— Мервел ещё дышит. Делай круг шире! Бери ближе к Разлому, я вижу ещё одну нору там.

— Я не знаю, где Разлом, — рыдая, прокричала я.

— Севернее!

— Я не понимаю, где север! — всхлипнула я и до боли сжала штурвал.

— Слева! Мы спиной к солнцу!

— Ясно… — прошептала я и выровняла маголёт.

Он оказался неожиданно кротким и послушным, и я испытала бесконечную благодарность за то, что он не валится на землю. Хотя командор наверняка успел бы перехватить управление. Или нет?

Сквозь слёзы заметила нарыв на теле земли и повела маголёт к нему. Твари оттуда ещё только полезли, и первый удар пришёлся по здоровенному кантраду, что едва успел отползти от раскрытого зева норы. Вторую бомбу Блайнер положил точно внутрь, и сдетонировало так, что земля потрескалась на сотню шагов вокруг.

Ни других тварей, ни нор видно не было.

— Меняемся, — отобрал он у меня штурвал.

Весь пол был залит кровью. Пахло смертью.

Я неловко заскользила и едва не упала на лейтенанта. Разве бывает так много крови? Положила руки на побледневшую кожу и замерла.

Поздно.

Слишком поздно.

Яд проник везде, и сердце Мервела остановилось.

Я попробовала влить в него силу жизни, но бесполезно. Ощущение, будто я пыталась оживить куклу.

В этот момент меня накрыло мощнейшим откатом. Губы задрожали, из груди вырывались рыдания, а в ушах нарастал гул. Хотелось выть от боли и обиды.

— Меняемся! — раздался властный голос командора, и я с трудом смогла подняться на ноги.

Весь подол напитался кровью и потяжелел, тело стало словно чужим.

— Заложи вираж вокруг штаба! — приказал командор, и я слегка накренила штурвал.

Маголёт мягко урчал чужой силой.

Мы сделали ещё семь витков, добивая пирующих тварей. В воздухе кружил десяток стальных птиц, и они атаковали цели не только рядом с частью, но и где-то далеко в лесу.

Солар поднимался всё выше и всё безжалостнее высвечивал последствия боя внизу.

Как только к нам присоединилась другая эскадрилья, Блайнер вернулся к креслу пилота.

— Подвинься вперёд, — хрипло приказал он, и когда я повиновалась, скользнул на сиденье позади меня. Его большие ладони легли поверх моих перепачканных кровью и грязью рук. — Не отпускай. Я покажу тебе, как сажать биплан.

— Зачем? — оцепенело прошептала я.

— Учись управлять бипланом, Аделина, — тихо ответил Блайнер. — Если твари выбрались из Разлома, то спасение от них теперь есть только в воздухе.

Адель

Щекой я ощущала размеренное дыхание Блайнера, спиной — твёрдость его тела, кожей — исходящий от него жар. Почему-то это успокаивало, несмотря ни на что. Пока его руки управляли моими, показывая, как сажать маголёт, я немо и покорно запоминала последовательность действий. Он объяснял каждый этап, а я изо всех сил пыталась сосредоточиться на этом и не впадать в истерику.

Не время. Не сейчас. Я уже не смогу помочь Мервелу, но внизу сотни раненых, и я должна быть сильной ради них!

Когда шасси коснулись взлётно-посадочной полосы, весь биплан тряхнуло, и он покатился вперёд на скорости, которая казалась куда выше прежней, хотя это было не так.

— Не оставляй торможение на конец полосы, — проговорил Блайнер, показывая, что делать.

Наконец маголёт замер, и всё замерло вместе с ним. На мгновение в кабине настала мёртвая тишина, и показалось, будто за пределами фюзеляжа ничего больше нет. Только мрачная, необитаемая пустота.

Мы молчали, и я была не в силах даже пошевелиться, только слёзы так и катились по лицу.

— Смерть Мервела — на мне. Это моё решение и мой приказ. На тот момент я счёл, что важнее пресечь атаку и подорвать норы, чем спасать одну жизнь. На земле оставались сотни людей, беззащитных перед тварями. Мне очень жаль, Аделина, но иногда так бывает. Мы сделали всё, что могли.

Я шумно сглотнула.

— И как теперь с этим жить?

— Верить, что решение было верным, и пить снотворное перед сном.

Повернувшись к Блайнеру, посмотрела на жёсткую линию его профиля, словно отлитого из стали, и почувствовала, как внутри что-то рвётся и распадается на части.

— Там наверняка есть раненые. Нужен целитель, — глухо проговорила я.

— Идём.

Командор молча помог мне вылезти из кресла, а затем вывел наружу.

Тело Мервела уже начало остывать, и я понимала, что даже жрец не сможет вернуть его к жизни. Понимала, но не хотела в это верить. Никогда ещё не теряла пациента, и мне было мучительно больно осознавать, что я… не справилась… не сумела… не спасла…