Камила стойко держала оборону рядом, за что Настя была ей безмерно благодарна. Потому что если бы не она, Настя, возможно, до сих пор кружила бы среди манекенов, окончательно потеряв связь с реальностью. Так бы и осталась там — погребенная под слоями кружева, шелковых тканей и стразы, из последних сил сжимая в руках каталог с «правильными» оттенками слоновой кости.

Вернулась она поздно, вымотанная, но довольная. В салоне машины было тепло, глухо играл радиоэфир, убаюкивающий городскими новостями. Фонари расчерчивали дорогу желтоватыми бликами, освещая уютный вечер.

— Анастасия Павловна, приехали! — раздается голос водителя.

Настя потягивается, лениво сползает с сиденья наружу, расправляет плечи… и тут же замирает. Как холодная капля по позвоночнику — неприятное, липкое ощущение тревоги.

Резко распрямляется, глядя на дом.

Разбитые окна на первом этаже. Внутри — темнота, но даже сквозь неё проступают следы разрушения: прогалины, уродливые пятна на стенах, будто кто-то разбрасывал внутри огненные стрелы.

А снаружи гвардия рода Горнорудовых. Охрана дома в сборе. Полная экипировка, оружие наизготовку. Лица напряжённые, настороженные, как у охотников, затаившихся в засаде и ждущих, когда из зарослей выскочит раненый зверь. Но никто не двигается. Никто не заходит внутрь. Почему?

— Эй! — Настя рывком идёт к начальнику охраны, сердце уже колотится, в висках шумит от догадок. — Дядя Семён! Что случилось?!

Гвардеец в огненном доспехе медленно поворачивается к ней. Шлем коротко вспыхивает огненными языками.

— Госпожа! Нам приказано не заходить в дом ни при каких обстоятельствах! — голос его ровный, но в нём проскальзывает напряжение. — Сами бы уже ворвались, госпожа, но… увы.

У Насти поднимаются волосы на затылке.

— Кто приказал?! И где мой отец?!

Охранник на мгновение мнётся, но затем выпрямляется и честно отвечает:

— Барон Павел Тимофеевич внутри. Он и отдал такой приказ.

— Да что здесь происходит?! — Настя решительно ничего не понимает, в голосе уже прорывается раздражение.

Гвардеец не дрогнув отвечает:

— Барон Горнорудов велел всем слугам и охране покинуть здание сразу после прибытия графа Филинова.

Настя моргает. Раз. Два. До шокированной барышни не сразу доходит.

— ЧТО?! — голос ее взвивается вверх, как кипящий чайник. — Даня там?! Значит, на него напал отец?! И вы просто стоите тут?!

Внутри что-то щёлкает. Инстинкт, звериное чутьё — не время думать, надо действовать.

Настя делает резкий рывок к крыльцу.

— Госпожа! Вам не стоит туда идти! Приказ барона касался абсолютно всех! — голос начальника охраны гремит у неё за спиной.

Он, похоже, уже понимает, что сейчас начнётся что-то очень неконтролируемое, поэтому бросается следом и успевает схватить её за руку.

Но поймать оборотня — это не так-то просто.

Настя резко дёргается, выскальзывает из захвата с такой ловкостью, что позавидовала бы любая кошка. Разворот — и уже взлетает вверх по ступеням, лёгкая, стремительная, как вспышка.

На секунду оглядывается.

— Оставайтесь снаружи! Позову, если что! — бросает через плечо. А потом, с вызовом прищурившись, добавляет: — И ещё — граф Вещий-Филинов, попрошу!

И ныряет в темноту дома, даже не дождавшись ответа.

А за спиной гвардейцы остаются стоять неподвижно — с оружием в руках, закованные в магические доспехи.

Комнаты завалены валунами, созданными магией Камня. Мебель раскурочена, повсюду обломки. Из пробитого паркета торчат лианы, будто здесь джунгли какие-то. Стены покрыты черными опалинами и глубокими разрезами.

И в довершение всего — кровь. Брызги хаотично раскиданы по полу и стенам. Настю охватывает ледяной страх. Но она быстро берет себя в руки. Кровь — еще не значит смерть. Её отец — маг крови. А у Дани есть кровавый легионер.

Сделав глубокий вдох, Настя бросается вперёд, пересекает полуразрушенный коридор и замирает на пороге гостиной.

На диване, раскинувшись, как выброшенная на берег рыба, лежит Павел Тимофеевич.

— Филинов… мы не закончили… — сипло выдавливает он, кривясь.

Напротив, в обугленном, почти рассыпающемся кресле сидит Данила. Выглядит он не лучше — одежда порвана, на лице копоть. В руках шейкер с энергококтейлем.

Спокойно делает глоток. Как будто только что не устроил рукопашный апокалипсис.

— Это вы не закончили, Павел Тимофеевич, — лениво замечает он, качая головой. — А я, знаете ли, уже задолбался вам харю начищать, Ваше Сиятельство.

Заметив Настю, Данила поднимает на нее взгляд. В глазах мелькает добрый блеск.

— О, Настенька, привет. — Голос лёгкий, непринуждённый, как будто они случайно встретились в парке. — А мы тут с твоим отцом обсуждали важный вопрос — как изменятся наши с Павлом Тимофеевичем семейные отношения после свадьбы.