда будем. Даже когда у нас появятся свои семьи, даже когда нас разнесёт по разным уголкам страны — мы останемся семьёй.

— Почему ты нам ничего не сказала? — спросил Хейден.

— Я боялась, что вы запретите мне с ним видеться, — пробормотала я, закрывая лицо руками. — Я столько всего скрывала…

— Тебе не нужно от нас ничего скрывать, Рози, — серьёзно сказал Беннетт.

— Вы не считаете меня достаточно ответственной. Думаете, что я не умею сама справляться со своей жизнью. И кто может вас винить, после всего, что произошло на этой неделе?

— Это неправда, — решительно возразил Джулс. — Рози, у тебя свой бизнес. В двадцать с небольшим. Серьёзно. Ты занимаешься искусством, а это мечта для многих.

Я всхлипнула.

— Он не такой уж успешный… Мне приходится работать официанткой и сдавать квартиру, чтобы сводить концы с концами. И это ещё не всё…

— Так расскажи нам, — мягко предложил Хейден.

И я рассказала. О фреске. О том, как хотела, чтобы меня воспринимали серьёзно, но при этом обожала рисовать животных в костюмах. О том, как отец сначала не просил денег, и у нас даже были хорошие моменты. Я говорила минут десять, вываливая всё, что копила внутри.

А потом посмотрела в кружку с остывшим шоколадом и прошептала:

— Я просто хочу, чтобы вы мной гордились.

— Мы уже гордимся, — сказал Хейден, поцеловав меня в макушку. — Никто из нас не может представить жизнь без тебя.

— Она была бы скучной и бесцветной, — добавил Беннетт.

— Я бы не встретил Лию, если бы не ты, — сказал Хейден, в голосе которого звучали эмоции.

— Ты — лучшее, что у нас есть, — просто сказал Джулс. — Мы правда постараемся быть лучше. Да, мы иногда пытаемся всё исправить за тебя, но это только потому, что любим, а не потому, что считаем тебя неспособной справиться.

— И рисуй, что захочешь, — добавил Беннетт. — Мы будем любить твои картины, потому что это твои картины.

— И куда бы жизнь тебя ни завела, мы всегда будем рядом, — сказал Хейден.

Их слова ложились на меня, как слои краски: светлые, тёмные, добавляющие глубину и объём.

Они любили меня. Без условий. Даже если мои планы проваливались. Даже если я верила тем, кто этого не заслуживал.

— Больше никаких секретов? — спросил Хейден.

Я громко высморкалась.

— Никаких, — сказала я. — Ой, нет, один. Джулс, я всё-таки тогда раскрасила твои белые кеды.

Джулс ахнул и ткнул в меня пальцем.

— Я знал!

— Прости… но они были такие милые.

— Подростку не нужны кеды с красными губками! — воскликнул он. — Теперь ты мне должна картину в офис.

Я задумалась о милом слонёнке в маскарадном костюме, которого недавно нарисовала. Немного волшебства ему точно не повредит.

— У меня есть одна идея, — улыбнулась я.

— Что-нибудь ещё? — спросил Хейден.

Я покачала головой. Впервые за долгое время я чувствовала себя спокойно.