Глаза Донована не отрываются от меня, пока я направляюсь к тому месту, где он припаркован. К моему удивлению, он выпрыгивает из машины и обегает вокруг, чтобы открыть мне дверь.

“Привет”. Я улыбаюсь ему.

“Привет”, - ворчит он в ответ. Я знаю, что он всегда краток в разговорах, но могу сказать, что он раздражен.

“Тебе не обязательно отвозить меня домой, если ты не хочешь. Я могу поймать попутку”. Я пытаюсь притвориться, что я не расстроена, приклеивая на лицо улыбку, что мне легко сделать. В последнее время многие из них фальшивые.

“Садись ”, - приказывает он более твердым, чем обычно, тоном. Я сажусь, и он снова удивляет меня, когда наклоняется и пристегивает меня ремнем безопасности. “Ты хорошо пахнешь”.

“От тебя самого не так уж плохо пахнет”. Теперь моя улыбка становится настоящей, и он ворчит, отстраняясь и закрывая дверь. Это заставляет меня задуматься, не хотел ли он сказать это вслух.

Когда он садится в машину, он не произносит ни слова, выезжая со стоянки. Я не скучаю по тому, что он время от времени поглядывает на меня, когда опускает взгляд на мои голые ноги. Почти сразу после просмотра он отводит взгляд и смотрит на дорогу.

“Держу пари, что вне работы я выгляжу по-другому”, - говорю я, нарушая тишину.

“Да” — это все, что он говорит.

“Что должна сделать девушка, чтобы получить здесь комплимент?” Я поддразниваю.

“У тебя короткое платье”, - выпаливает он, сворачивая на подъездную дорожку к дому моего отца и паркуясь.

“Спасибо, что подвез ”. Я отстегиваю ремень безопасности и выхожу так быстро, как только могу.

“Грейси!” Донован зовет меня вслед, но я уже поднимаюсь по лестнице.

На крыльце загорается свет, и как только мой папа открывает дверь, я врываюсь внутрь.

“Ты в порядке?” — спрашивает мой папа. “Ты рано вернулась ”. Он пытается выглянуть за дверь, но я закрываю ее за собой и поворачиваю замок.

“Появились парни”.

“Правильно”. Мой папа посмеивается.

“Я иду спать”.

“Спокойной ночи, милая”. Он целует меня в макушку, прежде чем я поднимаюсь в свою спальню.

Только лежа в постели и перебирая в памяти то, что произошло с Донованом, я понимаю, что, кажется, никогда не давала ему свой адрес. Или, может быть, давала, но забыла. Хотел бы я забыть кое-что о сегодняшнем вечере. Я определенно забуду его яблочный пирог завтра, или, может быть, возьму больничный.

Глава четвертая

Донован

Уже позднее утро, когда я начинаю расхаживать перед своим домом. Она уже на пятнадцать минут опаздывает на свой обычный субботний маршрут. Я думал, что после того, как она принесла мне пирог, а затем я отвез ее домой, она не будет меня бояться. Но, возможно, быть запертым со мной в машине было достаточно плохо. Я видел, как она выбежала из машины так быстро, как только могла. Даже когда я окликнул ее, ей не терпелось увеличить расстояние между нами.

Мое отражение смотрит на меня из окна в насмешливом ответе. Конечно, она хотела уйти от меня. Я выгляжу как монстр и веду себя так же. Я не всегда был таким. Когда я пришел в ФБР, я жил своей лучшей жизнью, путешествовал по миру, занимался любимым делом и проводил время со своей семьей.

Одна ночь изменила все, и теперь я живу с последствиями. Дело не только в шраме на моем лице, дело в том, что я упустил возможность осуществления своей самой большой мечты. Иметь собственную жену и семью — это все, чего я когда-либо хотел. Любить так, как любят мои родители, проводить праздники с ними и моим братом. Состариться с любовью всей моей жизни, пока мы качаем внуков на коленях. Все это было унесено одним ударом, и с тех пор я пытаюсь собрать осколки.

Мое внимание привлекает отражение, и я вижу Грейси, идущую к моему крыльцу. За всеми моими размышлениями я даже не заметил, как ее грузовик подъехал к дому. Она поворачивается, чтобы вернуться к своему грузовику, когда я рывком открываю дверь.

“Эй!” Я лаю, и она вздрогнула, как будто я ее напугал. “Извини”.

“Я опаздываю, мне нужно идти”. Она поворачивается, чтобы идти обратно к своему грузовику, и, не раздумывая, я иду за ней.

“Подожди”. Как только солнечный свет попадает мне в лицо, я понимаю, что забыл свою кепку. Как только у меня появляется эта мысль, она оборачивается, и я ничего не могу сделать, чтобы помешать ей увидеть всю степень моих травм.

“Что?” Она ждет, что я что-нибудь скажу, но я стою здесь и удивляюсь, почему она не убегает с криками.

Даже после того, как мои раны зажили, некоторые медсестры не смогли скрыть свою реакцию на мои шрамы. Я перенёс две пластические операции, чтобы исправить повреждения, и это не так плохо, как было раньше, но шрамы глубокие и тянутся по одной стороне моего лица.

“Эм”. Я не могу встретиться с ней взглядом, поэтому смотрю на ее рот. “Твои губы не блестят”. Что, черт возьми, со мной не так? С Грейси я ничего не контролирую. Я просто выпаливаю все, что у меня на уме.

“Я забыла свой блеск для губ в другом грузовике”.