— Не более чем слухи. Просто интуиция у нас хорошая. Да и люди постоянно сами выдают ложь своими эмоциями, — мягко улыбнулся я. — Впрочем, я сам был удивлён таким предложением господина Хорфагера.

Разумеется, я сразу попытался перевести тему. Слухи далеко не всегда полезны. Особенно такие. С одной стороны, если бы все были уверены, что я могу распознать ложь, то просто перестали бы лгать мне. Плохо, что ли? Хорошо. Вернее, так может показаться. Что будут делать люди, если нельзя лгать? Они просто не будут ничего говорить. И это меня вполне устраивает. А ведь есть и второй вариант: люди перестанут мне лгать. И, если честно, это ещё хуже. Сейчас я даже благодаря лжи могу узнать истину. Но правда, она бывает разная. Можно сообщить её так, что человек сам будет думать так, как нужно собеседнику. Дальше он сам всё додумает.

К счастью или к сожалению, далеко не все члены моего рода могли чуять ложь. Я бы даже сказал, что так могли лишь считанные единицы. Ощущать чужое сердцебиение не так уж и просто на самом деле.

— Что ж, признаю, даже для меня самого моё же предложение было слегка неожиданным. Разумеется, я давно об этом думал, но окончательное решение принял именно во время встречи с этим молодым человеком. Этот парень далеко пойдёт. А про ваши тесные связи давно всем известно. И я решил, что такой шанс упускать нельзя. Наш союз будет полезен нам всем, — мягко улыбнулся Хорфагер.

— Не буду с этим спорить, — слегка смягчил настороженный взгляд Морозов. — И всё же, свадьба? Сколько уже сотен лет мы пытались это организовать? Я даже не вспомню. И все эти годы вы всегда отказывались. И пусть явной вражды между нами никогда не было, но настороженность всегда витала в воздухе. Твои предки в гробу перевернутся, узнав, что ты согласился на то, чего они так старались не допустить.

— Времена меняются, — развёл он руками. — Наши способности не столь уникальны, как может показаться. И с каждым годом они становятся всё менее востребованными. Люди давно уже научились замораживать нужные им вещи. Вопрос лишь в цене. И уже сейчас мы стоим на самой грани, когда электричество сможет заменить магию банально потому, что будет выгоднее. Пока нам удаётся давить конкурентов, но это не навсегда. Стоит в дело влезть кому-нибудь из действительно серьёзных игроков, и мы начнём сдавать позиции. Разумеется, не разоримся в ту же минуту. Наш бренд крепко укоренился в умах людей. Да и наработанные связи позволят выжить. Но именно что выжить. Скорее всего придётся сосредоточиться только на премиумном сегменте рынка, постепенно отступив с бюджетного. Доходы упадут, влияние нашей семьи ослабнет. Именно такие перспективы строят наши аналитики. Хочу ли я этого? Разумеется, нет. Выходы есть, но их не так много, и большинство мне не нравятся. Одним из оптимальных является поиск могущественного союзника. И вот я здесь. Как видите, говорю только правду. Скрывать мне нечего.

— Мои аналитики говорили точно так же про вас, — понимающе кивнул Сергей. — Вариантов у вас и вправду не так много. На самом деле возможностей использовать особенности вашей магии не так мало. Но проблема в том, что в другие отрасли вас никто не пустит. Там уже давно всё поделено. Разумеется, я говорю про серьёзные масштабы. Малый бизнес никто не трогает, пока он не дорастёт до определённых размеров. Но вам этого явно не хватит. А союз… Это и вправду выход. Вот только не слишком ли просто ты всё это рассказываешь? Я ведь могу и передумать, ужесточив условия, раз уж у тебя нет выхода.

— Выход есть всегда. Ты это сам лучше меня знаешь. И ты действительно можешь ужесточить условия. И я даже, возможно, соглашусь. Возможно… Но станет ли тебе от этого лучше? Вместо верного союзника получишь врага, что будет желать отомстить и вернуть своё. На это ты не пойдёшь. Я слишком хорошо тебя знаю, — усмехнулся он. — Многие недалёкие люди часто называют ваш род жадными торгашами. Вот только они ошибаются. Вы не торгаши, вы купцы. Два слова с похожим значением, но с абсолютно разной сутью. Торгаши стремятся урвать куш здесь и сейчас, купцы же работают на перспективу. Можете даже сработать сейчас в минус, зная, что в перспективе это многократно окупится. Я же предлагаю достойную сделку, что принесёт выгоду как одномоментно, так и на долгой дистанции. Предложение, от которого ты просто не сможешь отказаться.

— Ха-ха-хах, — вдруг резко рассмеялся мужчина, откинувшись на спинку диванчика. — Вот уж чего у вашего рода не отнять, так это сладкоречивости. Не зря ваш предок был первым, кто смог объединить земли Норвегии. Там одной силы явно было маловато. Надо было уметь договариваться, что он и сделал. Впрочем, что бы ты сейчас ни сказал, я бы всё равно не поменял своё решение. Предложение было выдвинуто, и я не меняю условия на ходу. Твоя племянница выйдет за моего племянника. Эта свадьба скрепит наш союз. Со своей же стороны обещаю всестороннюю поддержку вашему бизнесу и не только.

— Идёт, — они пожали друг другу руки.

Разумеется, при обсуждении будущей свадьбы двух молодых людей их самих на обсуждении не было и быть не могло. Когда дело касается серьёзного бизнеса, мнение будущих молодожёнов никого не интересовало. И это было в порядке вещей. Им ещё повезло, что возраст примерно одинаковый. Бывают и куда менее благоприятные сочетания.

Казалось бы, этих молодых людей насильно заставляют вступить в брак не по любви. Попытаются ли они отказаться и сбежать от такой судьбы, например? Нет. Такие случаи невероятно редки. И дело не только в воспитании и верности роду. Это лишь часть причин. Основная же в том, что они отлично понимают, что их ждёт в случае отказа. Лишение поддержки рода — в нашем феодальном мире это одно из страшнейших наказаний. С тобой ничего не сделают. Ты будешь свободен! Но… сам по себе. Никто не поможет и не защитит. Бывают люди, что обрадуются такой независимости, но лишь сперва. Слишком уж многое в нашей жизни зависит от положения твоей семьи в обществе. Это не хорошо, но и не плохо. Просто оно есть, и с этим ничего не поделаешь. Не знаю, как там у Хорфагеров, но у Морозовых, насколько знаю, не было ни единого случая, когда кто-то из них решился бы отказаться от поддержки рода. Эти торговцы как никто иной знают, что у всего в нашем мире есть цена.

Честно говоря, я не знаю, как сам бы поступил на их месте. Смог бы принять свою судьбу или воспротивился бы, пойдя против рода? И это я, человек, росший большую часть своей осознанной жизни в одиночестве. Что уж говорить про тех, кто с детства растёт в этой среде. Впрочем, это не моё дело. Внутренние дела чужих родов вне моей компетенции. Только главам решать, как будет лучше для их родственников.

— Ах да, держи, — вытащив из кармана что-то, Морозов быстро бросил его навесом в сторону собеседника.