— Ну, вообще-то, Еврипида.

— Конечно, Еврипида. Какая дурацкая обмолвка!

— А каким текстом вы пользовались? — спросил Найджел.— Полагаю, И. К. Эмброуза?

Трудно было представить более безобидный вопрос. Однако Найджел тотчас же ощутил, что каким-то образом нанес собеседнику оскорбление. Морщинистое, не имеющее возраста лицо внезапно напряглось, приняв надменное и вызывающее выражение.

— Эмброуз очень солиден,— ответил Стрит,— но ему недоставало воображения. Иногда задаешься вопросом, имели ли эти академики хотя бы малейшее представление о том, что происходит в душе поэта.

— На борту находится некая Ианта Эмброуз,— сказал Найджел.— Интересно, не имеет ли она отношение?..

— Что? И. Э.? — Казалось, этот возглас вырвался у Джереми Стрита прежде, чем он смог его сдержать.

— Вы ее знаете?

— Не лично,— надменным тоном ответил лектор и кратко простился.

У Найджела сложилось два впечатления: что злополучная Ианта Эмброуз обладала даром наживать себе врагов и что Айвор Бентинк-Джоунс не просто ощутил беспокойство Джереми Стрита из-за ее присутствия на борту, но и был этим обрадован. Несомненно, в его характере, как и у большинства назойливых хлопотунов, было немало злобы.

— По-моему, они оба — фальшивые,— пробормотала Клер.

— Фальшивые? Кто?

— Наш Джереми и наш Айвор. Джереми тщеславен, как павлин, но, возможно, безвреден. С другой стороны, Айвор...

— Что не так с Айвором?

— Он думал, что «Ипполита» написал Софокл. И ты заметил, как он к нам клеился? Если бы мы знали, что кроется за его добродушной внешностью, то я не уверена, что нам бы это понравилось. К тому же у него слишком маленькие глазки.

Каковы бы ни были склонности мистера Бентинк-Джоунса, Джереми Стрит вскоре предстал в неожиданном свете. Клер спустилась вниз за блокнотом для набросков, а Найджел бродил по прогулочной палубе. Проходя мимо окна читальни, примыкающей к кормовому салону В, он заметил внутри человека. Это был Джереми Стрит. Внешнее безразличие и настороженность его позы напоминали Найджелу магазинного вора, которого он как-то видел в деле. Стоя спиной к окну, Стрит протянул руку к журналу в бежевой обложке, лежащему на столе перед ним, и спрятал его под пиджаком. Обложка показалась Найджелу знакомой. Двинувшись дальше, он спросил себя, зачем известному лектору и знатоку античности тайком красть «Журнал античной науки»? Напрашивался единственный ответ: если этот человек не был обычным клептоманом, то он забрал журнал из читальни, чтобы не дать другим пассажирам ознакомиться с ним. Конечно, эта предосторожность едва ли эффективна, ибо в подобный круиз некоторые из пассажиров наверняка захватили с собой экземпляр ежеквартального журнала. Найджел решил тоже раздобыть экземпляр; у него уже сложилась теория насчет того, почему Джереми Стрит изъял его из читальни, но ему хотелось удостовериться в справедливости своих предположений.

Обед в салоне А подходил к концу. Найджелу и Клер отвели столик, за которым также сидели епископ Солуэйский и его жена, миссис Хейл. Остроконечная седая бородка епископа, из-за которой Найджел и Клер приняли его за академика, энергично поднималась и опускалась над пищей, покуда язык его супруги столь же энергично болтал о других пассажирах.

За короткое время она уже умудрилась собрать несколько досье, щедро восполняя недостающие факты буйным воображением.

— Моя дорогая Тилли,— не выдержал ее муж.— Мисс Мэссинджер подумает, что ты жуткая сплетница.

— Я никогда не сплетничаю, Эдвин. Это со мной сплетничают. Я как мамаша — все приходят шептать мне на ухо свои секреты.

— Мало же они знают о твоей истинной натуре,— мрачно заметил епископ.

С первого взгляда миссис Хейл походила на бойкую девчушку, однако сардонический блеск глаз свидетельствовал о совсем иных качествах, предупреждая неосторожных.

— Вы еще не знакомы с красавицей и чудовищем? — спросила она, бросив взгляд на столик, за которым сидели миссис Блейдон и мисс Эмброуз.

— Нет,— ответила Клер.— Они сестры, не так ли?

— Да. Мисс Эмброуз — школьная учительница, преподает античную литературу. У нес был нервный срыв, и сестра повезла ее в этот круиз в качестве лечения. По-моему, учитывая стиль жизни миссис Блейдон, ей не слишком удобно иметь у себя под боком Ианту Эмброуз.

— Стиль жизни? — переспросил Найджел.

— Мелисса Блейдон — «веселая вдова» de nos jours{10}10].

— Она в самом деле вдова?

— Да. И для меня абсолютно очевидно, что у нее в жизни только один интерес — мужчины. Они уже начали увиваться вокруг пес. Но Ианта Эмброуз ворчит и скалится на них. Не могу представить себе, чтобы миссис Блендой смогла завести на корабле роман.

‘ — Моя дорогая Тилли,— заметил епископ,— только человек-змея способен согрешить в этих набитых ящиках, которые они именуют каютами.

— На епархиальных конференциях- мой муж так не говорит,— заверила миссис Хойл.

Епископ Солуэйский расхохотался, его голубые глаза весело блеснули.

— Ты понятия не имеешь, как я говорю на епархиальных конференциях.— Он ласково улыбнулся жене.

— Откуда вы все знаете об этой миссис Блейдон? — спросила Клер.

— Перед обедом она сидела на палубе рядом со мной, а толстый маленький человечек по имени Бентинк-Джоунс разговаривал с ней.

— Ага!— поняла Клер.— Она рассказывала ему о своей сестре? У него, по-моему, ненасытное любопытство насчет чужих жизней. Вам лучше быть поосторожнее.

— О, моя жизнь — открытая книга,— заявила миссис Хейл.

— Открытая книга,— подхватил ее супруг,— полная неподобающих картинок. Вы едва ли можете себе представить, мисс Мэссинджер, насколько у моей жены богатое воображение. Во всем виновата тоскливая жизнь, которую она ведет со мной в моей резиденции.— Он промокнул бороду салфеткой и бросил озорной взгляд на жену.— Их отец и я были когда-то членами совета в одном колледже. Так что мне все известно о детстве сестер Эмброуз.