Осенний жених

Аннотация

Грейси — почтальонка в Холлоу-Оук и знает всех в городе. Когда отшельник на её маршруте жалуется, что она взяла выходной, ей пора представиться как следует.

Шрамы Донована вынуждают его скрываться от мира, но симпатичная почтальонша с разноцветными бантиками в волосах заставляет его выйти из тени. Как он может сделать её своей, если боится того, что она может о нём подумать?

Предупреждение: этот зверь нашёл свою красавицу, и она так же очаровательна, как вы думаете! Вернитесь в Холлоу-Оук, чтобы узнать эту новую историю любви, и останьтесь ради сырных вкусностей!

 

Глава первая Грейси “Почему ты так разоделась?” Спрашивает Оливер, прислоняясь к борту своего грузовика и наблюдая за мной. “Я не наряжена”. Я хватаю другую коробку и затаскиваю ее в кузов своего почтового грузовика. Когда я выхожу, Оливер все еще стоит там и наблюдает за мной. “Ты тоже. У тебя блестящие губы”. “Это блеск для губ. Я постоянно пользуюсь блеском для губ”. Может быть, не тушь, но я об этом не упоминаю. “Хм”. Его голос звучит неубедительно, когда он оглядывает меня с ног до головы. “Что-то изменилось”. Оливер в три раза старше меня и очень счастлив в браке. Если бы это было не так, я бы сказала ему, чтобы он проваливал. Его жена готовит лучшее печенье с посыпкой, которое я когда-либо ела, и Оливер приносит мне его по крайней мере раз в неделю. “Ты подстриглась?” “Нет”. Я перекидываю свои заплетенные в косу волосы через плечо. Я всегда заплетаю их, когда нахожусь на работе, чтобы они мне не мешали. Я также всегда завязываю бант на конце. Может, я и почтальон, но я могу сделать это мило. Я должна сделать что-нибудь, чтобы оживить этот темно-синий комбинезон. “Хорошо. Я спрашиваю только потому, что ты выглядишь особенно хорошо этим утром”, - говорит он, отказываясь от того, что я сделала по-другому сегодня. Однако он прав, хотя я этого не признаю. Если я это сделаю, он начнет выпытывать у меня информацию. Люди думают, что салоны красоты полны сплетен? Почтовое отделение может увидеть все это своими глазами. Сегодня я нанесла немного больше макияжа, но это мало о чем говорит. Обычно я наношу немного блеска на губы и на этом заканчиваю, но сегодня утром у меня было немного больше времени. Это не имеет ничего общего с сексуальной затворником, которая находится на моем пути. Возможно, я проверила, получал ли таинственный отшельник какие-либо посылки сегодня, но это не имеет большого значения. Ему что-то доставляют каждый день. Какого черта он все время заказывает? Поскольку он всегда дома, я предполагаю все. И я говорю, что он всегда дома не только потому, что он там днем. Я ни разу не сталкивалася с ним в городе Холлоу-Оук. Здесь все друг друга знают. В какой-то момент почти невозможно не столкнуться с людьми, вот почему я ни с кем не встречаюсь из города. Хотя для него я бы сделала исключение, и не только потому, что мне не пришлось бы рисковать столкнуться с ним, если бы что-то не получилось. Вот насколько сильно я влюблена. “Ты нужна нам на передовой, Грейси”. Голос Мика доносится из моей рации, и я снимаю ее с бедра. “Я в пути”, - отвечаю я, прежде чем помахать Оливеру и закрыть заднюю дверь моего грузовика. Я сую свой планшет под мышку, направляясь к передней части здания. Большинство грузовиков уже отъезжают, и мне скоро нужно трогаться в путь. Я стучу в открытую дверь Мика, и он жестом приглашает меня войти. “Я получил жалобу с твоего маршрута”. “Неужели?” Я морщу нос от удивления. Я единственный почтальон Холлоу-Оук, поскольку знаю, где живут практически все жители города. Не часто я получаю жалобы. Если я и делаю это, то из-за того, что что-то сломалось в их коробке, что, я знаю, должно было произойти до того, как это попало на мой склад. Я обращаюсь со всеми своими коробками с особой осторожностью. Нет ничего хуже, чем быть в восторге от того, что что-то должно появиться, а это совсем не то, на что вы надеялись. “Это со вчерашнего дня”. “О, Гейл вчера выполнила мой маршрут. Помните, я взяла выходной”. Гейл заменяет всех, кто берет выходной, или помогает, если у вас объем поставок превышает обычный. Обычно я достаточно легко справляюсь с полым днем самостоятельно. “Да, я знаю. Я просто хотел предупредить тебя о том, что произошло. Я думаю, этот парень подумал, что Гейл опоздала и была грубой. Он сказал, что никто другой не должен доставлять его посылки, кроме тебя. Если ты ушла, то его посылкам придется подождать, пока ты не вернёшься ”. “Что?” Говорю я со смехом. “Он вообще может сделать запрос такого рода?” “Как правило, нет, но он должен знать кое-кого из высокопоставленных лиц, потому что мы собираемся убедиться, что только ты передашь его дерьмо”. “Кто это вообще?” Прежде чем слова полностью слетают с моих губ, у меня уже есть представление о том, о ком говорит Мик. Мой сексуальный отшельник. Я не думала, что он сильно заботится обо мне, поскольку он всегда только ворчит. Но это не помешало мне попытаться поговорить с ним. Или о мега увлечении, которое зажило своей собственной жизнью. “Донован жаловался ”. Я киваю. “У меня сегодня для него посылка”. “Он не доставляет тебе проблем, не так ли?” “Нет”. Во всяком случае, я думаю, он подумал бы, что я проблема. Я могу быть немного любопытной, когда дело касается его, но трудно не быть такой. Он новичок в Холлоу-Оук, и единственное, что я знаю о нем, это то, что он построил свой прекрасный дом. Дом, который он никогда не покидает. “Тогда ладно. Будь там в безопасности”. Я отдаю Мику шутливый салют, прежде чем выхожу за дверь и отправляюсь в путь. Мое утро сегодня затягивается. Обычно день пролетает в мгновение ока, но все, что я продолжаю делать, это отсчитывать остановки, пока не доберусь до Донована. Затем мне приходит в голову ужасная идея. Что бы сделал Донован, если бы я опоздала? Обычно я вижу, как он выглядывает из-за штор, когда я спускаюсь по его длинной подъездной дорожке. Я представляю, как он расхаживает взад-вперед по своему дому. Что в этих коробках? “Грейси!” — окликает меня моя лучшая подруга Джули, когда я подъезжаю к закусочной. Я оставляю посылку в магазине Sew Be It по соседству. От вкусных запахов, доносящихся из закусочной, у меня урчит в животе. “Приходи пообедать с нами”. Я поворачиваюсь и вижу, как она и ее жених Джекс выходят из своей машины. На самом деле, именно из-за нее я вчера взяла выходной. Они с Джекс наконец-то скажут “Да”, и вчера мы примерили платья. Это делалось еще в начальной школе, и я так счастлива, что это наконец происходит. “Пойдем с нами. Я угощаю”, - добавляет Джекс. Я знаю, что он просто пытается умаслить меня в надежде, что я расскажу какие-нибудь подробности о сегодняшнем девичнике. Он знает, что я сложусь, как дешевый стул, но для него слишком плохо, что Вэл бросает его и держит язык за зубами. “Хорошо”, - соглашаюсь я, глядя на часы. Из-за этого я опоздаю. К тому же, закусочная превосходит сэндвич с индейкой, который я запихнула под сиденье в грузовике. “Позвольте мне оставить это поле, и я приду. Приготовьте мне клубничный молочный коктейль”. Я улыбаюсь, гадая, как Донован отреагирует на мое столь позднее появление. Я закажу ему кусок пирога из пекарни, чтобы компенсировать это. Возможно, сегодня я получу больше, чем несколько ворчаний. Глава вторая Донован Она опаздывает. Последние двадцать минут я расхаживал по своей гостиной, прежде чем решил выйти на улицу и заняться этим. Мне не нравится быть снаружи, когда она приходит, но вчера это был кто-то другой, а теперь никого нет. Я сделал несколько звонков и знаю, что с этого момента она будет единственным человеком, который будет доставлять мою почту. Меня заверили, что об этом позаботятся. После всего, чем я пожертвовал ради правительства, они у меня в долгу. Я никогда ни о чем их не просил, и если моя единственная просьба заключается в том, чтобы один и тот же человек доставлял мою почту каждый день, то пусть будет так. Может быть, мне тоже следовало попросить, чтобы это приходило в одно и то же точное время каждый день. Бросив взгляд на часы, я ворчу и смотрю на подъездную дорожку. Ее все еще здесь нет, и я должен быть в состоянии увидеть, как она приближается с большого расстояния. Моя подъездная дорожка такая длинная, что с дороги мой дом едва виден, но со всеми пакетами, которые я заказываю, она должна приходить ко мне домой. Как только я в очередной раз прохожу по своему крыльцу, я вижу вдалеке вспышку света. Это она. Что ж, лучше бы это была она. Прямо сейчас все, что я могу видеть, это свет, отражающийся от почтового грузовика, когда он проезжает по дороге ближе к моему дому. Мне нужно зайти внутрь, но сначала я хочу убедиться, что это она. Как только она оказывается достаточно близко, чтобы я мог разглядеть волосы, заплетенные в косу через плечо, я разворачиваюсь и захожу внутрь. Обычно ей не нужно, чтобы я расписывался за что-то, но время от времени она заставляет меня. На теге с ее именем написано Грейси, но я никогда не называл ее так и не произносил ее имя вслух. Я мало разговариваю и в основном просто много думаю, когда нахожусь среди людей. Но даже это ложь, потому что единственные люди, с которыми я рядом, — это мои родители и мой брат Тидас. С ними мне не нужно много разговаривать, поэтому я жду, чтобы поговорить, пока это не станет важным. Стоя в своей гостиной, я смотрю в окно и наблюдаю, как она выходит из почтового грузовика. Наверное, мне следует пойти помочь ей с коробкой, но я знаю, что это всего лишь бумажные полотенца, поэтому она легкая. Я приберегаю все свои тяжелые вещи на случай, когда мне нужно будет съездить в соседний город за крупными покупками. Мне не нравится заказывать вещи, которые слишком тяжелы для нее, чтобы нести. Сегодня у нее есть лавандовая лента, и я записываю ее в маленький блокнот, который держу у двери. Я не знаю, почему я так одержим лентами, но обычно в те дни, когда она счастлива, она носит такие мягкие цвета, как этот. Почему она счастлива сегодня? Есть ли у нее парень? Я несколько раз проверил наличие кольца, и она не замужем. Если бы она была моей, я бы никогда не позволил ей выходить из дома без кольца. Что, если ее мужу все равно? Я ворчу, когда отгоняю эти мысли. Мне не нравится сама идея этого. Кроме того, я слышал, как Тидас говорил о Валери и ее одинокой подруге Грейси. Это должен быть один и тот же человек. Достав коробку из грузовика, она кладет сверху коробку поменьше, а затем поднимается по ступенькам на мое крыльцо. Я отодвигаюсь от окна, чтобы она не могла меня видеть, и жду, когда она уйдет. Но когда она ставит коробку на место, выпрямляется и стучит в дверь. Почему она стучит? Для этого ей не нужна подпись. Я не хочу, чтобы она видела мое лицо. В тех немногих случаях, когда мне приходилось расписываться за что-то, я надевал шляпу и низко надвигал ее. И даже тогда я приоткрывал дверь только для того, чтобы подписать бумагу и вернуть ее обратно. “Мистер Комбс?” — зовет она и снова стучит. “Донован?” Когда я слышу, как ее милый голос произносит мое имя, у меня в животе возникает забавное ощущение. “Да”, - говорю я, но мой голос настолько непривычен, что застревает в горле. Я прочищаю его и пытаюсь снова: “Да?” Я говорю двери, не открывая ее. “У меня есть кое-что для тебя”. Я закрываю глаза и представляю ее обнаженной и стоящей на коленях. “Черт”. Я должен думать о футболе, чтобы отвлечься. “Ты можешь оставить это у двери ”. Это, возможно, было самым длинным предложением, которое я когда-либо говорил ей. “Я не уверена, что это хорошая идея”. Ее легкий смех подобен музыке, и он заставляет меня расслабить плечи. Я и не подозревал, что они были такими напряженными. “Хорошо”, - соглашаюсь я, подхожу к вешалке и беру бейсболку. Низко натягивая поля, я подтягиваю подбородок и приоткрываю дверь. Она такая невысокая и соблазнительная, что похожа на маленького херувима, протягивающего мне подарок. Ее щеки розовые, а губы блестящие, так что мне хочется их поцеловать. Сегодня у нее появились веснушки, или, может быть, это потому, что мы так близко, что я могу их ясно видеть. Я смотрю в землю, пытаясь спрятать свое лицо. “Мне жаль, что меня не было здесь вчера”, - говорит она, протягивая маленькую коробочку. “И мне жаль, что я опоздала сегодня”. “Где ты была?” Я так же удивлен своим вопросом, как и она. “Ну, вчера я была выходная, потому что моя подруга выходит замуж”. Я поднимаю взгляд ровно настолько, чтобы увидеть ее милую улыбку. “Я на свадьбе”. “А сегодня?” Боже, почему я все еще говорю? “О, эм, я забежал по делам ”. Ее щеки вспыхивают, и у меня такое чувство, что она не говорит мне всей правды. “Но я принесла тебе этот кусок пирога в качестве извинения”. Она протягивает коробку, и я смотрю на нее. Ее ногти выкрашены в желтый цвет в мелкий белый горошек. Она такая яркая и жизнерадостная, что является полной противоположностью мне. Я как тот Заботливый Медвежонок с облаком на животе, но я не милый и приятненький. “Я, э-э, не знала, какой взять”. Она подходит ближе и еще немного приподнимает коробку. “Я догадалась и достала тебе лимонный пирог. Я думала, всем нравится пироги, но теперь я задаюсь вопросом, был ли это неправильный выбор. ” Она говорит быстрее, и я вижу, что она нервничает. Я не хочу, чтобы она расстраивалась из-за того, что сделала, особенно когда она сделала это для меня. Открывая дверцу, я протягиваю руку, чтобы взять коробку. “Вау”, - говорит она, глядя на меня, и ее глаза расширяются. Ее взгляд быстро путешествует вверх и вниз по моему телу, как будто она не может поверить, что я такой большой. “Мне нравится лимонный пирог ”, - бормочу я, пытаясь отвлечь ее мысли от моего размера. Хотел бы я уменьшиться, чтобы не быть таким заметным в толпе. Я ненавижу, когда люди смотрят на меня, но у нее не такие уж плохие глаза. “О, конечно. Вот, пожалуйста. Извини, что опоздала ”. Ее улыбка могла бы согреть солнечную систему, и я не могу не думать, что она прямо как солнечный свет. Теплая, мягкая, и на нее больно смотреть слишком долго. “Эт… спасибо…” Я запинаюсь, и мне приходится прочистить горло. “Спасибо”. “Не за что”. Она стоит там еще секунду, и я смотрю вниз на ее ноги. Они такие маленькие. “Думаю, я пойду. Хорошего дня”. Я не знаю, что сказать, и слова не приходят ко мне, когда она поворачивается, чтобы уйти. Я не хочу, чтобы она уходила, но я не умею с ней разговаривать. “Яблоко”, - говорю я, когда она достигает лестницы. Она оборачивается и смотрит на меня так, словно не уверена, что это я заговорил. “Я люблю лайм, но яблоко — мое любимое”. Я тяжело сглатываю, нервничая, что она подумает, что я чудак. “Я тоже”. Она играет с длинной косой, спадающей с одной стороны ее плеча, и мне жаль, что я тоже не могу прикоснуться к ней. Она выглядит такой мягкой. “Тогда, может быть, я принесу яблочный завтра”. Пользуясь случаем, я смотрю ей в глаза, и вдруг они встречаются с моими. Я стесняюсь и не могу говорить, поэтому все, что я делаю, это киваю, когда она поворачивается и уходит. Я стою там еще долго, еще долго после того, как она ушла, и я не могу не удивляться, как кто-то такой маленький мог занимать так много места в моем сердце. Глава третья Грейси “Ты в порядке?” Джули подталкивает меня локтем. Мы все присели, чтобы перевести дыхание после танцев, поскольку были на танцполе практически с той секунды, как вошли в бар. “Я в порядке”, - спешу сказать я, понимая, что снова погрузилась в свои мысли. Не имеет значения, что я делаю, я продолжаю думать о Доноване. У него были самые красивые глаза, которые я когда-либо видела. Я уверена, что это не то, что мужчина хочет услышать, но я ничего не могу с собой поделать. Они цвета теплого шоколада, заключенного в густые длинные ресницы, за которые я бы убила. Я так потерялась в них, что чуть не пропустила глубокий шрам, пересекающий его бровь и спускающийся вниз по щеке. Что бы это ни было, он едва не заметил, но из-за того, насколько выцветшим оно было, я знал, что ему должно было быть несколько лет. Я бы никогда не призналась в этом вслух, потому что это, вероятно, ужасно, но это только усиливает всю таинственность происходящего с ним. “Хочешь еще выпить?” Джули кивает на мой пустой бокал для мартини. Я уже чувствую себя довольно хорошо, но это девичник. “Позвольте мне закончить этот раунд”. Я вскакиваю из-за нашего столика в "Красотке в розовом" и иду к бару. “Что я могу тебе предложить, Грейси?” Чарли звонит, когда видит, что я иду. Он игнорирует всех остальных, ожидающих выпивку, и я показываю три пальца. Он кивает, но я кричу, чтобы привлечь его внимание, когда вижу, как Джекс входит в парадную дверь. “Два”. Я киваю в сторону Джекса, заставляя Чарли рассмеяться. Я почти уверена, что здешний персонал заключил пари на то, сколько времени потребуется Джексу, чтобы появиться сегодня вечером. Я рада, что не вложила деньги, потому что я бы проиграла. Я действительно впечатление, что он продержался так долго. У него даже не мальчишник, и он закатил глаза, когда я спросила, когда у него будет мальчишник. Джекс не хочет видеть других девушек голыми. Он был влюблен в Джули еще до того, как кто-либо из нас узнал, что это такое. То, что я росла с ними, задало безумно высокую планку для того, чего я хотела в отношениях. Он всегда был так добр не только к Джули, но и ко мне с Вэл, потому что мы все как сестры. К счастью, у меня есть Вэл, которая со мной в одной лодке. Она ждала своего рыцаря в сияющих доспехах. Никто из ее семьи никогда даже не разводился, и это очень большое давление. На самом деле она поступила в колледж, надеясь, что найдет там того, кого нужно. Выросшая в маленьком городке, вариантов не так уж много. К тому же, вы можете оказаться с кем-то, кто встречался с вашей подругой или трахнул ее. Нет, спасибо. Колледж был неплохой идеей, поскольку там гораздо больше рыбы на выбор. Плюс Выл всегда делает все по правилам. Ты идешь в колледж после средней школы, потому что этого ожидают люди. Колледж никогда не входил в мои планы. Я хорошо училась в школе, но недостаточно хорошо, чтобы получить стипендию, и я никак не могла себе этого позволить. К счастью, это тоже было не то, к чему я стремилась. Я люблю Холлоу-Оук, и до недавнего времени у меня никогда не возникало желания уехать. “Приготовил тебе только один, и это за счет заведения. Чед купил Вэл выпить”. Я смотрю на бар и вижу Вэл в окружении нескольких мужчин. Клянусь, эта девушка понятия не имеет, насколько она сексуальна. Однако сегодня вечером у нее больше кожи, чем обычно. Она чертовски потрясла меня, когда вышла в своем маленьком черном платье. Мы все должны надеть что-то одно сегодня вечером, кроме Джули. У нее, очевидно, все белое. Я знаю, что Валери ведет себя таким образом из-за нового юриста, который занял здание по соседству с ее магазином одежды. Он заходил, пока я была там, и между ними двумя не пропадала искра. Вэл может сколько угодно говорить мне, что она считает его придурком, но у них обоих все плохо. На самом деле только сегодня я выяснила, что он брат Донована. Я имею в виду, я знал, что у Донована был брат, так как они живут по соседству друг с другом. Они оба построили дома примерно в одно и то же время, но я не до конца соединил точки. Чарли ставит передо мной мой напиток, и я делаю глоток, когда замечаю, как в дверь входит Тидас Комбс, как будто мои мысли вызвали его прямо в воображении. Жаль, что я не могу сделать это с его братом. Это последнее место, где Донован когда-либо был. Глаза Тидаса обшаривают бар, и у меня такое чувство, что я знаю, кого он ищет. Я предполагаю, что он пронюхал, что Вэл собирается куда-то пойти сегодня вечером. Я улыбаюсь, когда вижу, что он наконец заметил ее. Выражение его лица, когда он видит всех мужчин, окружающих ее, подтверждает мои подозрения относительно них двоих. Я допиваю остатки своего напитка, зная, что вечер в значительной степени закончен. Я не злюсь из-за этого. Для большинства это могут быть выходные, но у меня смена утром. Суббота займет у меня всего несколько часов, но я знаю, что увижу Донована. Я направляюсь к Вэл, потому что она моя попутчица. Джекс кивает мне подбородком, проходя мимо с Джули через плечо. “Ты тоже уходишь?” — Спрашиваю я Вэл, переводя взгляд с нее на Тидаса. “Нет”. “Да”. Вэл и Тидас отвечают одновременно. Тидас свирепо смотрит на Вэл, которая притворяется раздраженной. Она может притворяться сколько угодно. Я знаю, что она увлечена Тидасом. Она просто не уверена, как с ним обращаться, но ему с ней хорошо. На самом деле, идеально. “Да, она уезжает. Мой брат может отвезти тебя домой, когда ты будешь готова ехать. Он припаркован перед домом на моей машине ”. Тидас протягивает руку Вэл. “Дай мне свои ключи”. Боже мой. Он сказал, что его брат может отвезти меня домой? Мое сердце начинает биться быстрее от волнения. Вэл закатывает глаза при виде Тидас, но передает ключи, прежде чем поцеловать меня в щеку и попрощаться с остальными девушками. Я делаю то же самое, когда Тидас заключает Вэла в объятия, когда я следую за ними к выходу. Я пытаюсь пригладить волосы, потому что это будет первый раз, когда он видит меня без моей долбаной рабочей формы. Когда мы выходим на улицу, Тидас отпускает Вэла, чтобы подбежать к машине. Он наклоняется и что-то говорит Доновану, который поднимает глаза, чтобы посмотреть в мою сторону. Его рот сжимается в прямую линию, но он кивает головой своему брату, натягивая капюшон. Он пытается скрыть свой шрам? Глаза Донована не отрываются от меня, пока я направляюсь к тому месту, где он припаркован. К моему удивлению, он выпрыгивает из машины и обегает вокруг, чтобы открыть мне дверь. “Привет”. Я улыбаюсь ему. “Привет”, - ворчит он в ответ. Я знаю, что он всегда краток в разговорах, но могу сказать, что он раздражен. “Тебе не обязательно отвозить меня домой, если ты не хочешь. Я могу поймать попутку”. Я пытаюсь притвориться, что я не расстроена, приклеивая на лицо улыбку, что мне легко сделать. В последнее время многие из них фальшивые. “Садись ”, - приказывает он более твердым, чем обычно, тоном. Я сажусь, и он снова удивляет меня, когда наклоняется и пристегивает меня ремнем безопасности. “Ты хорошо пахнешь”. “От тебя самого не так уж плохо пахнет”. Теперь моя улыбка становится настоящей, и он ворчит, отстраняясь и закрывая дверь. Это заставляет меня задуматься, не хотел ли он сказать это вслух. Когда он садится в машину, он не произносит ни слова, выезжая со стоянки. Я не скучаю по тому, что он время от времени поглядывает на меня, когда опускает взгляд на мои голые ноги. Почти сразу после просмотра он отводит взгляд и смотрит на дорогу. “Держу пари, что вне работы я выгляжу по-другому”, - говорю я, нарушая тишину. “Да” — это все, что он говорит. “Что должна сделать девушка, чтобы получить здесь комплимент?” Я поддразниваю. “У тебя короткое платье”, - выпаливает он, сворачивая на подъездную дорожку к дому моего отца и паркуясь. “Спасибо, что подвез ”. Я отстегиваю ремень безопасности и выхожу так быстро, как только могу. “Грейси!” Донован зовет меня вслед, но я уже поднимаюсь по лестнице. На крыльце загорается свет, и как только мой папа открывает дверь, я врываюсь внутрь. “Ты в порядке?” — спрашивает мой папа. “Ты рано вернулась ”. Он пытается выглянуть за дверь, но я закрываю ее за собой и поворачиваю замок. “Появились парни”. “Правильно”. Мой папа посмеивается. “Я иду спать”. “Спокойной ночи, милая”. Он целует меня в макушку, прежде чем я поднимаюсь в свою спальню. Только лежа в постели и перебирая в памяти то, что произошло с Донованом, я понимаю, что, кажется, никогда не давала ему свой адрес. Или, может быть, давала, но забыла. Хотел бы я забыть кое-что о сегодняшнем вечере. Я определенно забуду его яблочный пирог завтра, или, может быть, возьму больничный. Глава четвертая Донован Уже позднее утро, когда я начинаю расхаживать перед своим домом. Она уже на пятнадцать минут опаздывает на свой обычный субботний маршрут. Я думал, что после того, как она принесла мне пирог, а затем я отвез ее домой, она не будет меня бояться. Но, возможно, быть запертым со мной в машине было достаточно плохо. Я видел, как она выбежала из машины так быстро, как только могла. Даже когда я окликнул ее, ей не терпелось увеличить расстояние между нами. Мое отражение смотрит на меня из окна в насмешливом ответе. Конечно, она хотела уйти от меня. Я выгляжу как монстр и веду себя так же. Я не всегда был таким. Когда я пришел в ФБР, я жил своей лучшей жизнью, путешествовал по миру, занимался любимым делом и проводил время со своей семьей. Одна ночь изменила все, и теперь я живу с последствиями. Дело не только в шраме на моем лице, дело в том, что я упустил возможность осуществления своей самой большой мечты. Иметь собственную жену и семью — это все, чего я когда-либо хотел. Любить так, как любят мои родители, проводить праздники с ними и моим братом. Состариться с любовью всей моей жизни, пока мы качаем внуков на коленях. Все это было унесено одним ударом, и с тех пор я пытаюсь собрать осколки. Мое внимание привлекает отражение, и я вижу Грейси, идущую к моему крыльцу. За всеми моими размышлениями я даже не заметил, как ее грузовик подъехал к дому. Она поворачивается, чтобы вернуться к своему грузовику, когда я рывком открываю дверь. “Эй!” Я лаю, и она вздрогнула, как будто я ее напугал. “Извини”. “Я опаздываю, мне нужно идти”. Она поворачивается, чтобы идти обратно к своему грузовику, и, не раздумывая, я иду за ней. “Подожди”. Как только солнечный свет попадает мне в лицо, я понимаю, что забыл свою кепку. Как только у меня появляется эта мысль, она оборачивается, и я ничего не могу сделать, чтобы помешать ей увидеть всю степень моих травм. “Что?” Она ждет, что я что-нибудь скажу, но я стою здесь и удивляюсь, почему она не убегает с криками. Даже после того, как мои раны зажили, некоторые медсестры не смогли скрыть свою реакцию на мои шрамы. Я перенёс две пластические операции, чтобы исправить повреждения, и это не так плохо, как было раньше, но шрамы глубокие и тянутся по одной стороне моего лица. “Эм”. Я не могу встретиться с ней взглядом, поэтому смотрю на ее рот. “Твои губы не блестят”. Что, черт возьми, со мной не так? С Грейси я ничего не контролирую. Я просто выпаливаю все, что у меня на уме. “Я забыла свой блеск для губ в другом грузовике”. “О”. Я засовываю руки в карманы джинсов и стараюсь не ерзать. Если бы она была напугана, она бы убежала отсюда, не так ли? “Ты не принесла мне никакого пирога”. Я действительно не ожидал, что она это сделает, но я надеялся на это. “Тебе не понравилось мое платье”, - так же обвиняюще говорит она в ответ, и я чувствую, как мои брови сходятся на переносице. “Ты показывала много кожи”. Я подумал о ее полных ногах в том коротком платье и дважды погладил себя прошлой ночью. Думать об этом снова было бы ошибкой. По крайней мере, днем, когда она может видеть, как у меня встает. “Ну и что?” Она с вызовом скрещивает руки на груди, и при свете позади нее она сияет. “Ты всегда приносишь с собой солнце”, - говорю я, не подумав. “Что?” Теперь ее очередь выглядеть смущенной. Пожимая плечами, я смотрю на свои ноги, прежде чем поднять взгляд на нее. “Всякий раз, когда ты здесь, выходит солнце”. Во второй раз, когда я это говорю, это звучит еще глупее, но я так нервничаю. “О”. Она протягивает руку и касается кончика своих волос, чтобы поиграть с лентой. Сегодня она желтая. “Мне понравилось твое платье”, - тихо говорю я. “Ты выглядела прекрасно”. Румянец на ее щеках цвета розовых роз, и я хочу прикоснуться к ней и посмотреть, такой ли он нежный. “Спасибо”. “Могу я тебе кое-что показать?” Бросив взгляд на ее грузовик, я не знаю, есть ли у нее еще дела, но я хочу, чтобы она оставалась здесь как можно дольше. “Конечно. Ты последняя доставка по моему маршруту на сегодня, так что у меня есть немного времени”. Держа руки в карманах джинсов, я киваю через плечо. “Это за домом”. Она следует рядом со мной, и я делаю все возможное, чтобы идти медленно, чтобы она могла не отставать. “Я никогда не была на этой стороне собственности. Она всегда была огорожена и заросла, когда мы были детьми”. Я киваю, а затем вспоминаю, что мне нужно поговорить с ней, а не быть таким молчаливым. “Потребовалось много работы, чтобы построить наши дома”. “Это красиво”. Она смотрит на дом, когда мы проезжаем мимо него, и я испытываю чувство гордости, поскольку проделал большую часть работы. Когда мы подходим к задней части дома, слева находится сарай с конюшней перед входом. “Прошлой ночью у меня родился жеребенок. Хочешь посмотреть?” “Лошаденку?” Грейси светится, как фейерверк Четвертого июля. “Ты серьезно? Конечно, я хочу увидеть жеребенка!” Она подпрыгивает на цыпочках, придвигаясь ближе ко мне. “Будь осторожна, поднимаясь на этот холм. Он скользкий от дождя”. Осень уже началась, и двор покрыт листьями клена. Как только я произношу эти слова, ее нога соскальзывает, и я протягиваю руку, чтобы поймать ее. “Осторожно”, - говорю я, нежно беру ее за руку и обнимаю за талию. “Спасибо. Наверное, я просто очень взволнована тем, что увижу жеребенка ”. Она улыбается мне, и она так близко, что я вижу золотые искорки в ее глазах. “Э-э, да”. Я прочищаю горло, стараясь не отвлекаться. “Она просто здесь, наверху”. Когда мы добираемся до сарая, я не отпускаю ее руку. Может, мне и следовало бы, но я говорю себе, что это для того, чтобы убедиться, что она снова не упадет. Я открываю дверь сарая, и мы идем в другой конец, где у меня мама с ребенком в тихом стойле вдали от прохладного осеннего воздуха. “Это Джинджер”, - говорю я, указывая на кобылу. “А это ее маленькая девочка”. Джинджер подходит прямо к воротам, и я лезу в сумку, висящую рядом с ней, и беру яблоко. Я передаю его Грейси, которая улыбается мне. “Продолжай, она действительно нежная”. Грейси улыбается так, словно сегодня рождественское утро и я преподнес ей подарок. Я смотрю, как она протягивает яблоко Джинджер, чтобы та съела, и маленький жеребенок подходит посмотреть. Я кладу руку на дверь стойла, а затем подпираю рукой подбородок, просто наблюдая, как Грейси улыбается моей лошади и мило с ней разговаривает. “Как зовут малышку?” Спрашивает Грейси, протягивая руку, чтобы тоже погладить ее. “Она такая милая, я не могу этого вынести”. “Я еще не дал ей имя”, - говорю я, наблюдая, как Грейси целует Джинджер в нос. “Почему бы тебе не сделать этого?” “Я?” Она смотрит на меня широко раскрытыми глазами. “Я не могу, она твоя”. Она прикусывает губу, и это так чертовски мило. “Давай”, - говорю я, и когда она улыбается, я знаю, что ей нравится эта идея. “Как насчет печенья? Знаешь, как имбирное печенье? Подожди, это глупо”. “Это идеально”, - перебиваю я, и она пытается скрыть улыбку. “Это печенье”. Мы находимся в сарае уже долгое время, и я провожу его, слушая, как Грейси разговаривает с лошадьми, как будто они старые друзья. Я не уверен, на что, по моему мнению, будет похож сегодняшний день, но получается, что это лучший день в моей жизни. Глава пятая Грейси Я напеваю одну из своих любимых песен, поворачиваясь, чтобы открыть духовку и достать пирог. Я напеваю их все утро и, кажется, не могу остановиться. Не успеваю я снять прихватки, как папа хватает меня за руку и раскручивает в двойном повороте. “Когда ты вернулся домой?” Я спрашиваю. Каждое воскресное утро он отправляется на рыбалку и возвращается домой только ближе к вечеру. На самом деле я проснулась немного пораньше, чтобы он не застал меня за выпечкой на кухне. “Сегодня ничего не ловилось”. Он наклоняет меня. “Ты пытаешься испечь пирог втихаря?” “Может быть”, - смеюсь я, когда он ставит меня обратно на ноги. Я беру с пола маленький холодильник, который я собрала для него, чтобы почистить его. Я всегда беру ему что-нибудь на завтрак и обед, когда он рыбачит с Эви. Ей принадлежит участок, на котором он рыбачит. Он говорит, что в ее пруду самая лучшая рыба, но я на это не куплюсь. Я думаю, у них с Эви что-то происходит, но он никогда не говорит мне. Или, может быть, я отчасти надеюсь, что это так. Я никогда не знала своего отца на сегодняшний день. На самом деле я никогда не видела его и мою маму вместе, но поскольку ее никогда нет рядом, это на самом деле не шокирует. “Это подло”. Он с тоской смотрит на пирог. “Не для тебя, но я могу приготовить тебе что-нибудь, если хочешь”. Он открывает рот, чтобы ответить, но я обрываю его. “Садись, а я разогрею немного своего печенья с арахисовым маслом”. “Спасибо тебе, тыковка”. Я изощрилась в приготовлении выпечки, когда дело дошло до его диабета. Только в четырнадцать лет я по-настоящему поняла, что такое диабет, потому что я чуть не потеряла его. Я никогда не забуду то утро, когда я пошла будить его, а он не пошевелился. Он впал в диабетическую кому, и это напугало меня до смерти. Теперь я стараюсь не выносить сладости из дома. Именно поэтому я пекла пирог, пока его не было. Мне следовало знать лучше. Папа может вынюхивать сладости, как никто другой. Я ставлю несколько печений во все еще теплую духовку, прежде чем налить ему стакан миндального молока. “Ты собираешься рассказать мне, почему ты напеваешь песню о любви и пекешь пирог для кого-то, кто не является мной?” Я закатываю глаза. Он ведет себя так, как будто я все время пеку ему пироги или что-то в этом роде. “У меня есть друг, который любит яблочный пирог”. Я пожимаю плечами, пытаясь выглядеть невозмутимо. “Это тот самый друг, который обидел тебя в пятницу вечером, а потом подарил улыбку тебе вчера?” “Я не была зла в пятницу вечером”. Он смотрит на меня сверху вниз. “Ладно, я была раздражена, но, думаю, я неправильно его поняла ”. “Верь тому, что тебе показывают люди, тыковка. Не ищи ему оправданий”. “Я знаю. Я знаю”. Я вытираю руки кухонным полотенцем, прежде чем снять фартук. “Я не думаю, что он привык иметь дело с людьми. Он затворник, и я начинаю понимать, что я его смущаю. Это в некотором роде очаровательно ”. “А это кто?” — спрашивает он. “Донован ”. “Это брат адвоката, верно?” Когда модный адвокат переехал в город, конечно, люди говорили об этом. “Да”. “Не думаю, что я с ним еще встречался”. “У тебя не было шансов, потому что он прячется. С ним что-то случилось”, - объясняю я, внезапно чувствуя себя защищающейся за Донована. “У него шрам на лице. Он тоже не выглядит таким старым. Может быть, пару лет.” Папа откидывается на спинку стула, изучая меня. “Тебе не обязательно все чинить и заботиться обо всех, тыковка”. Его взгляд опускается на свою почти пустую тарелку, и я знаю, что отчасти он говорит о себе. “Я знаю это”. Я подхожу и целую его в щеку. “Я забочусь о тех, о ком хочу заботиться”. Это правда. Я нужна моему отцу здесь, чтобы у него было кому присматривать за ним. “Ты милая. Я не хочу, чтобы кто-нибудь воспользовался этим”. Конечно, он будет беспокоиться обо мне. Я уверена, что больше, чем обычно, потому что я не думаю, что когда-либо раньше рассказывал ему о парнях. Хотя Донован гораздо больше, чем просто парень. “Это всего лишь пирог”. “Лучший пирог в Холлоу-Оук ”. “Я думаю, ты предвзят”, - говорю я со смехом. “Я собираюсь переодеться, а затем взять этот пирог с собой. Я не думаю, что он останется в безопасности в этом доме”. “Ты меня обижаешь”. Папа прижимает руку к сердцу. Я качаю головой, потому что мы оба знаем, что он не протянул бы и двух часов с этим пирогом. Взбежав по лестнице, я переодеваюсь в джинсы и топ с длинными рукавами на случай, если Донован снова пригласит меня к "Джинджер и Куки". Вчера он чертовски удивил меня, когда погнался за мной. Он совсем забыл о том, что нужно прикрывать лицо, спеша добраться до меня, и я чувствую, что это должно что-то значить. Он думает, что хорошо скрывает шрамы, но это привлекает к ним больше внимания, когда он пытается их скрыть. Я отчетливо вижу, что когда-то Донован был твоим классическим красавцем. Шрамы не только подчеркивают это, но и придают ему сексуальности. Я уверена, что это не то, что он хотел бы услышать или, скорее всего, поверить, но это не мешает мне так думать. Это также не останавливает меня от желания схватить его и поцеловать. Я перевязываю волосы, прежде чем нанести блеск для губ, и возвращаюсь на кухню, чтобы взять свой пирог. Я еще раз целую отца в щеку, прежде чем беру ключи. “Ты будешь дома до наступления темноты”, - кричит он мне вслед. “Это вопрос или утверждение?” Он пожимает плечами. “Когда у меня когда-либо был комендантский час? Мне двадцать два”, - напоминаю я ему. “Отлично, но у меня есть та штука с трекером, которую ты мне показывала ”. Как это меня задело? Я попросил его поделиться со мной местоположениями, когда наконец уговорила его купить iPhone. Я поделилась своим, чтобы он мог увидеть, как это работает. Я не думаю, что он когда-либо действительно использовал это раньше. “Продолжай, папа”. я машу рукой, когда несу пирог к Доновану. Только когда я подъезжаю дохожу до места, у меня появляются сомнения насчет того, чтобы заскочить к нему, не предупредив его предварительно. Когда я нахожусь на полпути по подъездной дорожке, я вижу, что его входная дверь открыта, и мое беспокойство исчезает. Он выходит на улицу и открывает дверцу моей машины, как только я паркуюсь. “Я принесла тебе пирог”, - говорю я, хватая его с пассажирского сиденья и протягивая ему. “Ты собираешься присоединиться ко мне?” “Если ты не возражаешь, я зайду внутрь”. “Я бы хотел этого”, - мягко говорит он, и это заставляет меня улыбнуться. Я следую за ним и, когда захожу внутрь, с благоговением оглядываюсь. “Это потрясающее место”. Декор представляет собой прекрасную смесь современного и деревенского стилей, но в то же время он довольно простой. Я не вижу никаких личных штрихов или фотографий. “Над этим все еще нужно немного поработать”. Он кладет пирог на кухонную стойку и отворачивает от меня голову, чтобы я не могла видеть его шрамы. Я не знаю, что на меня находит, но я протягиваю руку и касаюсь его подбородка, пока его лицо не поворачивается ко мне. Наши взгляды встречаются на долгое мгновение, когда я провожу рукой по его подбородку и задней части шеи. Мои движения медленные, поэтому он видит мои намерения, когда я тяну его вниз и одновременно поднимаюсь на цыпочки. Когда я прижимаюсь своими губами к его губам, я удивляюсь тому, какие они полные и мягкие. Донован напрягается и на мгновение замирает в шоке, когда я провожу языком по складке его рта. Он открывается, и я провожу своим языком по его, пытаясь углубить поцелуй. “Поцелуй меня в ответ, Донован”, - говорю я ему в губы, но он этого не делает. Я снова задаюсь вопросом, не слишком ли сильно и быстро я действую. Я начинаю отстраняться, но он внезапно двигается, и следующее, что я помню, это как его пальцы зарываются в мои волосы, и он прижимает меня к стене. Мои ноги отрываются от земли, когда он прижимает меня к стене, не только отвечая на поцелуй, но и заявляя права на мой рот как на свой. Глава шестая Донован Она такая чертовски мягкая. Наклоняясь, я хватаю ее за задницу обеими руками и сильно прижимаюсь к ней. Я должен быть осторожнее, но я не могу остановиться. Потребность потереться об нее и потребовать ее щедрый подарок в виде поцелуя — это слишком. “Грейси”, - стону я, скользя одной рукой вверх по ее спине к затылку. Я тяну ее за косу и заставляю ее голову откинуться назад, когда впиваюсь зубами в ее шею. Она хнычет, когда я посасываю нежную кожу, а затем облизываю красный след, который оставляю после себя. Ее ноги сжимаются вокруг меня, и я толкаюсь между ее бедер, потираясь жестким швом своих джинсов о ее. Я чувствую жар ее киски через одежду, и это заставляет меня прижимать ее сильнее. “Донован, не останавливайся”. Ее пальцы тянут меня за волосы, и я даю себе обещание никогда больше их не стричь, если это означает, что ей есть за что держаться. “Позволь мне поцеловать тебя”, - говорю я, прежде чем двигаю губами вниз по ее шее. “Позволь мне поцеловать тебя везде”. Мои руки поднимаются, чтобы обхватить ее груди поверх футболки, и я потираю большими пальцами ее соски. Тугие маленькие бутоны торчат сквозь тонкий материал. “Прямо здесь”, - говорю я, ущипнув сначала одно, а затем другое. “Да”. Она быстро кивает, и я не колеблюсь. Приподнимая ее рубашку на груди, я вижу ее симпатичный бюстгальтер с кружевами по верху чашечек. Это так невинно и чисто, что все, о чем я могу думать, это о том, как я хочу его испачкать. Я дергаю за переднюю часть, и ее груди вываливаются наружу. Ее темные соски напрягаются, и я стону, прежде чем наклоняю голову в сторону и прижимаюсь к ней. “Черт”. Когда я слышу проклятие, вылетающее из ее маленького ротика, у меня встает, и я провожу зубами по ее нежной коже, прежде чем снова пососать. “Еще”, - говорю я больше себе, чем Грейси, когда перехожу к другой ее груди и посасываю ту. Все это время я прижимаю ее к стене, и если бы на нас не было одежды, я был бы по самые яйца в ее липкой киске. “Ты сладкая до самого низа?” Я не утруждаю себя поиском ответа, медленно прокладывая поцелуями свой путь вниз по ее животу, а затем опускаюсь перед ней на колени. Ее ноги дрожат, когда ступни касаются пола, но я помогаю ей подняться, когда мои руки тянутся к переду ее джинсов. Прежде чем расстегнуть их, я наклоняюсь вперед и прижимаюсь лицом к ним спереди, вдыхая ее аромат через одежду. Она пахнет яблоками, и у меня текут слюнки. “Ты позволишь мне тоже съесть этот пирог?” На этот раз, когда я поднимаю глаза, я вижу, что ее лицо раскраснелось либо от поцелуев, либо от застенчивости. В любом случае, я не могу оторвать от нее глаз. Она прекрасна вот так, когда я стою на коленях и ее сиськи торчат наружу. Грейси облизывает губы, а затем кивает, когда я расстегиваю ее джинсы и медленно стягиваю их с бедер. Когда я нащупываю край ее трусиков, я стягиваю их тоже, но вместо того, чтобы снять их полностью, я останавливаюсь, когда они оказываются у ее колен. Мои руки касаются ее задницы, и я смотрю на ее голую киску, видя, как ее гладкая кожа сочится от желания. “Черт возьми, солнышко. Я собираюсь съесть каждый твой кусочек”. Я притягиваю ее к себе руками, наклоняясь вперед ртом и зарываясь лицом в ее киску. Она теплая и влажная, и я не дразню, когда провожу языком между ее губ и облизываю. Я лакаю ее клитор, как кошка сливки, а она вскрикивает и тянет меня за волосы. На вкус она как первые осенние листья и ночи, проведенные у костра. Она — звезды на небе и восходы над горами. Она — все, о чем я когда-либо мечтал, и она вся моя. “Дом”, - говорю я, проводя языком между ее губами. “Ты мой дом, солнышко”. “Прямо здесь”. Она толкает бедра вперед, ища мой рот, и я умру прямо здесь, отдаваясь ей. Ее руки сжимаются, а ноги дрожат, когда она выкрикивает мое имя и вздрагивает в моих объятиях. Я чувствую, как ее киска сжимается, когда она ищет наполнения, и я просовываю свой язык в ее отверстие, пытаясь дать ей то, что ей нужно. Она снова вскрикивает и трется своей киской о мое лицо, и это единственный величайший момент в моей жизни. У ее оргазма такой вкус, как будто мы собираемся пожениться, и теперь мне просто нужно купить кольцо и проповедника. Возможно, я уже сделал предложение, когда мой рот был у нее между ног, но я не могу быть уверен. Никакая часть меня не хочет останавливаться, и если бы не стук в мою парадную дверь, я не знаю, что бы я сделал. “Что это было?” Грейси замирает, и я бросаю взгляд на дверь. “Наверное, мой брат”, - рычу я, крепче обнимая ее. “Уходи!” Я кричу, и этот ублюдок стучит снова. “Если ты не откроешь дверь, Ван, я войду”, - кричит Тидас, и я понимаю, что в спешке, чтобы Грейси вошла внутрь, я не запер дверь. Черт возьми, я должен был надеть на нее цепи, чтобы она никогда не смогла уйти. “Одну секунду”. Я издаю рычание разочарования, когда надеваю трусики Грейси на место, но прежде чем подтянуть ее джинсы, я наклоняюсь вперед и оставляю поцелуй на хлопке, покрывающем мое самое любимое лакомство. “О боже”, - стонет она, и ее бедра двигаются вперед сами по себе. “Скоро”, - говорю я ей, застегивая пуговицы на ее джинсах, а затем встаю перед ней. Она смотрит на мою промежность, и я понимаю, что передняя часть моих джинсов мокрая. “Черт”. Должно быть, я кончил на себя, когда она кончала, но я был слишком занят тем, что ел ее, чтобы думать об этом. Оглядываясь вокруг, я ищу, чем бы прикрыть это, и хватаю свою куртку, висящую у входной двери. Мой член все еще такой чертовски твердый, что я никак не могу привести его в приличный вид. Все, что я хочу сделать, это избавиться от Тидаса и вернуться к поцелуям с Грейси. С очередным разочарованным рычанием я рывком открываю входную дверь и хмуро смотрю на своего брата. “Что?” Глава седьмая Грейси Глаза Тидаса расширяются от шока, когда он видит меня, стоящую в доме Донована. Донован попадает прямо в поле зрения своего брата, и тогда я замечаю, что Донован немного крупнее Тидаса, но ненамного. Я также замечаю, что у Донована действительно классная задница и что он прикрывает свой стояк курткой. Мне приходится бороться, чтобы сдержать смех. “Чего ты хочешь?” Спрашивает Донован, когда он не отвечает. Я думаю, даже Тидас знаком со сварливой стороной своего брата. “Я увидел машину, припаркованную перед домом, и забеспокоился”. “Не лезь не в свое дело”, - отвечает Донован, его раздражение растет с каждой секундой. Это в некотором роде очаровательно. Он напоминает мне большого медведя-защитника, и я думаю, это делает меня горшочком с медом. Хихиканье срывается с моих губ, когда я понимаю, насколько это грязно, и я сжимаю бедра вместе. Донован поворачивает голову, чтобы снова взглянуть на меня. “Ты — мое дело”, - говорит Тидас, обходя Донована и заходя в дом. “Привет, Грейси, рад тебя видеть”. Тидас улыбается мне, его глаза полны веселья. Я машу рукой, когда Донован протягивает руку и хватает брата за рубашку. Он дергает его обратно к все еще открытой двери. “Не смотри на нее, блядь”, - рычит Донован, и я снова издаю смешок. Он такой злой, но в его лае нет укуса. “Не смотри на нее?” Тидас смеется вместе со мной. “Я чувствую запах пирога?” “Это мой пирог. Хватит валять дурака”. “Я люблю пироги”. Тидас пытается протиснуться обратно в дом, но Донован снова хватает его. “Пирогов более чем достаточно”. Я подбегаю и касаюсь руки Донована, прежде чем они вдвоем ввязываются в настоящую драку. “Это мой пирог”, - ворчит Донован, отпуская брата, только для того, чтобы схватить меня. Он притягивает меня к своему огромному телу, обнимая за талию. “Подожди секунду, ты доставляешь почту”, - говорит Тидас, и его ухмылка становится шире. “Сейчас накопилось столько дерьма”. “Следи за своим языком в ее присутствии”, - снова рычит Донован. “Ты сказал "трахаться" две секунды назад”. Тидас вскидывает руки. “Ты действительно сошел с ума сейчас”. Он качает головой, но борется с улыбкой. “Так что насчет того пирога?” Донован бросается к своему брату, который отскакивает назад, вырываясь из его рук, прежде чем развернуться и вылететь за парадную дверь. “Я всегда хотел иметь брата или сестру”, - признаюсь я. Донован все еще смотрит через дверь в спину своего брата. Я думаю, единственная причина, по которой он не погнался за ним, это то, что он все еще обнимает меня. Я протягиваю руку и закрываю дверь. “Братья и сестры — это не все, кем их пытаются представить”. Он опускает руку, на этот раз запирая входную дверь. “Тем не менее, он хороший человек, верно?” “Почему?” Он поворачивается, складывает руки на груди и блокирует входную дверь. Прямо сейчас никто не входит и не выходит. “Почему?” Я повторяю. На самом деле это не ответ на мои вопросы. “Ты неравнодушна к моему брату?” он выпаливает. “Что?! Нет!” Донован опускает руки, и куртка, которую он все еще держит, падает на пол, когда он переступает с ноги на ногу. Внезапно до меня доходит, что здесь происходит. “Донован, я была безумно влюблена в тебя в течение нескольких месяцев”. Его глаза немного расширяются. “Как ты думаешь, почему я схватила тебя там и поцеловала так внезапно?" Я умирала от желания поцеловать тебя. Возможно, это станет для тебя сюрпризом, но я не хватаю мужчин и не целую их ”. “Лучше не надо”, - ворчит он, и я делаю шаг к нему. “Я никогда никого раньше не целовала”, - признаюсь я застенчиво. Если Донован собирается столкнуться лицом к лицу со своей неуверенностью и, возможно, даже страхами, я тоже собираюсь выложить ему часть своей правды. “Как это возможно?” “Это маленький городок. Кто хочет поцеловать кого-то, кого целовали все остальные?” Я морщу нос. “Ты ведь не целовал кого-то еще из Холлоу-Оук, не так ли?” Я знаю, что я просто дразню его, но меня все еще охватывает ревность при одной мысли об этом. Донован, возможно, и не знает, насколько он привлекателен, но другие девушки в городе поймут. “Нет”, - рявкает он. “Ты позволяешь кому-нибудь из них целовать себя?” Я прижимаюсь к нему. “Ты дразнишь меня”. “Может быть, немного”. Его твердый член прижимается ко мне спереди, и я чувствую что-то влажное. “Мне нужно переодеться”. Его щеки розовеют, когда он смотрит в пол. “Ты кончил раньше?” Я наблюдаю, как щеки Донована краснеют еще сильнее, и он кивает. “Давно хотел попробовать тебя на вкус, солнышко. Я не очень хорошо владею собой”. Я заметила это. Когда я сказала ему поцеловать меня в ответ, он сорвался. То, что сдерживало его, вырвалось на свободу, и он, наконец, получил то, что хотел. “Ты все еще твердый”. Я облизываю губы. “Я переоденусь, и у нас будет пирог”. Я игнорирую его комментарий, когда тянусь к пуговицам его брюк. Он не останавливает меня, когда я дергаю его за штаны и опускаюсь перед ним на колени. Эта острая потребность доставить этому мужчине удовольствие и показать ему, как сильно я его хочу, заставляет меня преодолеть всякую застенчивость. Плюс, он кончает на себя, когда довёл меня до организма, заставляет меня чувствовать себя очень сексуальной. “Солнце ”, - предупреждает он. “Мне нравится, что ты меня так называешь”. Я хочу быть его солнцем больше, чем когда-либо чего-либо хотела. Он стонет, когда я обхватываю рукой его член и начинаю двигать. Я знала, что он будет большим. Я чувствовала, как он прижимается ко мне, но, черт возьми. Я понятия не имею, как это вообще поместится внутри меня, потому что будет трудно обхватить его своим ртом. Капелька спермы стекает с кончика его члена, и я провожу по ней языком, пробуя на вкус то, что я с ним делаю. Он издает еще один стон, и я знаю, что буду зависима от того, чтобы больше таких звуков исходило из его большого тела. Он прислоняется спиной к двери, собираясь с силами, а я открываю рот и принимаю его в себя. “Солнышко”, - стонет он, беря мою косу и наматывая ее на свою руку. Он сжимает ее в кулаке, когда я начинаю качать головой взад-вперед. “Черт”, - стонет он, когда я вхожу в него до самого горла. Звуки, которые он издает, когда я сосу его, сводят меня с ума, и, не раздумывая, моя свободная рука проникает в джинсы. Мои пальцы быстро добираются до клитора и потирают его, ища облегчения. “Ты трогаешь себя? Трахни меня. Я долго не протяну”. Это делает нас двоих. Я понятия не имею, как я собираюсь кончить снова, но это так. “Ты собираешься кончить со мной, не так ли?” Он не спрашивает, он говорит мне. Я чувствую, как кто-то сильно дергает меня за косу, и я стону вокруг его члена, глядя на него снизу вверх. “Сейчас”, - говорит он сквозь стиснутые зубы, толкаясь вперед, и его член упирается в заднюю стенку моего горла. Это заводит меня точно так же, как тогда, когда мы были на кухне. Когда внутри него щелкает переключатель и он берет верх, мое тело потеряно для него. Я принадлежу ему, чтобы забрать. Его оргазм взрывается у меня во рту, и я спешу проглотить его, пока мои пальцы стирают остатки моего оргазма. Когда он вытаскивает свой член у меня изо рта, я начинаю падать назад, во мне не осталось сил. Сильные руки Донована обхватывают меня, когда он наклоняется и подхватывает меня на руки. Я прижимаюсь ближе, когда меня переполняет прилив эмоций. Когда он садится на диван и целует меня в макушку, я закрываю глаза. Он заботится обо мне, и я никогда не хочу, чтобы он останавливался. Глава восьмая Донован “Мне нужно встать”, - сонно говорит Грейси, уткнувшись мне в шею. “Почему?” Я обнимаю ее крепче, даже близко не собираясь отпускать ее. “Я обещала, что помогу в кукурузном лабиринте сегодня вечером”. “Что это?” Она смотрит на меня и улыбается, склонив голову набок. “Ты действительно нездешний, не так ли?” Я качаю головой, и она целует меня в щеку. “Это на старой ферме Уитлок. Каждый год они выращивают более акра кукурузы, чтобы создать кукурузный лабиринт. Местные фермеры приезжают и продают тыквы и прочее, а для детей устраивают сенокосы. Это довольно мило, и все деньги идут в местный продовольственный банк. Я люблю помогать, когда могу, а сегодня у них не хватает персонала ”. “О”. Мне уже интересно, как долго она собирается там пробыть и могу ли я пойти с ней и просто подождать. “Хочешь прийти?” “Да”, - немедленно отвечаю я, и она хихикает. “Возможно, тебе стоит подумать об этом. Предполагается, что я буду там до темноты, когда они запустят лабиринт с привидениями. Они не делают этого днем, потому что не хотят пугать маленьких детей. Но ночью они делают это жутким, и тогда я ни за что в это не пойду ”. “Ты боишься кукурузных лабиринтов с привидениями?” Я сжимаю ее бок, поддразнивая. “Даже если бы я был с тобой?” “Ну, наверное, не с тобой рядом. Ты выше кукурузы, так что, вероятно, мог бы видеть поверх нее”. “Тогда я пойду, если ты пройдешь лабиринт со мной сегодня вечером”. Я прижимаюсь носом к ее шее, вдыхая ее сладкий аромат. “Хорошо, но если я испугаюсь, тебе придется подвезти меня на спине”. “Тогда я позабочусь о том, чтобы ты испугалась”, - шепчу я ей на ухо, и она дрожит. Ее телефон жужжит от текстового сообщения в заднем кармане, и когда она проверяет его, она говорит, что нам скоро нужно выходить. Я убеждаюсь, что мы оба съели по кусочку ее пирога, а затем я съедаю ее еще раз, прежде чем мы уходим. “Они узнают, чем я занималась”, - говорит она, глядя в зеркало заднего вида моего грузовика, похлопывая себя по раскрасневшимся щекам. “Хорошо, тогда они узнают, что ты моя”. Взгляд, который она бросает на меня, горячий и нуждающийся, когда она прикусывает губу. “Не заставляй меня нагибать тебя в этом грузовике и делать это снова”. Я облизываю губы, отчаянно желая именно этого. “Может быть, после захода солнца”, - поддразнивает она, наклоняясь и целуя меня. Мне нравится, как она не стесняется проявлять привязанность, и после того, как я так долго был без этого, я эгоистично нуждаюсь в дополнительном внимании. Когда она пытается отстраниться, я рычу и прижимаю ее к себе, целуя чуть дольше. Когда я отстраняюсь, ее веки тяжелеют, и она смотрит на мой рот, как будто не может поверить, что я все еще так изголодался по ней. “Нам нужно выбраться из этого грузовика, прежде чем я наброшусь на тебя”. Ее рука перемещается между моих ног, чтобы потереть мой член, и я стону. “Ты продолжишь это делать, и я трахну тебя на капоте, где весь город сможет наблюдать”. Я облизываю складку ее губ, и она ахает. “Давай, солнышко. Покажите мне, что делать ”. Выпрыгнув из грузовика, я низко надвигаю кепку и обхожу его с другой стороны, чтобы помочь ей спуститься. Как только она встает на ноги, я шлепаю ее по заднице, а затем беру ее руку в свою. Черт, так приятно быть с ней, я почти не думал о своих шрамах. То, как Грейси смотрит на меня, заставляет меня чувствовать себя цельным, и мне интересно, позволит ли она мне быть с ней всегда. “Папа?” — Спрашивает Грейси, когда мы останавливаемся у стойки регистрации. “Привет, тыковка, мне только что сказали, что ты будешь здесь сегодня вечером”, - говорит он, когда женщина подходит к нему. “Привет, Эви”, - говорит Грейси, а затем сжимает мою руку, глядя на меня снизу вверх. “Донован, это мой папа Джозеф и его подруга Эви”. “Приятно познакомиться с вами, сэр”, - говорю я и протягиваю им обоим руку. “Мэм”. “Я не знала, что вы все будете здесь”, - говорит Грейси, и я наблюдаю, как Эви придвигается немного ближе к Джозефу и кладет руку ему на спину. “Это было решение в последнюю минуту”. Джозеф смотрит на Эви, затем на Грейси и прочищает горло. “Что ж, было приятно познакомиться с тобой, Донован, но сейчас мы собираемся отправиться в лабиринт”. Он держит свои билеты и затем спешит к кукурузным стеблям. “Он не хочет, чтобы я знала, что у него есть девушка”, - шепчет Грейси. “Почему?” Она пожимает плечами, ведя меня через вход в маленький дом, где продают сидр и карамельные яблоки. “Я не знаю. Может быть, потому, что я всегда заботилася о нем, а теперь у него есть кто-то другой, кто это сделает ”. “Тебе от этого грустно?” Я останавливаюсь, и она поворачивается ко мне лицом. “Нет”. Она мягко улыбается и качает головой. “Я так чертовски счастлива, что он наконец нашел кого-то, с кем можно провести свою жизнь”. Она поднимается на цыпочки и целует меня открыто, на всеобщее обозрение. “Каждый заслуживает того, чтобы его любили”. Она как будто обращается прямо к моему сердцу, когда я киваю и притягиваю ее к себе, чтобы обнять. Объятия Грейси согревают меня там, где я был пуст. Такое чувство, что, может быть, если я обниму ее как следует, я снова стану целым. “Пойдем, я научу тебя готовить лучшие яблоки в карамели в городе”. “Они единственные в городе, не так ли?” Я поддразниваю, и она кивает. “Вот почему они лучшие”. Мы проводим большую часть дня и вечера в маленьком домике, я готовлю яблоки и попкорн, пока Грейси разговаривает с каждым человеком, как со старыми друзьями. Возможно, некоторые из них таковыми и являются. Она всегда представляет меня с гордостью в голосе и чувством признательности. Мне так хорошо от этого, даже если я не помню никого из людей, с которыми она меня знакомит. Единственное, что я знаю, это то, что чем дольше я с Грейси, тем меньше я хочу быть вдали от нее. “Привет, Грейси, мы здесь, чтобы взять управление на себя”, - говорит женщина, стуча в дверь. Мужчина рядом с ней несет еще закуски, и это хорошо, потому что мы распродали почти все. “Спасибо, Лу-Энн. Было много работы, но я уверена, что сегодня вечером будет только больше”. “Это всегда происходит, когда садится солнце”. Мы отходим в сторону, и Грейси рассказывает им все самое важное, пока я жду рядом с ней. Я не могу не смотреть на нее, когда она говорит, потому что она так счастлива. Это заразительно, и сегодня я ловлю себя на том, что улыбаюсь больше, чем за все годы после несчастного случая. “Спокойной ночи”, - говорит она паре, поворачиваясь ко мне и подпрыгивая на цыпочках. “Готов идти?” “О нет, ты так легко от этого не отделаешься”, - говорю я и притягиваю ее к себе. “Давай, это будет весело”. “Как скажешь, большой парень”. Она хватает маленькую карту со стола, когда я притягиваю ее к себе и веду к лабиринту. Солнце полностью село, и я уже слышу крики людей вдалеке. Я улыбаюсь, когда вижу, как она подпрыгивает, когда кукурузный стебель касается ее лодыжки. “У тебя есть я”, - говорю я ей на ухо и притягиваю ее обратно к себе спереди. В этот момент кто-то выскакивает из-за угла, и Грейси визжит. После того, как парень убегает, она хихикает, а затем поворачивается в моих руках, чтобы игриво шлепнуть меня по груди. “Перестаньте смеяться надо мной”. “Ты смеешься над собой”. Я наклоняюсь и целую ее в губы, прежде чем она успевает возразить мне. “Здесь жутко”, - говорит она мне в губы, прижимаясь своими полными изгибами к моим жестким линиям. “Тебя это заводит?” Моя рука опускается сзади на ее джинсы, и я обхватываю ее задницу. “Может быть, немного?” Она оглядывается вокруг, а затем снова на меня. “Мы не можем здесь”. “Доверяешь мне?” Спрашиваю я, и она кивает. “Следуй за мной”. Я смотрю на карту и вижу участок кукурузного поля, который находится в стороне от тропы, и я веду ее к нему. Это не то место, где мы собираемся трахаться в первый раз, но я так же жажду заставить ее кончить, как и она — кончить. Глава девятая Грейси Донован прижимает меня к себе, ведя вглубь кукурузного лабиринта. Несколько лет назад мой отец пытался затащить меня внутрь вместе с ним, но я была большой трусихой. С Донованом я легко согласилась, и в этот момент я думаю, что позволила бы ему отвезти меня куда угодно. Особенно, если он прижимает меня к себе так, как сейчас. Я была удивлена тем, как быстро он согласился пойти со мной сегодня. Честно говоря, как бы мне ни нравилось это делать, я хотела остаться с ним. Я ни за что на свете не подумала бы, что он примется таскаться за мной по пятам. Не с учетом того, что он, кажется, никуда не ходит. Я ни разу раньше не видела его в городе. За исключением ночи девичника, и он все это время был внутри машины. Он лавирует в лабиринте, как будто бывал здесь раньше. У него миссия — оставить нас наедине, и я не могу сказать, что не согласна. Я слышу, как несколько человек кричат и смеются где-то внутри лабиринта недалеко от нас. “Ах!” Мужчина в маске Джейсона внезапно выскакивает с поднятой над головой фальшивой бензопилой. Он почти над нами, когда прорывается сквозь кукурузную стену. Я прижимаюсь к боку Донована, напоминая себе, что все это подделка. Не успеваю я опомниться, как рука Донована вырывается и хватает мужчину за запястье. Бензопила падает на землю, и звук прекращается. Мужчина, спотыкаясь, отступает на несколько шагов, прежде чем упасть на задницу. “Не так уж и близко”, - рычит на него Донован. “Черт, извини. Я не знал, что ты был рядом”. Донован наклоняется и хватает поддельную бензопилу, возвращая ее ему, когда тот поднимается на ноги. “Чувак, ты был быстр”. Он действительно был таким и даже не дрогнул. Он отреагировал не задумываясь, как профессиональный боец или что-то в этом роде. Я пристально смотрю на него, понимая, что на самом деле понятия не имею, чем он зарабатывает на жизнь. У него явно водятся деньги с тех пор, как он построил этот совершенно новый дом. Я заглянула в его офис, и на его массивном столе было три компьютерных экрана. Он, должно быть, что-то делает с технологией. “Будь осторожнее”. Голос Донована наполнен властью, отчего мои соски напрягаются. “Конечно, сэр”, - быстро соглашается мужчина. “Ты в порядке, Грейси?” Только когда Тимми произносит мое имя, я понимаю, что это он. Я должна была догадаться по его кроссовкам Converse, которые сплошь покрыты каракулями, но уже начинает темнеть. “С ней все в порядке”, - ворчит Донован, и Тимми натягивает маску. “Ты новенький в городе?” Он оценивающе смотрит на Донована, и я сдерживаю смех. Тимми высокий, но худощавый, насколько это возможно. Хороший ветер может увлечь парня. “Он брат Тидаса”. Брови Тимми сходятся на переносице. “Новый адвокат рядом с магазином Вэл”. “Ах. Точно. Они построили те модные дома на окраине города”. Тимми соединяет точки. “Приятно было познакомиться”, - говорит Донован. “Если ты не возражаешь, я покажу моей девочке лабиринт”. Он жестом показывает Тимми, чтобы тот убрался с дороги. “Я уверен, у вас есть люди, которых можно напугать”. “Правильно”. Тимми отпрыгивает в сторону, и я прикусываю внутреннюю сторону щеки, чтобы не рассмеяться. “Мой герой. Ты напугал человека, который должен был пугать нас”, - хихикаю я, когда мы отходим достаточно далеко от Тимми, чтобы не смущать его. “Ты ему нравишься”. “Я нравлюсь большинству людей. Я очаровательна”, - поддразниваю я. “Ты ему нравишься”, - снова говорит он, и я качаю головой. “Я понравилась его старшему брату”, - поправляю я, все еще немного поддразнивая. “Он мертв?” “Что!? Почему ты спрашиваешь, мертв ли он?” “Ты сказала, понравилось”. “О”. Я просовываю руку под толстовку Донована, пока он продолжает вести нас по лабиринту. Я хочу чувствовать, как его кожа прижимается к моей, даже если это всего лишь моя рука. “Нет, он уехал в колледж. Я думаю, он получает степень магистра”. “Значит, ты ему все еще нравишься. Никакого "понравилось" в этом нет”. “Он пригласил меня на свидание в старших классах”, - смеюсь я. “Это было много лет назад”. “Маленькие города”. Он качает головой. “Не думаю, что мне понравится сталкиваться с твоими бывшими”. “Я думаю, с тобой все будет в порядке”. Единственным ответом Донована является ворчание. Он начинает ускорять шаг, продвигаясь быстрее по лабиринту. “Донован!” Я смеюсь. “У меня короткие ноги”. Он издает еще одно ворчание, но на этот раз он отпускает меня только для того, чтобы подхватить на руки. “Вот”. Он снова хрюкает. Я обнимаю его, но пытаюсь высвободить ноги из его хватки. “Отпусти их”. Он смотрит на меня, явно не желая. “Поверь мне”. Он все еще не хочет их отпускать, но он это делает. Я отодвигаюсь, когда он ослабляет хватку, и обвиваю их вокруг него. Его руки ложатся на мою задницу, так что я прижимаюсь к его большому телу. “Ты начинаешь ревновать?” Он замедляет шаги, и я понимаю, что мы зашли в тупик. Возможно, таков был его план с самого начала. “Как я могу не ревновать, солнышко? Ты прекрасна. Даже до аварии я не мог заполучить такую захватывающую дух девушку, как ты”. Он опускается на колени, и его твердый член прижимается к моему лону. “Я не верю в это ни на секунду”. Я снимаю с него кепку, отбрасывая ее в сторону, чтобы провести пальцами по его волосам. “Со шрамом или без, ты чертовски сексуален. Возможно, тебе не захочется это слышать — черт возьми, для меня может быть ужасно признавать, но шрам сексуальный. Никакой лжи. ” Я целую его в бровь, где она частично пересекается, а затем спускаюсь к его щеке, чтобы поцеловать еще больше. “В тебе есть темнота, которая притягивает меня”. “Грейси”. “Мне нравится, когда ты используешь мое имя”. Я прижимаюсь своими губами к его губам. “Я могу доказать тебе это, Донован. Что ты возбуждаешь меня, как никто другой ”. Я насаживаюсь на его член, борясь со своей застенчивостью и желая доказать ему это. “Ты единственный мужчина, который когда-либо прикасался к моей киске”. Ноздри Донована раздуваются, и его хватка сжимается так сильно, что это почти причиняет боль. “Как это возможно?” Его голос такой грубый и отрывистый, что у меня по коже бегут мурашки. “Ты единственный, к кому я вообще хотела прикоснуться”. Моя спина соприкасается с землей, когда он опускается на меня, заявляя права на мой рот. Я стону, потому что мне нравится, когда он щелкает. То же самое было на кухне, когда я попросила его поцеловать меня в ответ. Донован задирает мою рубашку до упора, прежде чем стянуть лифчик. Моей груди не требуется много усилий, чтобы вылезти из топа, а его рот прильнул к моему соску. Я запускаю пальцы в его волосы, пока он проводит ртом по всей длине моей груди. Он облизывает и сосет их, не оставляя ни одного дюйма нетронутым. Затем его руки стягивают мои джинсы, раздевая меня, пока я практически голая не оказываюсь на земле перед ним. Все, что я могу видеть, это его большое тело, прикрывающее все, что может быть у него за спиной. “Прикоснуться ко мне где-нибудь”, - приказывает он. Я наклоняюсь, расстегивая пуговицу на его джинсах, когда он приподнимается выше на коленях, его член свободно выскакивает между нами в ту же секунду, как расстегивается молния. Он собирается взять меня прямо здесь? Действительно ли я заставил его зайти так далеко? Меня охватывает трепет от того, что у меня есть такая власть над ним. Донован — человек, который всегда все контролирует, но, похоже, я испытываю его на прочность. В этой идее есть что-то звериное и грубое. В Доноване также есть что-то такое, что заставляет меня хотеть доставить ему удовольствие. Если он хочет трахнуть меня здесь и заявить на меня права на всеобщее обозрение, то он может. Я так возбуждена, что прямо сейчас меня не волнует ничего, кроме него и меня в этот момент. Донован падает вперед. Он использует одну руку, чтобы упереться, нависая надо мной и направляя головку своего члена к моему клитору. У меня вырывается стон, когда он проводит им взад-вперед по чувствительному бутону, и я поднимаю бедра, чтобы двигаться в такт с ним. Единственная точка соприкосновения, которая у нас есть, — это его член между моих нижних губ, и от одной этой мысли я близка к оргазму. “Собираюсь отметить тебя”, - говорит он сквозь стиснутые зубы. “Пожалуйста”, - умоляю я. Его член скользит по входу в мою половую щель, и головка легко скользит внутри меня от того, насколько я влажная. Мое тело реагирует на вторжение, обхватывая головку его члена, удерживая его на месте. Его толчки неглубоки и едва проникают внутрь и наружу, когда он подносит большой палец к моему клитору. Когда он сильно надавливает на него, я кончаю, выкрикивая его имя. Моя киска сжимается вокруг его головки снова и снова, и он громко стонет. Я чувствую, как тепло его оргазма разливается внутри меня, и я поднимаю бедра для большего. Как будто он не может этого вынести, он вынимает свой член и выплескивает еще больше своей спермы на мою попку и на мой живот. Не задумываясь, я подношу пальцы к его члену, чтобы выдоить все до последней капли, втирая его в свою кожу. Я хочу чувствовать его запах повсюду, чувствовать его притязания на моей коже. Из него исходит еще один громкий стон, и вытекает еще больше спермы. “Мое солнышко”, - шепчет он в темноту. Возможно, мне следует бояться, но это последнее, что я чувствую, когда я с Донованом. Глава десятая Донован “Ты же знаешь, что тебе не обязательно уходить, верно?” — Говорю я Грейси, притягивая ее для очередного поцелуя. “Мне нужно закончить свой маршрут, но я уже пообещала, что вернусь сразу после”. Прошло три дня после "кукурузного лабиринта", и я провел каждую секунду, одержимый Грейси. Особенно когда она уходит от меня. Я понимаю, что она все еще живет дома со своим отцом и хочет быть ответственной, но я не могу не быть эгоистом. “Останься со мной сегодня вечером”, - умоляю я, зарываясь лицом в ее шею. “О боже, прямо здесь”, - стонет она, когда я запускаю руку под ее униформу, чтобы ущипнуть ее за соски. “Останься со мной на ночь и позволь мне взять тебя в свою постель”. “Донован”. Она вкладывает свою грудь в мою руку, и я снова сжимаю ее, прежде чем запустить другую руку в ее шорты. “Солнышко, ты испортишь свою форму, будучи такой мокрой”. Она хнычет мне в рот, когда я тру ее киску. “Ты должна снять их и позволить мне вымыть тебя”. Как только она открывает рот, уоки-токи у нее на бедре срабатывает и посылает всплеск разочарования прямо к моему члену. Оповещение из главного офиса, и оно будет звучать, пока она не ответит. “Грейси здесь”, - щебечет она, затем делает глубокий вдох и пытается взять себя в руки. “Привет, Грейси, когда ты вернешься?” — спрашивает кто-то на другом конце провода. “Ты опаздываешь на двадцать минут. Все в порядке?” Она наблюдает за тем, как я подношу пальцы ко рту и облизываю их дочиста. “Уххх”. Ее глаза прикрыты, и я ухмыляюсь, делая шаг ближе. “Грейси, тебе нужно, чтобы мы прислали за тобой грузовик?” “Нет!” — рявкает она и выпрямляется. “Я уже иду”. Она пристегивает рацию к поясу и тянет меня за собой к двери. “Приди попрощаться со мной. Мне нужно бежать”. “Пообещай мне”. Я дергаю ее за руку, и она замирает. “Что?” “Пообещай мне, что вернешься сюда и останешься со мной на ночь”. Не колеблясь, я заключаю ее в объятия и поднимаю с пола. “Каждый раз, когда ты уходишь от меня, мое сердце разбивается”. “Прекрати, или я заплачу”. Она игриво шлепает меня по груди. “Послушай, мой папа сказал, что он собирается куда-то сегодня вечером, и я почти уверена, что он будет с Эви. Я сбегаю и принесу сумку ”. “Ты обещаешь?” Я поднимаю бровь, и она кивает. “Клянусь ”. Она быстро целует меня в губы еще раз, прежде чем выбежать за дверь к своему почтовому грузовику. Я остаюсь стоять на крыльце, наблюдая, как она уходит, и отсчитывая секунды до того, как я смогу увидеть ее снова. “Кто-то выглядит сраженным”. Я бросаю взгляд на своего брата, которого я не видел, когда он подходит. Я настолько одержим Грейси, что может начаться паническое бегство, и я, вероятно, этого не замечу. “Да”, - соглашаюсь я, даже не пытаясь это отрицать. “Почему ты не на работе?” Я смотрю на его костюм, который он всегда надевает, когда идет в офис. “У меня есть небольшой план, который я разрабатываю. Просто нужно было заехать домой и сделать несколько звонков”. “Это как-то связано с той девушкой, которая управляет магазином одежды?” “Это, безусловно, помогает”. Он озорно улыбается. “И мне понадобится твоя помощь”. “Хм”, - говорю я, на самом деле не соглашаясь, пока не услышу, что это такое. “Не волнуйся, в этом нет ничего сумасшедшего, я просто планирую жениться на ней на осеннем фестивале без ее ведома”. Прежде чем я успеваю осмыслить то, что он говорит, меня покидает приступ смеха. Конечно, мой брат делает что-то совершенно нелепое для единственной женщины, которой наконец удалось вывернуть его наизнанку. Когда я осознал это, я не могу не думать, что это неплохая идея. Интересно, что нужно было бы сделать, чтобы сделать это с Грейси? “Я дам тебе знать, что мне от тебя нужно позже. Мне нужно вернуться в город и позлить свою будущую жену”. “Ты сошел с ума, ты знаешь это, верно?” “О, конечно”. Он улыбается, прижимая руку к сердцу. “Это невероятно”. После этого мой брат уходит, а я проверяю лошадей. Джинджер и Куки отлично справляются, и я забочусь обо всем в конюшне. Я думаю о Грейси и о том, как мне не терпится увидеть ее, когда в моем заднем кармане звонит мобильный. Я иду, чтобы взять его, но у меня не очень хорошо принимает сигнал, и как только я вижу, что это Грейси, он отключается. Я пытаюсь дозвониться до нее снова, но она не подключается. Обычно она пишет мне, но, возможно, здесь это тоже не работает. Возвращаясь к дому, я вижу, когда мне снова звонят, и набираю ее еще раз. “Донован”. От того, как она произносит мое имя, у меня волосы на затылке встают дыбом. “Солнышко, где ты? Ты в порядке?” “Я на пути в больницу. Это мой папа”. Ее голос звучит так, будто в ее глазах стоят слезы, и я уже бегу в дом за ключами. “С работы пытались вернуть меня, чтобы они могли рассказать мне. Он упал в обморок, и они забирают его просто из предосторожности, но я боюсь ”. “Я иду, солнышко. Ты за рулем?” “Нет”. Она фыркает. “Меня подвезет один из моих коллег. Ты можешь встретиться со мной там?” “Я уже в пути. Я буду там ждать тебя”. Моя нога нажимает на газ, когда я выезжаю с подъездной дорожки и направляюсь к больнице. “Просто сохраняй спокойствие, Грейси, все будет хорошо”. Я хочу сказать ей, что люблю ее, но, кажется, сейчас неподходящее время. “Все будет хорошо”. Может быть, если я скажу это достаточно, это будет правдой, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы это было так. Я знаю, как сильно Грейси любит своего отца, и когда она рассказывала мне о его диабете, я понял, что это во многом объясняет, почему она все еще была дома с ним, а не жила одна. Что бы ни случилось сейчас, я знаю, что буду рядом с ней любым доступным мне способом. Глава одиннадцатая Грейси Некоторое облегчение наполняет меня, когда я вижу Донована, стоящего в зоне ожидания отделения неотложной помощи. Он опередил меня в больнице, и я стараюсь не плакать, когда бросаюсь к нему. Как только он видит меня, он подходит прямо ко мне и заключает в свои объятия. Его объятия крепки, и я чувствую себя в безопасности. “Доктор выйдет через секунду”. Я поднимаю голову с того места, где уткнулась ему в грудь, вдыхая его знакомый успокаивающий запах. “Они не хотели мне ничего говорить, но я потребовал поговорить с кем-нибудь”, - говорит он, прежде чем я успеваю спросить, откуда у него какая-либо информация. “Спасибо”. Он наклоняется и нежно целует меня в лоб. Мой милый мужчина, который едва ли вышел бы из дома, снова появляется ради меня. Я откидываю голову ему на грудь и нежусь в комфорте. Я так привыкла одна заботиться о своем отце. Приятно, что кто-то уже находит ответы и берет все под свой контроль. Я знаю, что мой папа не хотел, чтобы у нас было так. Он тоже заботится обо мне, но когда дело касается его здоровья, я забочусь об этом больше, чем он. Это заставляет меня задуматься, не пропустила ли я за последние несколько дней намеки каким-то образом. Я пытаюсь вспомнить, заполнила ли я холодильник или у него не было нужной еды. Может быть, я забыла, и он вышел и взял что-то, чего не должен был есть? Возможно, он перестарался со сладостями, а затем, возможно, снова перестарался с инсулином. Мой разум лихорадочно соображает, где я могла ошибиться. Не думаю, что я спросила у него его цифры этим утром, как я всегда делаю, когда готовлю нам кофе. Чувство вины начинает давить на меня, когда я переигрываю наш разговор. “Грейси!” Я поднимаю голову и вижу Эви, врывающуюся в двери больницы. Ее лицо в пятнах, а глаза красные, как будто она плакала. Я уверена, что выгляжу точно так же. “Ты что-нибудь слышала? Линдси звонила мне”, - признается она. Мне было интересно, как она узнала, что мой отец здесь. Линдси работает в полицейском участке, и они двоюродные сестры. “Нет, мы ничего не слышали”, - отвечаю я. Мы все поворачиваемся, когда открываются двери, ведущие в заднюю часть отделения неотложной помощи. Доктор вместе с нашим соседом Райдером выходят. Райдер был тем, кто позвонил в 911. Мой отец и Райдер иногда вместе работают над старыми машинами. Я так благодарна, что у них были планы на этот день, иначе, кто знает, когда я могла бы вернуться домой и найти своего отца. Учитывая все то время, которое я проводила с Донованом, я не уверена, когда это могло бы быть. О боже, я даже не хочу думать об этом. “С ним все в порядке”, - говорит Райдер, как только замечает меня. “С ним все будет в порядке”, - соглашается доктор. “Я доктор Уилтон”. Он протягивает мне руку, чтобы я ее взяла. Он берет мою, а затем Донована. Эви заламывает руки, переминаясь с ноги на ногу. Она так же взвинчена, как и я. Мне приходит в голову мысль, что я была бы немного зла, если бы что-то случилось с Донованом, и я не смогла бы получить ответы. Мне пришлось бы ждать, пока другие люди получат их для меня, что было бы ужасно. “Что случилось?” Вмешивается Эви. Ее глаза мечутся между доктором и мной. Я знаю, что она не пытается наступить мне на пятки. Она хочет ответов, и я ее не виню. “У него началась гипогликемия”. Я выдохнула. “Он дважды принимал инсулин”, - говорю я, самостоятельно сопоставляя точки над "i". У меня было ощущение, что так оно и было. “Гипогликемия? Инсулин?” Эви начинает плакать. Слезы текут по ее щекам. Я не настолько хорошо знаю Эви. Она приехала в Холлоу-Оук несколько лет назад и переехала к своей двоюродной сестре. Она заняла место в библиотеке, когда миссис Уокер ушла на пенсию. “Мой папа не говорил тебе, что он диабетик?” Мои слова высушивают ее слезы. Ее губы поджимаются, и я знаю, что сейчас она зла. Она отрицательно качает головой. Донован обнимает меня за талию, успокаивая. “Да, твой отец сказал, что, по его мнению, он дважды принимал инсулин”. Врач подтверждает мои мысли. “Могу я увидеть его?” “Ты можешь вернуться сейчас, но я перевожу его в палату на ночь, чтобы присмотреть за ним”. “Есть что-то еще, что я должна знать?” Спрашиваю я, моя паника снова начинает нарастать. “Я просто хочу присмотреть за ним, чтобы быть в безопасности. Его эндокринолог собирается прийти первым делом утром”. “Доктор Лоуринг”. “Да. Когда доктор Лоуринг завтра даст разрешение на все, мы его освободим”. “Спасибо вам, доктор Уилтон”. “Конечно. Позвольте мне показать вам, ребята, палату”. Мы все следуем за доктором обратно через двери, и в ту секунду, когда он отодвигает занавеску, я подбегаю к своему отцу. Он сидит в кровати, и он действительно выглядит нормально. Я крепко обнимаю его, стараясь не думать о том, как все могло быть плохо. “Мне жаль”. Я сдерживаю слезы, не желая его расстраивать. “За что ты извиняешься? Это моя вина, Грейси”, - шмыгаю я носом, отступая назад. Глаза моего отца заглядывают мне через плечо и немного расширяются, прежде чем его щеки краснеют. Я оглядываюсь через плечо и вижу, как Эви свирепо смотрит на него. “Не думаю, что я спрашивала твои цифры сегодня утром. Что ты ел сегодня утром? Как насчет обеда? Ты обедал? Почему ты думал, что тебе нужно так много инсулина?" Как ты можешь забыть, что уже принял дозу? Почему—” “Солнышко”. Губы Донована прижимаются к моему уху. “Все в порядке”. Его рука обхватывает меня сзади и немного отрывает от кровати. Эви делает шаг вперед и обнимает моего папу. “Сделай вдох”. Он целует меня в мочку уха, и я киваю, делая глубокий вдох, чтобы успокоиться. “Хорошо, мистер Холл. Мы собираемся перевести вас наверх”. “Мне не нужно оставаться на ночь. Я уже сказал об этом другому доктору”. Папа пытается отмахнуться от медсестры. “Ты остаешься, и это окончательно”, - говорит Эви, прежде чем я успеваю что-либо сказать. “Хорошо”, - быстро соглашается с ней папа. Какого черта? Для меня это была бы десятиминутная борьба, но все работает. “Ты думаешь, в комнате есть стул? Я схожу за сумкой и вернусь переночевать”, - говорю я, и рука Донована крепче обнимает меня. “Тебе не обязательно оставаться, милая”, - говорит папа. “Но тебе нужно —” “Я останусь”, - заявляет Эви, и я открываю рот, чтобы возразить, но быстро закрываю его. Я не уверена, как с этим справиться. Если бы это был Донован, я была бы такой же, поэтому я стараюсь помнить об этом. Я не привыкла к таким переменам, но мне нравится видеть, что кто-то еще так же беспокоится о здоровье моего отца, как и я. “И я заберу Грейси с собой домой”, - говорит Донован, и мой папа улыбается ему. “Я был бы признателен за это, Донован. Спасибо”. Папа кивает. “Теперь, когда мы со всем этим разобрались, пришло время перевезти вас”, - объявляет медсестра, поднимая боковую перекладину кровати. “Хорошо”. Я подхожу ближе и еще раз обнимаю своего отца. “Я вернусь завтра”. Я целую его в щеку. “Люблю тебя, тыковка”. Он целует меня в ответ. “Я тоже люблю тебя, папа”, - говорю я, прежде чем Донован берет меня за руку и выводит из больницы. “Хочешь пойти забрать кое-что из своего дома?” спрашивает он, и я пожимаю плечами. “Хорошо”. Он прикасается своими губами к моим. “Все в порядке, солнышко”, - пытается успокоить меня Донован. Я заставляю себя улыбнуться, потому что хотела бы, чтобы это было правдой. Сегодня я все испортила. Мой папа привык, что я забочусь о нем, и я пропустила один шаг. Я могла потерять его, и мое сердце болит при мысли об этом. Если я не позабочусь о нем, я могу его потерять. Но если мне придется потратить свою жизнь на заботу о моем отце, я могу потерять Донована. Мысль о том, чтобы остаться без любого из них, невыносима, и я закрываю глаза. Я не готова выбирать. Глава двенадцатая Донован Грейси молчит всю дорогу до своего дома и пока собирает сумку. Только когда мы возвращаемся ко мне домой и она кладет свою сумку на кровать, я вижу настоящую печаль в ее глазах. Кажется, она неохотно находится здесь, но, возможно, из-за того, что ее отец остается на ночь в больнице, она не хочет оставаться одна. “Эй”, - мягко говорю я, и она поворачивается от кровати лицом ко мне. “Ты бы предпочла остаться у себя дома на ночь?” Я рассматриваю ее двуспальную кровать в ее комнате, и меня даже не волнует, что она слишком мала для нас обоих. “Я мог бы спать на полу”. Она улыбается, и я вижу слезы в ее глазах, прежде чем она подходит и обнимает меня. “Нет, я хочу остаться здесь на ночь. Я хочу быть с тобой в этой постели”. “С ним все будет в порядке”, - успокаиваю я ее, и она кивает, уткнувшись мне в грудь. “Скажи мне, что происходит в твоем сердце, солнышко”. Она пожимает плечами, и я целую ее в макушку, ожидая ответа. “Я просто чувствую, что подвела его. Я должна была перепроверить его, я должна была напомнить ему, я должна —” “ТССС”. Я замедляю ее вращение и слышу, как она шмыгает носом. “Ты хорошая дочь и невероятная женщина. Твой папа болен не потому, что ты сделала что-то не так. Люди забывают, солнышко”. “Он мог умереть”. “Ты могла умереть в машине по дороге в больницу”. Мои руки сжимаются вокруг нее при этой мысли, но мне нужно, чтобы она поняла причину. “Посмотри на меня”. Когда она наконец поднимает подбородок и ее глаза встречаются с моими, я смахиваю ее слезы. “Я никуда не уйду, и он тоже”. “Но как насчет —” Я качаю головой. “Ты можешь играть в игру "Что, если" весь день. Я знаю, потому что я это делал”. Я пожимаю плечами, пока она ждет от меня объяснений. “Ты никогда не спрашивала меня, откуда у меня эти шрамы”. “Я не хотела быть грубой”. Это вызывает у нее легкую усмешку. “Когда я работал в ФБР, было одно крупное дело, на которое мы потратили годы”. Ее глаза расширяются от удивления. “Я мог потратить месяцы на отслеживание объекта только для того, чтобы зайти в тупик, а затем вернуться и начать с другого следа. Это был подпольный наркокартель, который использовал невинных людей для запуска своего продукта без их ведома”. “О боже, как?” “Большая часть информации по-прежнему засекречена, но она поступала через автомастерские и автосалоны. Было почти невозможно выяснить, кто действительно чист, а кто работал под прикрытием”. Я вздыхаю, думая об этом прошлой ночью. “Кто-то слил федералам информацию о партии новых автомобилей, поздно прибывших в доки. Они сказали, что партия была их самой крупной на сегодняшний день, и все боссы будут там ”. “Это была подстава?” Ее глаза расширяются, и я качаю головой. “Нет, я думаю, именно поэтому все так быстро испортилось. Они не ожидали, что мы там будем, и когда мы появились, они запаниковали”. Я касаюсь мягкой кожи ее щеки, радуясь, что ее слезы прекратились. “Кто-то испугался и бросил в мою сторону какую-то взрывчатку. Вокруг меня было несколько стволов, и большая часть шрапнели попала мне в лицо ”. “Донован”. Она тянется ко мне, как будто хочет убедиться, что я действительно здесь. “Врачи продолжали говорить мне, как мне повезло, что я остался жив, но все, о чем я мог думать, было "Что, если". Что, если бы это убило меня? Что, если из-за моих шрамов я больше никогда не смогу появляться на публике?” “Это так печально”. “Ты можешь стоять здесь и думать о том, что могло бы быть. Но та ночь в доках ожесточила меня и сделала холодным ”. Я улыбаюсь и провожу большим пальцем по ее губам. “Пока луч солнца не вошел в мою жизнь с пакетами и лентами в волосах”. “Это так мило”. Она наклоняется навстречу моему прикосновению. “А потом игра ”Что, если" началась заново". Я приподнимаю ее подбородок и нежно целую. “Что, если бы я нашел любовь всей своей жизни?” Говоря это, я смотрю ей прямо в глаза и заправляю прядь волос ей за уши. “Что, если я нашел женщину, на которой собираюсь жениться?” Она сглатывает, когда я смотрю на нее и позволяю ей переварить все, что я говорю. “Что, если она боится, потому что думает, что ей придется выбирать между любовью ко мне и заботой об отце?” “Донован, я не—” “Тебе никогда не придется делать этот выбор, солнышко”. Подхватив ее на руки, я несу ее к кровати и укладываю на нее, когда сам оказываюсь сверху. “Я люблю тебя, и я никуда не уйду”. Прежде чем она успевает ответить мне, мои губы завладевают ее губами в обжигающем поцелуе, который призван показать ей, что именно это значит для меня. Любовь может быть просто словами, но я хочу, чтобы это были и действия. Я хочу, чтобы Грейси чувствовала себя в безопасности независимо от того, по какому пути ей придется идти. Пока она позволяет мне быть рядом с ней, это все, что мне когда-либо будет нужно. “Я хочу тебя, солнышко”, - говорю я ей в губы, расстегивая ее джинсы и стягивая их с бедер. “Всю тебя”. Она кивает и помогает мне снять их вместе с трусиками. Затем она начинает стягивать с меня рубашку, в то же время я стаскиваю с нее. Сейчас мы оба спешим, отчаянно желая оказаться кожа к коже, когда ее рука опускается в мои боксерские трусы. “Сними”, - требует она, натягивая их на мою задницу, и мой член высвобождается. Всего за несколько минут мы раздеваемся догола, и я раздвигаю ее ноги. “Хочу попробовать тебя на вкус”, - ворчу я, раздвигая ее ноги плечом и направляясь прямо к ее киске. Я так жажду, и единственное, что может меня удовлетворить, — это ее сладкая маленькая киска. “Как гребаный сахар”, - стону я, посасывая ее нижние губы, а затем провожу языком по каждому дюйму. Я хочу ее всю, и я хочу, чтобы она капала на мой член. “Я знаю, что ты не принимаешь таблетки”, - говорю я, просовывая два пальца внутрь нее и посасывая ее клитор. “О боже”. “Ты позволишь мне кончить в тебя?” Она дрожит, когда ее руки запускаются в мои волосы и крепко сжимают меня. Она прижимается бедрами к моему лицу и стонет. “Я кончу на тебя, если ты хочешь”. Я погружаю пальцы внутрь нее, касаясь ее сокровенного места. “Но я хочу этого здесь”. Когда я снова провожу языком по ее клитору, она вскрикивает и кивает. “Да, во мне”. Все, что она может сделать, это тяжело дышать, зажмурив глаза. “Это моя девочка”. Я накрываю ее киску своим ртом и посасываю ее, пока мой язык движется взад-вперед по ее чувствительному маленькому бутону. Она вцепляется в простыни и борется со своим оргазмом, пока я не оставляю ей другого выбора, кроме как упасть через край. Ее крик громкий, и мне нравится, как мое имя звенит у меня в ушах. Пока ее киска все еще сжимается вокруг моих пальцев, я сажусь и провожу членом по ее влажности, прежде чем полностью войти внутрь. Она ахает, и ее глаза распахиваются, но я не двигаюсь. Я держу себя глубоко, позволяя ее тугой оболочке привыкнуть к вторжению. Склонившись над ее телом, я целую ее между грудей, а затем посасываю ее соски-бусинки. Ее твердые пики касаются моего языка, и я провожу по ним зубами. Она продолжает выкрикивать мое имя, пока я переключаюсь туда-сюда, уделяя им обоим равное внимание. “Двигайся, Донован. Ты должен двигаться”. Она приглашающе приподнимает бедра, и теперь моя очередь стонать. “Так туго”, - шиплю я, когда вынимаю совсем немного, а затем возвращаюсь внутрь. Ее глаза встречаются с моими, когда я вынимаю еще раз, а затем медленно погружаюсь обратно. Она теплая, влажная и чертовски идеальна. “Я люблю тебя”, - тихо говорит она, обвивая руками мою шею. “Я тоже люблю тебя, солнышко”. Мои губы встречаются с ее губами, и когда я чувствую, как ее язык касается моего, мой член пульсирует. Черт, я долго не протяну. Протянув руку между нами, я касаюсь пальцами ее клитора, и она сжимается вокруг меня. Ее киска такая скользкая, но я продолжаю тереться об нее костяшками пальцев, пока не почувствую, что она близко. “Вот здесь”. Она выгибает спину и закрывает глаза, когда румянец расцветает на ее груди и шее. Я не спускаю с нее глаз, чтобы не пропустить момент, когда наслаждение берет верх и она достигает оргазма. Видеть, как Грейси кончает, когда мой член входит в нее, — это самое прекрасное, что я когда-либо видел, и это доводит меня до пика вместе с ней. Мой член пульсирует в такт с ее влагалищем, когда я кончаю в нее. Мои внутренности в огне, так как каждая последняя капля, которую я когда-либо делал, смазывает ее киску до такой степени, что она стекает по ее заднице. Я никогда раньше не ощущал ничего настолько мощного, и мне приходится задыхаться, чтобы не упасть в обморок. Единственные звуки — это звуки нас двоих, пытающихся отдышаться, когда мы цепляемся друг за друга. Это так мирно и прекрасно, что я никогда не хочу, чтобы этот момент заканчивался. Я ни секунды не хочу проводить вдали от женщины, которую люблю. Глава тринадцатая Грейси “Донован!” Я зарываюсь пальцами в его волосы, когда оргазм накрывает меня. Его рот неумолим, пока я кончаю в чистое наслаждение. И я, и мое тело безумно влюблены в этого мужчину. Возможно, мы недолго были вместе, но он может читать меня лучше, чем кто-либо другой. Я медленно открываю глаза, чтобы встретиться с ним взглядом. Он кладет голову на внутреннюю сторону моего бедра, используя его как подушку. На губах у него также очень самодовольная улыбка. Я тоже не могу винить его за это, потому что у него божественный рот. Я так собираюсь однажды выйти за него замуж. “Доброе утро, солнышко”. Он поворачивает голову, целуя внутреннюю сторону моего бедра. Шторы в спальне отдернуты, и вся комната залита светом. “Дерьмо”. Я пытаюсь сесть, но у меня ничего не получается, так как Донован лежит на мне. “Который час?” “Все в порядке. Я разговаривал с твоим боссом этим утром и связался с Эви. Расслабься”. Я опускаюсь обратно, переваривая то, что он говорит. “Ты разговаривал с моим боссом и девушкой моего отца?” Может, мой папа и не называет Эви так, но я называю. Хорошо, если они все еще вместе. Я не могу винить ее, если на этом этапе она скажет ему отвалить. Ему нужно немного подлизаться, и я надеюсь, что он это сделает. Мне ясно, что она влюблена в моего отца и глубоко заботится о нем. Я не думаю, что он был бы слишком счастлив, если бы мужчина делал со мной то, что он делает с ней. Ее не нужно держать в неведении. “Не злись на меня. Ты спала, поэтому я кое-что уладил. Тебе нужно было отдохнуть”. “Я не сержусь”. Я наклоняюсь и провожу пальцами по его волосам. “Спасибо”. “Мне приятно заботиться о тебе”. Он взбирается по моему телу, и когда он целует меня, я протягиваю руку между нами и направляю его член к своему отверстию. “Солнышко. Тебе нужно время ”. В его словах нет борьбы, но он пытается поступить правильно. У меня действительно сейчас этого нет, потому что я хочу, чтобы он был внутри меня. Я хочу эту связь. “Мне действительно больно”. Я обхватываю его ногами и приподнимаю бедра, заставляя его член скользнуть в меня на несколько дюймов. “Я жажду тебя”. Я покусываю его нижнюю губу. Когда я вот так с Донованом, легко забыть обо всем остальном, кроме нас двоих. Остальной мир тает, и есть только счастье без каких-либо других забот. “Я не могу сказать тебе ”нет"." Он хрипит, когда полностью входит в меня, и я не могу сдержать тихий вздох, который вырывается у меня. “Грейси”. Его голос такой низкий, что у меня по коже пробегает дрожь. “Не останавливайся”, - умоляю я. Небольшой укол боли, который я почувствовала, уже прошел. Донован — большой человек, и я думаю, мне потребуется некоторое время, чтобы привыкнуть к нему, даже сейчас, когда я принимаю его не в первый раз. Я также не собираюсь жаловаться на это. “Ты такая чертовски узкая и маленькая. Придется тебя растягивать”. “Донован”. Моя киска сжимается вокруг него. Мне нравится не только то, что рот Донована может делать со мной, но и то, что он говорит. Они заводят меня не меньше. “Тебе нравится идея, что я открою тебя, не так ли?” Он продолжает входить и выходить из меня. “Это значит, что тебе нужно быть в моей постели каждую ночь, чтобы ты могла засыпать с моим членом внутри себя”. Он толкается, и мои ногти впиваются в его плечи. “Чтобы ты могла просыпаться таким же образом”. “Да”, - соглашаюсь я, поднимая бедра навстречу каждому его толчку. Звучит идеально. “Хорошая девочка. Рад видеть, что мы на одной волне”. Я слишком потеряна в удовольствии, чтобы полностью понять, что он имеет в виду. Особенно когда его пальцы находят мой клитор. Я снова вскрикиваю, когда на меня обрушивается очередной оргазм. Донован стонет мое имя, когда его оргазм разливается глубоко внутри меня, смешиваясь с моим собственным. Он зарывается лицом в мою шею, затем перекатывает нас так, что я оказываюсь поверх него. Я вымотана и закрываю глаза, когда он начинает водить пальцами вверх и вниз по моей спине, нежно успокаивая меня. “Если хочешь, мы можем построить комнату у меня дома или даже на восточной стороне участка. Там есть несколько акров земли, чтобы у твоего отца был свой дом поблизости”. Я приподнимаю бедра, и твердый член Донована выскальзывает из меня. Он издает стон, и когда я собираюсь скатиться с него, он хватает меня за бедра, чтобы остановить. “Я был только—” Я прерываю его. “Я не хочу говорить о своем отце, когда твой член внутри меня”. Отчасти это правда, но мне все еще многое нужно переварить. Я знаю, что скоро все изменится, и то, что сказал Донован прошлой ночью, заставляет меня задуматься о будущем, и я имею в виду не только моего отца. Он сказал мне, что любит меня, а затем я позволила ему кончить в меня. Это больше, чем наша совместная жизнь или даже брак, если вы спросите меня. Это говорит о том, что ты хочешь связать себя со мной на всю оставшуюся жизнь. “Я дам тебе это”. Он сжимает мою задницу. “Но ты уже согласилась переехать”. “Это был грязный трюк”, - смеюсь я. “Когда дело доходит до тебя, я буду играть грязно, чтобы получить то, что я хочу”. “Мне действительно это нравится”. Я наклоняюсь, целуя его. Он углубляет поцелуй, его пальцы запутались в моих волосах, прежде чем он перекатывает и подминает меня под себя. “Не слишком ли я тороплюсь? Я никогда не занимался всей этой фигней с девушкой. Черт возьми, ‘девушка’ звучит неправильно. Ты для меня гораздо больше, чем это. Я люблю тебя, и я хочу просыпаться рядом с тобой каждое утро и засыпать каждую ночь с поцелуем на твоих губах ”. “Я тоже этого хочу”, - признаюсь я. “‘Девушка’ для тебя действительно в новинку?” Спрашиваю я. Я не хочу знать о его прошлом, но я вроде как знаю. Даже со шрамом Донован чертовски хорош. Он может этого и не видеть, но остальной мир видит. Он не заметил, как другие девушки в "кукурузном лабиринте" разглядывали его, пока он помогал мне работать со стендом. Его внимание было приковано ко мне, и я проверила. К сожалению для них, похоже, я — это все, что он видит. Мне нравится, когда все его внимание сосредоточено на мне, но, тем не менее, я также знаю, что если я хочу быть центром его мира, я должна действительно прийти и быть в центре этого. Я не хочу выбирать, но однажды я тоже хочу создать собственную семью. Я думаю, что мой папа тоже хочет женщину, которую мог бы назвать своей. Возможно, мы оба беспокоимся о том, как каждый из нас может это воспринять. “Тогда моя работа была на первом месте, потому что, возможно, я всегда пытался проявить себя или что-то в этом роде. Многие другие агенты поносили меня за то, как я вырос”. “И как это?” Я провожу руками по его груди и обвиваю руками его шею. “Кто-то может сказать, что с серебряной ложкой. Я получил степень в области уголовного правосудия в Пенсильванском государственном университете”. Черт. Я всего этого не знала. Я имею в виду, я могу сказать по его дому, что у него все хорошо. “О, малыш из трастового фонда”, - поддразниваю я, и, клянусь, он краснеет. “Эй, я добрался до Пенсильванского университета один”. “Это когда ФБР ворвалось и схватило тебя?” Я спрашиваю. “О! Ты был в секретном подпольном студенческом обществе под названием "Черепа"? Я люблю этот фильм ”. Все тело Донована сотрясается от беззвучного смеха. “Я пытаюсь уговорить тебя переехать ко мне сюда”. Он возвращает меня к текущей теме. “Ты не думаешь, что это слишком рано?” Спрашиваю я, хотя мне действительно этого хочется. “Мы еще многого не знаем друг о друге. Я даже не знаю, чем ты сейчас зарабатываешь на жизнь.” “Я возглавил финансовую компанию моего отца, чтобы он мог уйти на пенсию и взять маму в миллионы поездок, которые он обещал ей с тех пор, как мы были детьми”, - говорит он со смехом. Мне нравится, как он звучит. “Вау”. “Он всегда хотел, чтобы этим занялся либо Тидас, либо я”. “Работа в сфере финансов. Звучит замысловато”. Во мне просыпается чувство неуверенности. Я всегда была и останусь девушкой из маленького городка. Колледж никогда не входил в мои планы. Я не уверена, что пошла бы, даже если бы это был вариант. Мне это никогда не нравилось, потому что я люблю Холлоу-Оук. “За это хорошо платят, и я не испытываю к этому ненависти. Это возвращается к попыткам воспроизвести все эти "Что если". Жизнь приносит вам то, что она приносит вам. Иногда вам кажется, что наш мир вокруг нас просто взорвался, но когда эта пыль начинает оседать, вы можете увидеть красоту в том, что осталось ”. “В чем была твоя красота?” “Ты. Это привело меня к тебе”. “Это мило”. Я смотрю на его грудь, потому что я готова всерьез заплакать от того, как хорошо это заставляет меня чувствовать. “Ты отдаляешься от меня. Я чувствую это”. Я открываю рот, но закрываю его, потому что он прав. “Я не хочу пугать тебя, Грейси, но что я действительно вижу, так это то, что уход из ФБР вывел меня на путь, ведущий прямо к тебе. В итоге я оказался в Холлоу-Оук, строя дом, который явно предназначен для семьи. Возможно, я не собрал его воедино, когда делал это, но ты можешь сама увидеть, что это такое ”. “Это действительно так”, - соглашаюсь я. Этот дом создан для семьи. Большой. “Я заменил своего отца на работе, которая оплачивается более чем хорошо. Я могу все время быть здесь ради этой семьи. Я получаю жизнь, о которой и не подозревал, что хочу. Нет, пока я не получил представление об этом, и я получил представление о тебе ”. “Ты действительно этого хочешь? Что, если бы ты мог вернуться в ФБР?” Интересно, заставляет ли он себя искать луч надежды. На каком-то уровне я всегда была бы его вторым выбором? “Честно?” Клянусь, мое сердце останавливается на мгновение. “Я мог бы вернуться. Я исцелен и закончил свое выздоровление. Они даже просили, но я им отказал. Я хочу этого, Грейси. Я хочу тебя ”. “Я всего лишь почтальон с дипломом средней школы”, - шепчу я. В ту же секунду, как эти слова слетают с моих губ, я понимаю, что это было неправильно сказано. Глава четырнадцатая Донован “Это все, чем ты себя считаешь?” Я пытаюсь не выдать гнев из своего голоса, но это трудно. “Нет, я просто имею в виду, что во мне нет ничего особенного”. “Если ты действительно в это веришь, тогда я вообще никто”. Я сажусь и притягиваю ее к себе, так что она оказывается у меня на коленях. “Потому что ты самый особенный человек, которого я когда-либо встречал в своей жизни. Ты добрая, нежная и сострадательная. Ты отдаешь все другим и никогда не берешь для себя. Ты даже не хочешь по-настоящему забрать мою любовь, потому что своими словами ты говоришь мне, что ты этого не заслуживаешь. И это не та Грейси, которую я вижу. Это не мое солнышко. Она храбра и верна тем, о ком заботится. Мое солнышко заслуживает луну, звезды и всю чертову галактику ”. “Донован”. Она касается волос у основания моей шеи. “Послушай меня, Грейси Холл. Ты — моя жизнь, мое будущее и моя вечность. Как бы ты ни пыталась увеличить дистанцию между нами, я никуда не уйду. Ты слышишь меня? Я выбираю тебя, и я всегда буду выбирать тебя. Конец обсуждения. ” “Ты такой властный”. Она улыбается, и ее глаза становятся влажные. “Ты только сейчас это видишь?” Я улыбаюсь ей, когда вижу, что она вздыхает с облегчением. “Думаю, я просто беспокоюсь о том, что ты так быстро забираешь меня и весь мой багаж”. Я пожимаю плечами. “У меня полно своих”. Я указываю на шрам у себя на лице. “Но любовь к тебе заставляет меня чувствовать, что я могу все. Даже то дерьмо, которого я боюсь ”. “Ты чего-то боишься?” “Что ты меня оттолкнешь”, - честно признаюсь я. “Это то, чего я не смог бы пережить”. “Я бы тоже не хотела, чтобы ты так поступал со мной”. Ее глаза такие серьезные, когда она обнимает меня крепче. “Тогда позволь мне помочь тебе разобраться в этом, солнышко. Мы с тобой вместе до самого конца. Позволь мне помочь тебе сделать это, потому что тебе больше не нужно делать это в одиночку”. “Я так сильно тебя люблю”, - говорит она и обнимает меня так нежно, что у меня в горле образуется комок, и мне приходится дважды сглотнуть, чтобы проглотить его. “Я тоже тебя люблю”. Я закрываю глаза и так же яростно обнимаю ее в ответ. “А теперь давай навестим твоего отца в больнице, чтобы мы могли решить, что делать дальше”. “И что это будет?” Ее глаза ищут ответы в моих. “Все, что захочешь ты и все, что захочет он. Я уверен, что между тобой, мной, им и Эви мы сможем выработать план”. Она улыбается и кивает. “Я думаю, ты прав”. “Конечно, прав”. Я шлепаю ее по заднице, а затем быстро целую. “А теперь одевайся, пока я снова не попытался засунуть в тебя свой член”. “Хм”. Она думает об этом, но я встаю и швыряю ее на кровать. Она подпрыгивает один раз, прежде чем хихикнуть. Я переворачиваю ее так, что она оказывается на животе, и хорошенько шлепаю по заднице. “Вставай, девченка. Мне нужно тебя покормить”. “Ты пещерный человек”, - смеется она, пока я натягиваю нижнее белье. “Только для тебя ”. После того, как мы наскоро позавтракаем, мы запрыгиваем в мой грузовик, и я везу нас в больницу. Грейси сказала, что ее отца должны были выписать сегодня, но она хочет приехать туда пораньше и услышать, как у него дела, из уст врача. Я думаю, что после вчерашнего испуга она хочет поговорить с его эндокринологом напрямую. Когда мы приходим в его комнату, мы видим Эви, сидящую на кровати рядом с ним, и они держатся за руки. Похоже, это интимный момент, и по какой-то причине мне хочется выйти из комнаты и оставить их наедине. Но Грейси, будучи моей милой невинной девочкой, сразу же входит. “Привет, папа, доброе утро, Эви”. Она улыбается женщине, и я не пропускаю нежный взгляд Эви на нее. “Привет, Грейси”, - говорит она и встает с кровати, но все еще держит Джозефа за руку. “Доброе утро, тыковка”. Он улыбается Грейси, а затем поворачивается ко мне. “Рад тебя видеть, Донован”. Я киваю и говорю им "привет", когда Грейси сразу переходит к делу. “Доктор уже заходил?” “Медсестра сказала, что будет через несколько минут”, - отвечает Эви. “Но я думаю, что перед этим мы с твоим отцом должны тебе кое-что сказать”. “Что вы двое тайно встречались?” Говорит Грейси и лучезарно улыбается. Эви смотрит на Джозефа, и я вижу, как ее щеки слегка краснеют. “Ну, да”. “Я хочу, чтобы ты знала, мы с Эви много разговаривали прошлой ночью”, - говорит Джозеф. “Хорошо, мы с Донованом тоже”. Я беру Грейси за руку и сжимаю ее, глядя на нее сверху вниз и подмигивая. “Мы с Эви собираемся пожениться”. “Доброе утро, мистер Холл, держу пари, вы готовы отправиться домой сегодня”, - говорит доктор, прерывая бомбу, которая только что взорвалась в комнате. “Ммм, не могли бы вы уделить нам секунду?” Спрашивает Джозеф, оглядывая всех нас. “Конечно”. Доктор улыбается и отступает. “Вы с Эви женитесь?” Спрашивает Грейси, и когда они обе подтверждают, она удивляет всех нас, подпрыгивая на цыпочках и визжа, прикрывая рот рукой, чтобы приглушить волнение. “Ну, это была не совсем та реакция, о которой я думал, но я рад ее видеть”, - говорит Джозеф, глядя на Эви. “Ты издеваешься надо мной?” Грейси обходит кровать, чтобы обнять Эви, а затем ее отца. “Я так рада за вас обоих. Я имею в виду, я знала, что ты тайком встречался, но я понятия не имела, что это так серьезно. ” “Думаю, после вчерашнего мы оба поняли, что жизнь коротка”, - говорит Эви и пожимает плечами. “Я люблю твоего отца всем сердцем, и мы много говорили о том, чего мы хотим от будущего”. “Ты заботилась обо мне долгое время, детка, может быть, даже в те времена, когда я должен был лучше заботиться о себе”. Джозеф теперь сжимает ее руку. “Мне следовало быть лучше и позволить тебе жить своей жизнью, вместо того чтобы беспокоиться о моей”. “О, папа”. “Нет, я серьезно. И я не просто меняю одну медсестру на другую”. “Я сказала твоему отцу, что помогу ему лучше справляться с диабетом, но мы собираемся сделать это вместе”. Джозеф кивает Эви. Вид этих двоих и то, как они смотрят друг на друга, вселяет в меня надежду. Жизнь коротка, и никогда не поздно найти любовь. Я отступаю и даю им поговорить несколько минут, прежде чем врач возвращается и просматривает документы о выписке Джозефа. Для этого я выхожу на улицу, предоставляя им как можно больше уединения. Чуть позже Грейси и Эви выходят из комнаты с вещами Джозефа в сумке. “Я собираюсь пойти с Эви, чтобы подписать документы о его выписке. Ты не против задержаться здесь на секунду?” “Я буду прямо здесь”. Я наклоняюсь и целую Грейси в щеку, прежде чем они вдвоем идут по коридору. Я немного выжидаю, чтобы убедиться, что они не вернутся, прежде чем поворачиваюсь и захожу в комнату с Джозефом. Он улыбается мне, когда я вхожу, а затем кивает, как будто ждал этого. “Я знаю, о чем ты собираешься спросить”. “Вы знаете?” Я бросаю взгляд через плечо, а затем снова на него. “Любой, кто видит вас двоих вместе, знает, что это больше, чем просто щенячья любовь. Я знаю, что я чувствую к Эви, и я вижу, как моя малышка смотрит на тебя. Это одно и то же, независимо от вашего возраста. ” “Грейси достаточно взрослая, чтобы самостоятельно принимать решения, поэтому я не прошу разрешения жениться на ней. Я прошу вам дать нам свое благословение, если она скажет ”да". “Если?” Он усмехается. “Она скажет "да", и "да, ты получишь мое благословение”. Он кивает. “Грейси хорошо разбирается в людях, и если она любит тебя так, как я думаю, то ты хороший человек”. “Я обещаю всегда быть таким для нее”. Я кладу руку на сердце и даю клятву, которую буду хранить до конца своей жизни. “Тогда я надеюсь, что вы двое так же счастливы, как я и Эви”. “Да”, - соглашаюсь я, пряча улыбку. Потому что у меня такое чувство, что мы могли бы быть самой счастливой парой на этой земле. Глава пятнадцатая Грейси “Вы уверены, что вам, ребята, не нужна помощь?” Я спрашиваю своего отца. Они перенесли большую часть вещей Эви, но осталось распаковать кучу коробок. Эви подходит, чтобы встать рядом с моим отцом, и он обнимает ее и притягивает ближе. Мне нравится, что он не скрывает это от меня, потому что это было более чем глупо пытаться. Он думал, что это может ранить мои чувства, что я больше не была для него номером один. Он не так выразился, но я поняла. Мы оба стали немного созависимыми, слишком беспокоясь друг о друге. Джозеф — отличный отец, и он воспитал меня самостоятельно. Я никогда не чувствовала, что скучаю по тому, что у меня нет мамы, потому что он всегда был рядом со мной. Теперь пришло время ему начать жить для себя. Я знаю, что он все еще будет здесь для меня, если он мне понадобится, и я никогда не подвергну это сомнению. Донован и Тидас загрузили последние мои вещи в кузов грузовика перед тем, как Тидас уехал. У меня не осталось ни тонны после того, как я последние несколько недель медленно перевозил свои вещи к Доновану. Мне не нужна маленькая кровать, которая была у меня со средней школы, потому что Донован не смог бы поместиться на этой маленькой штуковине даже сам. Однажды ему удалось привязать меня к нему для небольшого сеанса секса, который мой отец чуть не сорвал. Когда Донован предложил мне переехать, я согласилась, не задумываясь. Мы были на осеннем фестивале, и Тидас удивил Вэл свадьбой. Возможно, я немного помогла в этом, и это была одна из самых приятных вещей во всем мире. Это заставило меня захотеть перейти к следующему шагу в моих отношениях с Донованом. Мне нравится ложиться с ним в постель каждую ночь и просыпаться таким же образом. Донован очарователен утром, когда я собираюсь. Трудно ненавидеть свой будильник, когда его рот доводит меня до оргазма. Каждое утро Донован вытаскивает меня из постели, чтобы принять с ним душ. Пока я одеваюсь и готовлюсь к работе, он готовит мне кофе и что-нибудь поесть. Он даже выбирает ленту, которую я должна вплести в свою косу. Это так банально, но мне это так нравится. Никогда бы за миллион лет я бы не догадалась, что все так обернется в тот день, когда я сделала свою первую доставку его сварливой заднице. Я даже изменила свой маршрут на работе, чтобы заезжать домой к обеду, и мы могли поесть вместе. “У нас все в порядке, но знай, что ты можешь вернуться в любое время, милая”, - говорит папа, пристально глядя на Донована. Пальцы Донована сжимаются на моем бедре, ему не нравятся слова моего отца. “Я знаю это, папа, но даже если у нас с Донованом ничего не получится, я —” “Хватит”, - рычит Донован, отрывая меня от земли и перекидывая через плечо. Я разражаюсь смехом. “Я пошутила!” Его рука опускается на мою задницу. “Донован! Ты не можешь шлепать меня по заднице перед моим отцом!” Я шиплю на него. “Ты начала это, а я закончил”. “Они очаровательны вместе”, - слышу я хихиканье Эви, когда Донован сажает меня на пассажирское сиденье грузовика. “Люблю вас, ребята!” Кричу я, когда Донован закрывает дверь. “Ты в порядке?” Спрашивает Донован, когда садится за руль и трогается с места. Я оглядываюсь через плечо, глядя в заднее окно, когда мы отъезжаем от дома моего детства. “Да, я более чем в порядке”, - признаю я, беря его за руку. “Я была готова к следующей главе в моей жизни”. Донован переплетает наши пальцы. Когда мы подъезжаем к дому, я оглядываю все машины. “Кто все здесь?” “Подумал, что у нас будут друзья. Мы можем готовить на улице, а они могут приносить всякое дерьмо”. “Ты пригласил людей?” Спрашиваю я, немного шокированная. “Ты говорила о приглашении людей”. Он пожимает плечами в одном из своих классических жестов. “Я говорила, но я не думала, что тебе понравилась идея”. “Мне нравится, как ты взволнована тем, чтобы устроить вечеринку у нас дома”. Он улыбается мне. “Если бы здесь не было людей, я бы набросилася на тебя прямо сейчас”, - говорю я ему, прежде чем вылезти из грузовика, чтобы пойти поздороваться со всеми. Донован зашел так далеко, и я не думаю, что он осознает это. Он готов выйти из своей зоны комфорта ради меня. Я знаю, он говорил мне, что любит меня, но то, что он всегда делает для меня, показывает это каждый божий день. “Это потрясающее место!” Говорит Джули, подбегая, чтобы обнять меня. Я замечаю Тидаса, Вэл и Джекса, стоящих на крыльце. “Ты покажешь мне жеребенка?” — спрашивает она, выпуская меня из объятий. “Конечно”. “Я думаю, ребята могут принести все вещи из грузовика, пока мы осмотрим лошадей”. Вэл спускается по лестнице, направляясь к нам. “Вы, дамы, думали, что мы позволим вам всем по-настоящему двигать дерьмо?” Спрашивает Джекс, бросая обвиняющий взгляд на Тидас. “Отвали”, - рявкает Тидас в ответ Джексу. Он всегда грубит им на то, что они городские парни. Меня заставляет улыбаться то, как быстро они все стали друзьями. “Дай-ка я быстренько возьму несколько яблок”. Я бросаюсь внутрь, чтобы схватить пакет. “Надень ботинки”, - говорит Донован, обнимая меня за талию, когда я выхожу из парадной двери. Он притягивает меня к себе для быстрого поцелуя. Я вижу свои ботинки в другой его руке. Должно быть, он схватил их, когда я вошла внутрь. Я иду, чтобы забрать их у него, но он опускается передо мной. Я кладу руки ему на плечи, пока он помогает мне их надеть. Видя его стоящим передо мной на коленях, я думаю о том, что однажды он попросит меня выйти за него замуж. Я знаю, что это слишком рано, но девушка может немного помечтать. “Вы, комбсы, настоящие джентльмены”, - говорит Джули, за что Джекс шлепает ее по заднице. “Я никогда не говорила, что ты не джентльмен. Ты все время опускаешься на колени”. Она шевелит бровями. “Джули”, - предупреждает Джекс. И это не потому, что Джексу стыдно становиться на колени, чтобы угодить Джули. Ему не очень нравится мысль о том, что кто-то думает о Джули в сексуальном плане. “Ты готова идти”. Донован еще раз целует меня и сжимает мою задницу, прежде чем отпустить. “Будь осторожна. Прошлой ночью прошел небольшой дождь. Может быть скользко”. “Я всю жизнь была деревенской девушкой, городской парень”, - поддразниваю я, бросаясь обратно вниз по лестнице, прежде чем он успевает схватить меня. “Давай. Подождите, пока не увидите их ”, - говорю я девушкам, когда они обе следуют за мной, чтобы познакомить их с Джинджер и Куки. “Здесь красиво. Как ты думаешь, я могла бы однажды сделать несколько фотографий для своего портфолио?” Спрашивает Джули. “Конечно”. “Вообще-то, я хотела спросить, не могла бы ты сделать несколько картинок для моего сайта. Мне нужно его обновить. Я этого не делала с тех пор, как унаследовала бизнес от своей мамы”, - говорит Вэл. “Конечно, я сделаю. Я тоже могу использовать некоторые фотографии. Тебе нужны фотографии некоторых новых платьев, которые ты разработала?” “Да, мне не нужна тонна, нескольких штук должно быть достаточно на данный момент. Можешь смоделировать одну для меня?” Спрашивает Вэл, глядя на меня, пока я кормлю Джинджер яблоком. “Я?” “Да, ты”, - смеется она, дергая за кончик моей косы. “Я всегда рада помочь”. “Потрясающе. Мы сделаем из этого целый день. В следующие выходные работаешь?” Предлагает Джули. “Я хочу сделать это, пока листья еще красивые”. “Мне подходит”, - соглашаюсь я. “Хочешь поучаствовать в фотосессии?” Я спрашиваю Куки, думая, может быть, я возьму несколько их фотографий, чтобы разместить в доме, поскольку Донован поручил мне украсить наш дом. Мое сердце согревается при мысли о том, что теперь у меня есть дом с Донованом. “У нас свидание”. Вэл взволнованно улыбается. Я понимаю, что, возможно, мне следовало сначала спросить Донована, но я уверена, что несколькими поцелуями я заставлю его согласиться в кратчайшие сроки. Глава шестнадцатая Донован День только начинает сменяться сумерками, и именно сейчас, по словам Джули, наступает “волшебный час”. Я не уверен, что это значит, но на территории красиво: клены меняют цвет, а солнце бросает оранжевый отблеск на поле. Грейси поднялась наверх раньше и переоделась в платье, которое принесла Вэл. Я решила не смотреть это, потому что Вэл угрожала моей жизни, если я посмотрю. Вместо этого я остался на кухне, пытаясь чем-то занять присутствующих. Мне все еще не совсем комфортно, что вокруг меня много людей, особенно когда Грейси нет в комнате, чтобы поговорить с ними. Но, зная, как много для нее значат друзья, я стараюсь не думать об этом. Ясный осенний день, и все собрались на пикник. Джули фотографирует Грейси в амбаре, а Джозеф собирается подняться и сказать им, что все готово. “Ты в порядке?” Спрашивает Джозеф, сжимая мое плечо. “Ага”. Я киваю, и он мягко улыбается мне, направляясь к сараю. Держа спину прямо, я перевожу дыхание и пытаюсь успокоить голос в моей голове, который говорит мне взбежать на холм и перекинуть Грейси через плечо, чтобы она не смогла убежать. Несколько мгновений спустя, когда прохладный ветерок доносит до меня аромат яблок и осенних листьев, я вижу Джозефа и Грейси, спускающихся с холма. Она берет его за локоть, но останавливается как вкопанная, когда видит меня. Даже с такого расстояния я вижу, как расширяются ее глаза, когда она смотрит на своего отца. Он что-то говорит ей, а затем она улыбается, вытирая слезу, затем ее глаза возвращаются к моим. Они снова начинают ходить, и чем ближе она подходит, тем больше деталей я могу разглядеть на ее платье. Платье цвета слоновой кости с кружевом на рукавах и вырезе. Кружево похоже на листья, а по низу есть золотые швы в тон кружев. Она похожа на ангела, и бронза в ее волосах сияет, когда она делает еще один шаг ко мне. Это заняло немного времени, но организация сегодняшней свадьбы была совместной работой. Вэл сшила платье специально для Грейси, и Джули сказала, что хочет сделать снимки. Тидас получил разрешение на брак, и наши родители специально вернулись в Холлоу-Оук. Мы с Джексом приготовили барбекю, а остальные жители города помогли украсить и обустроить задний двор в рекордно короткие сроки. Оказывается, то, что жена работает почтовым агентом, означает, что у нее есть много людей, которые заботятся о ней. Особенно в таком маленьком городке, как наш. Когда она, наконец, оказывается прямо передо мной, Вэл вручает ей букет, состоящий из подсолнухов, желтых роз и белых маков. Все вокруг нас усыпано цветами, и то, что ее глаза сверкают, куда бы она ни посмотрела, того стоит. “Донован”, - шепчет она, глядя на меня. Ее отец наклоняется и целует ее в щеку, прежде чем отступить и встать рядом с Эви. “Иди сюда, солнышко”. Я нежно беру ее за локоть и помогаю подняться по маленькой ступеньке на заднее крыльцо. Все это было украшено гирляндами и цветами над нашей головой, чтобы создать арку, под которой мы могли стоять. Служительница обращается к толпе и предлагает им сесть, но я обо всем забываю, когда смотрю ей в глаза. “Я знаю, что технически я тебя не спрашивал”, - тихо говорю я, и она пытается скрыть смешок. “В этом нет ничего технического. Ты никогда не спрашивал ”. Из уголка ее глаза скатывается слеза, и я вытираю ее. “Я не мог рисковать, что ты скажешь ”нет"". Теперь моя очередь с трудом сглатывать и подавлять эмоции, которые угрожают вырваться на свободу. “Я люблю тебя, Грейси. Выходи за меня замуж сию же секунду ”. “Да”, - повторяет она слова проповедника и практически прыгает в мои объятия и целует меня. Где-то в глубине моего сознания я слышу смех толпы и проповедника, прочищающего горло, но я не обращаю на это никакого внимания. Это наш особенный день, и, черт возьми, я собираюсь поцеловать свою женщину, когда захочу. “Начнем?” — говорит проповедник, когда я ставлю Грейси на ноги. Я оглядываюсь и вижу, что он пытается скрыть улыбку, но я просто киваю. “Да, я думаю, теперь это безопасно”. Слова, которые он произносит, — это те, над которыми я работал всю прошлую неделю. Я хотел, чтобы все в сегодняшнем дне было идеально, и это включало слова, которые мы обещали друг другу. Когда я надеваю кольцо на ее палец, частичка меня встает на место, и я знаю, что это то место, где мне суждено быть до конца моей жизни. Рядом с ней. Когда наступает ее очередь повторять слова, она снова начинает плакать, и я не могу удержаться, чтобы не наклониться и не смахнуть поцелуями ее слезы. Я знаю, что это неправильная часть, но я не могу выносить вида ее слез, даже если они счастливые. “Теперь вы можете поцеловать невесту. Еще раз”, - говорит проповедник, когда все заканчивается, и толпа встает и приветствует, когда играет музыка. Я, не колеблясь, притягиваю Грейси к себе и откидываю ее назад в драматическом поцелуе. Джули сказала, что хочет именно этот снимок, и у меня не было проблем с выполнением этой просьбы. Грейси взвизгивает от возбуждения, когда я целую ее, и я чувствую, как ее руки обхватывают мое лицо. “Я так сильно люблю вас, миссис Комбс”, - говорю я, и она улыбается мне в губы. “Я тоже люблю вас, мистер Комбс”. Судя по тому, что мне все говорят, прием потрясающий, но я не уверен, что помню что-то, кроме Грейси. Мои глаза прикованы к ней весь вечер, и я не могу смириться с тем, что она наконец-то моя жена. Прошло много времени, когда я сижу за столиком и смотрю, как она танцует что-то вроде танца с несколькими ребятами из города, и я чувствую, как Тидас подходит ко мне и садится рядом. “Никогда не думал, что доживу до этого дня”, - говорит он, подталкивая меня локтем в бок. “Что я женюсь?” Когда он замолкает, я бросаю на него взгляд, и он качает головой. “Что я снова увижу твою улыбку”. Он быстро моргает несколько раз, когда протягивает руку и сжимает мою. “Я буду благодарен твоей Грейси до конца своей жизни, потому что она вернула мне моего брата”. “Тидас”. Почему я сегодня такой эмоциональный? Может быть, это годы, когда я держал свое сердце твердым и проглатывал боль от того, что со мной случилось, но пребывание с Грейси разрушило стены, которые я построил, и теперь шлюзы открыты. “Я люблю тебя, брат”. Он улыбается и кивает. “Я тоже тебя люблю”. Он хлопает меня по колену, указывая на свою жену на танцполе. “Теперь все, что нам нужно сделать, это расслабиться и завести пару дюжин детей”. “Мне нравится, как это звучит”, - отвечаю я, не сводя глаз со своей невесты. Эпилог Грейси Почти пять лет спустя Я всегда любила осень, но после свадьбы, которую Донован подарил мне пять лет назад, это официально мое любимое время года, отодвинув зиму на второе место. Возможно, в это время года я немного перестарался, но ничего не могу с этим поделать. То, что началось с того, что я выложила несколько украшений, превратилось в то, что Доновану пришлось построить мне небольшой сарай только для моих украшений. Я тоже храню там рождественские материалы, но осень и Хэллоуин легко доминируют в пространстве. Я имею в виду, в отличие от Рождества, где у меня всего около шести недель, у меня есть два полных месяца с осенью и Хэллоуином. Я меняю несколько украшений на Хэллоуин осенними, и все это будет продолжаться до Дня благодарения. “Это надувной дом?” Спрашивает Донован, выглядывая из дверей заднего дворика, чтобы посмотреть, что происходит на нашем заднем дворе. “Разве здесь нет подгузника, который нужно поменять или что-то в этом роде?” Говорю я, и из него доносится глубокий, сексуальный лающий смех. Он больше не так напрягается во время собраний. и я знала, что сегодня идеальное время устроить большую вечеринку в честь Хэллоуина, не беспокоя его. Я не думаю, что только я привыкла к тому, что он находится среди людей. Дети тоже играют в этом определенную роль. Я думаю, что он теряется в нас и забывает о том, что кто-то еще находится рядом. И что они могут думать о его шрамах. Со временем они поблекли еще больше, но я думаю, он всегда будет немного неуверен в этом, независимо от того, сколько раз я говорю ему, что он идеален. “Не думай, что из-за того, что твоя милая маленькая попка залетела, я не отшлепаю тебя”. Я бросаю на него сердитый взгляд через плечо. “Ладно, там тоже есть лама”. Он проводит пальцами по своим коротким волосам. Он уделяет слишком много внимания тому, что происходит снаружи, когда я здесь без трусиков под платьем. “Подойди сюда и попробуй один из моих мини-яблочных пирогов”. Я достаю один из духовки. “Это становится безумием”. Он качает головой, но подходит к кухонному островку, чтобы съесть свой крошечный пирог. Я приготовила их специально для него. “Ты действительно думаешь, что это слишком много?” Спрашиваю я, начиная сомневаться в себе. Я наняла организатора вечеринок, который рассказал мне обо всех этих замечательных вещах, которые я могла бы сделать. Для детей будет миллион и одна игра, гадалка, маленький дом с привидениями, а еда будет не от мира сего. У меня есть тележка специально для тортов в форме воронки. Как моя беременная задница могла сказать "нет" этому? “Солнышко, я дразнил тебя. Ты можешь устроить целый цирк на заднем дворе”. Он подходит ко мне, берет мое лицо в ладони, и я понимаю, что у меня слезятся глаза. Я всегда так легко плачу, когда беременна. Все остальное в беременности для меня — как пирожное, кроме эмоций. “Цирк?” У меня была только лама, ну, на самом деле альпака, потому что сейчас это любимое животное нашего сына. “Если это то, чего ты хочешь, солнышко, возьми это, но, пожалуйста, не плачь”. Я быстро моргаю, зная, что мои слезы расстраивают его. “Это мои дурацкие гормоны. Я хочу, чтобы сегодняшний день был идеальным, но ты даже не говоришь мне, какой у меня костюм на Хэллоуин ”. Предположительно, это сюрприз, но он сводит меня с ума. Я даже не знаю, что это за детские костюмы. “Ты станешь солнцем”. “Что?!” — кричу я, с трудом веря в это. В прошлом году, после того как мы сводили всех детей на вечеринку с угощениями, мы наняли няню, чтобы все взрослые могли весело провести вечер. Нам, девочкам, пришла в голову идея сменить гардероб, пока мужья оставляют детей у бабушки с дедушкой. На самом деле я переоделась в костюм солнца. Очевидно, я была распутной солнцем, что было трудно изобразить, но я это сделала. Когда все мужья пришли, чтобы застать нас в переодетых нарядах, вечер был прерван. Ну, прервался в баре после того, как Донован поймал меня. Я дала ему шанс заработать его деньги и сбежала из бара, прежде чем он добрался до меня. Хотя, когда он поймал меня, он отвез меня домой и привязал к кровати. Я сжимаю бедра вместе, вспоминая ту ночь. Черт, это было горячо. “Ты думаешь о прошлом Хэллоуине?” Он усаживает меня на кухонный столик, и его руки проскальзывают мне под платье. “Черт, без трусиков?” “Должно быть, я забыла ”, - вру я. Когда у вас под ногами двое малышей, вы учитесь красть у вас моменты. Скоро они проснутся после дневного сна, и тогда начнут прибывать люди. Я сбросила трусики тридцать минут назад, когда услышала, что он вернулся с кормления лошадей, и бросилась в душ. Я хватаюсь за пуговицу его джинсов, вытаскивая его член. “Черт, ты вся промокла. Это от мыслей о том, как я тебя связываю?” “Да”, - стону я. “Я хочу тебя съесть”. Он подтягивает мою задницу к краю стойки. “Нет времени”. Я провожу его к своему входу. “А теперь, Донован. Съешь меня сегодня вечером, когда свяжешь”. “Черт”, - стонет он, толкаясь внутри меня. “Я не могу сказать тебе ”нет"". Я обхватываю его ногами, когда он начинает толкаться. Я откидываюсь назад, опираясь на руки, пока он жестко трахает меня, и смотрю, как его член входит и выходит из меня. Мое платье задирается до упора, чтобы сидеть поверх моей маленькой детской выпуклости. Его пальцы ложатся на мой клитор, в то время как другая его рука опускается на мой затылок, чтобы притянуть меня к нему для поцелуя. Моя киска сжимается вокруг него, когда я начинаю кончать, и он стонет мое имя мне в рот. Он следует за мной по краю, но продолжает накачивать, вытягивая оргазм, когда он изливается глубоко внутри меня. “Я люблю тебя”, - выдыхаю я ему в рот. “Я тоже тебя люблю”. Он нежно целует меня. Его член дергается внутри меня. “Я снова хочу тебя”. Он выходит и толкается внутрь, заставляя меня стонать. “Мамочка?” Я слышу, как меня зовут по всему дому. Донован быстро выходит из меня и убирает свой член, пока я поправляю платье. Он помогает мне слезть со стола, когда наш сын заходит на кухню со своей сестрой. Оба наполовину одеты, как я предполагаю, в свои костюмы на Хэллоуин. “Я собирался помочь вам, ребята”, - смеется Донован. “Ты сказал, что после сна мы можем надеть их и показать маме”, - быстро напоминает ему наша дочь. “Я Марс, мамочка!” — взволнованно визжит она, и я уже могу сказать, что наш сын — Земля. “Папой будет Сатурн”. “Все планеты, которые вращаются вокруг Солнца”, - говорю я, складывая это воедино. У меня снова текут слезы, и я шмыгаю носом. “Донован”. Он берет меня за щеку, чтобы я посмотрела на него снизу вверх. “Мы все вращаемся вокруг тебя. Ты наш свет, солнышко”. Он не ошибается, потому что я по-настоящему сияю только для них. Эпилог Донован Десять лет спустя… * * * “О, пришло письмо”, - говорит Грейси. “Я ожидаю посылку”. Я на кухне готовлю обед, когда мимо проходит Грейси. Когда я выглядываю в окно, я вижу приближающийся почтовый грузовик и рычу. “Не знаю, почему он не может просто оставить это в почтовом ящике”. Она хихикает, качает головой и выходит на крыльцо. Я заканчиваю готовить ее сэндвич и разрезаю его пополам, затем снова смотрю в окно. Новый почтальон молод, и мне не нравится, как он улыбается моей жене. Не раздумывая, я выхожу через парадную дверь и встаю на крыльце рядом с Грейси. “Эй, Скотт, спасибо, что принес это в дом”, - говорит она и собирается спуститься по ступенькам, но я останавливаю ее. “Где Марта?” Я спрашиваю, и этот парень, Скотт, смотрит на меня. “Привет, мистер Комбс. Извините, Марта взяла выходной, так что я в ее смену. Рад снова вас видеть, Грейси”. Она снова пытается двинуться, чтобы схватить посылку, но я встаю перед ней. Глаза Скотта расширяются, когда он дрожащими руками протягивает коробку. “Все в порядке?” спрашивает он, глядя вниз на мою руку. Тут я понимаю, что взяла нож с собой на улицу, и крепко сжимаю его, уставившись на него. “Эм, да. Извини за это.” Я прячу нож за спину, и Грейси протискивается мимо меня. “Серьезно, Донован”. Она закатывает глаза и берет коробку у Скотта. “Спасибо”. “Без проблем”, - говорит он и быстро отступает. “Передай всем от меня привет, и я увижу их через несколько недель”. “Да, мэм”, - спешит сказать Скотт, бросаясь к своему почтовому грузовику и трогаясь с места. “Тебе не обязательно работать ”, - говорю я ей, и она похлопывает меня по груди. Это сильно успокаивает мою ревность, но я все еще не оправилась от этого. Я не думаю, что когда-нибудь захочу делиться своей женой. “Я не работаю”. Она снисходительно улыбается мне. “Это просто сезонная помощь, чтобы помочь им пережить худшие каникулы. Кроме того, это просто означает, что когда меня здесь не будет, ты сможешь подумать о том, как любить меня, когда я вернусь домой ”. “Ты ведешь себя так, как будто я этого еще не делаю”. Мы заходим в дом, и я кладу нож на кухонный стол. “Иди сюда”. Она кладет свой пакет на прилавок и без колебаний идет прямо в мои распростертые объятия. Я хватаю ее за задницу, крепко прижимая к себе, и она стонет от удовольствия. “Я никогда не рад делить тебя”. Я зарываюсь лицом в ее шею, и она вздыхает. “Я знаю, и мне это нравится”. “Просто скажи этому парню Скотту, чтобы он прикрывал спину”. Она шлепает меня по груди, и я хмыкаю. “Донован, он достаточно взрослый, чтобы быть моим ребенком”. “Может, у него такой же фетиш на мамочку, как и у меня”. На этот раз она хихикает, когда я кусаю ее за ухо и беру на руки. “Ты чудовище”. “Ты любишь меня”, - говорю я ей, неся ее в спальню. “Я верю, и ты любишь меня”. “Навсегда”, - говорю я ей, и она кивает в знак согласия. “Навсегда”.