Паблиус побарабанил пальцами, унимая злость.

— То есть вы уверены, что «Песня» канет, как камень брошенный в воду?

— Точно! Уйдет на самое дно.

— А как быть с кругами, что разойдутся во все стороны? Я про то, что многие студенты уже обзавелись личными экземплярами текста и забывать ничего не собираются.

— Ну а от меня-то вы что хотите?! — вспылил дэр Аттикус. — Ах да! Доложить в столицу! — Он усмехнулся, снисходительно, будто разговаривал с новичком, поступившим под его начало. — Знаете, к чему это приведет? Нам прикажут разобраться. И нам придется разбираться: запрещать, уничтожать, вести беседы со всеми и каждым… В итоге тут не круги пойдут, а такая волна подымется! Вы же столько лет с этими лоботрясами молодыми возитесь, неужели так и не поняли, что своими запретами лишь раззадорите их? Говорю вам, лучше переждать.

— Хорошо, я понял! — вскинул руки Паблиус. Спорить с упрямцем, что воду толочь. — Докладывать или нет — дело ваше, но хотя бы присмотритесь к той, что бросила этот проклятый камень. Вдруг у нее за пазухой булыжник поувесистей.

Безопасник хохотнул, но увидев, что Паблиус серьезен, недовольно спросил:

— Не слишком ли много ожиданий от простой первокурсницы?

— Будь она так проста, не отказалась бы от денег, что предлагали хлебопеки. Так я рассчитываю на вас?

— Ладно, присмотрюсь, — нехотя проворчал дэр Аттикус и поднялся.

Когда он ушел, Паблиус заварил себе пустырника и, вдыхая горьковатый аромат, вполголоса произнес:

— Ничего, и от спящего медведя бывает польза. Главное, вовремя его разбудить.

Проснулась Лера с невероятным чувством легкости, почти счастья.

Сквозь закрытые веки пробивалось яркое солнце, щеки и губы припекало, и слышалось, как летала по комнате муха. Пожужжит, нарезая круги, а потом — шлёп! — в стекло с размаху. Затихнет ненадолго и снова давай круги нарезать. Всё как в детстве, летом, когда всей семьей на даче, а впереди длинный, насыщенный приключениями день.

Нет, она прекрасно понимала, где находится, и помнила, что возвращение откладывается еще на два года, но все равно… на душе было хорошо.

И силы уже восстановились. В её «крохах» обнаружился неплохой плюс: восполнялись они просто стремительно! А вот одногруппники, выжатые во вчерашней игре досуха, наверняка еще бледноваты. Вообще, судя по наблюдениям за девушками, которые заряжали артефакты для своих патронесс, восстановление шло по геометрической прогрессии, то есть Лерины двадцать единиц возобновлялись раза в четыре быстрее чем, к примеру, пятьдесят Херты. Круто же!

И вообще, она крута! Вон как лихо отмахалась от позорной участи ездового «кролика».

Никто ведь не ожидал от нее этакого финта с плоским щитом, и по окончанию игры особо истеричные даже разорались, мол, она нарушила правила, и следует именно ее считать проигравшей. Девчонки-сокурсницы демонстративно сдвинулись в сторону, отгородились стеной из презрительных и злых взглядов, а Херта (она выбыла первой) и вовсе зыркала с такой ненавистью, будто хотела зубами в горло вцепиться.

Лере впору жалеть было, что она сразу не булькнула в воду, как все рассчитывали. Но она не пожалела. Ни на секундочку.

А уж до чего приятно от воспоминаний, как вступился за нее Маркус!

— Не вижу предмета спора, — громко сказал он, перебивая орущих. — Вы утверждаете, что моя клиентка нарушила правила. Однако условия игры подразумевают лишь то, что «кролики» должны защищаться, но способ защиты не регламентируется. Так что нарушения нет.

Студенты притихли, неуверенно запереглядывались, и лишь «тамада» возмущенно рубанул воздух рукой:

— Всё равно обман! Все же ставили купол!

— И что? — Маркус вздернул бровь. — Разве действия прочих делают мою клиентку неправой? Она верно оценила свои возможности, поняла, что купол долго не удержит, и применила тот вид защиты, который требует меньше сил. Представьте только, на какой риск она пошла! Без «доспехов»! Под огненные шары!

Народ явно проникся, закивал. Глядя на них, прониклась и Лера. А ведь и правда, без доспехов да под шары! Это ж надо так… опрометчиво.

Скривившись от досады, «тамада» окинул её недовольным взглядом и обличающе заявил:

— Зато она могла повернуть щит так, чтобы удары отлетали в соседний купол.

— А она повернула? — с преувеличенным интересом спросил Маркус.

— Нет, — нехотя признал «тамада». — Но могла же!

— Хотите сказать, что вы поступили бы именно так?

Старшекурсник вспыхнул, залился густым румянцем, и Маркус, больше не замечая его, обратился к толпе:

— Итак, мою клиентку обвинили в нарушении правил, однако, как мы видим, правила соблюдены. Отсюда вывод: все претензии безосновательны, а лиа Вэлэри Дартс не проиграла.

Возражать никто не стал, и, заминая случившееся, «тамада» пригласил на финальную гонку теперь уже «ездовых кроликов».

За гонкой Лера не следила. Какая нафиг гонка, если перед тем, как скрыться в толпе, Маркус одарил ее таким непривычно одобрительным взглядом! Еще ей показалось, что в глазах его мелькнула искорка веселья. То ли его забавляла сама ситуация, то ли радовался, что клиентка не бросила тень на его высокородность. Да и не важно. Важно лишь то, что меж ними протянулась еще одна ниточка, и это тоже хорошо. Просто замечательно! От нахлынувшей радости Лера широко улыбнулась.