“Я не хотела быть грубой”. Это вызывает у нее легкую усмешку.

“Когда я работал в ФБР, было одно крупное дело, на которое мы потратили годы”. Ее глаза расширяются от удивления. “Я мог потратить месяцы на отслеживание объекта только для того, чтобы зайти в тупик, а затем вернуться и начать с другого следа. Это был подпольный наркокартель, который использовал невинных людей для запуска своего продукта без их ведома”.

“О боже, как?”

“Большая часть информации по-прежнему засекречена, но она поступала через автомастерские и автосалоны. Было почти невозможно выяснить, кто действительно чист, а кто работал под прикрытием”. Я вздыхаю, думая об этом прошлой ночью. “Кто-то слил федералам информацию о партии новых автомобилей, поздно прибывших в доки. Они сказали, что партия была их самой крупной на сегодняшний день, и все боссы будут там ”.

“Это была подстава?” Ее глаза расширяются, и я качаю головой.

“Нет, я думаю, именно поэтому все так быстро испортилось. Они не ожидали, что мы там будем, и когда мы появились, они запаниковали”. Я касаюсь мягкой кожи ее щеки, радуясь, что ее слезы прекратились. “Кто-то испугался и бросил в мою сторону какую-то взрывчатку. Вокруг меня было несколько стволов, и большая часть шрапнели попала мне в лицо ”.

“Донован”. Она тянется ко мне, как будто хочет убедиться, что я действительно здесь.

“Врачи продолжали говорить мне, как мне повезло, что я остался жив, но все, о чем я мог думать, было "Что, если". Что, если бы это убило меня? Что, если из-за моих шрамов я больше никогда не смогу появляться на публике?”

“Это так печально”.

“Ты можешь стоять здесь и думать о том, что могло бы быть. Но та ночь в доках ожесточила меня и сделала холодным ”. Я улыбаюсь и провожу большим пальцем по ее губам. “Пока луч солнца не вошел в мою жизнь с пакетами и лентами в волосах”.

“Это так мило”. Она наклоняется навстречу моему прикосновению.

“А потом игра ”Что, если" началась заново". Я приподнимаю ее подбородок и нежно целую. “Что, если бы я нашел любовь всей своей жизни?” Говоря это, я смотрю ей прямо в глаза и заправляю прядь волос ей за уши. “Что, если я нашел женщину, на которой собираюсь жениться?”

Она сглатывает, когда я смотрю на нее и позволяю ей переварить все, что я говорю.

“Что, если она боится, потому что думает, что ей придется выбирать между любовью ко мне и заботой об отце?”

“Донован, я не—”

“Тебе никогда не придется делать этот выбор, солнышко”. Подхватив ее на руки, я несу ее к кровати и укладываю на нее, когда сам оказываюсь сверху. “Я люблю тебя, и я никуда не уйду”.

Прежде чем она успевает ответить мне, мои губы завладевают ее губами в обжигающем поцелуе, который призван показать ей, что именно это значит для меня. Любовь может быть просто словами, но я хочу, чтобы это были и действия. Я хочу, чтобы Грейси чувствовала себя в безопасности независимо от того, по какому пути ей придется идти. Пока она позволяет мне быть рядом с ней, это все, что мне когда-либо будет нужно.

“Я хочу тебя, солнышко”, - говорю я ей в губы, расстегивая ее джинсы и стягивая их с бедер. “Всю тебя”.

Она кивает и помогает мне снять их вместе с трусиками. Затем она начинает стягивать с меня рубашку, в то же время я стаскиваю с нее. Сейчас мы оба спешим, отчаянно желая оказаться кожа к коже, когда ее рука опускается в мои боксерские трусы.

“Сними”, - требует она, натягивая их на мою задницу, и мой член высвобождается.

Всего за несколько минут мы раздеваемся догола, и я раздвигаю ее ноги. “Хочу попробовать тебя на вкус”, - ворчу я, раздвигая ее ноги плечом и направляясь прямо к ее киске. Я так жажду, и единственное, что может меня удовлетворить, — это ее сладкая маленькая киска. “Как гребаный сахар”, - стону я, посасывая ее нижние губы, а затем провожу языком по каждому дюйму. Я хочу ее всю, и я хочу, чтобы она капала на мой член.

“Я знаю, что ты не принимаешь таблетки”, - говорю я, просовывая два пальца внутрь нее и посасывая ее клитор.

“О боже”.

“Ты позволишь мне кончить в тебя?” Она дрожит, когда ее руки запускаются в мои волосы и крепко сжимают меня. Она прижимается бедрами к моему лицу и стонет. “Я кончу на тебя, если ты хочешь”. Я погружаю пальцы внутрь нее, касаясь ее сокровенного места. “Но я хочу этого здесь”.

Когда я снова провожу языком по ее клитору, она вскрикивает и кивает. “Да, во мне”. Все, что она может сделать, это тяжело дышать, зажмурив глаза.

“Это моя девочка”. Я накрываю ее киску своим ртом и посасываю ее, пока мой язык движется взад-вперед по ее чувствительному маленькому бутону.

Она вцепляется в простыни и борется со своим оргазмом, пока я не оставляю ей другого выбора, кроме как упасть через край. Ее крик громкий, и мне нравится, как мое имя звенит у меня в ушах.

Пока ее киска все еще сжимается вокруг моих пальцев, я сажусь и провожу членом по ее влажности, прежде чем полностью войти внутрь. Она ахает, и ее глаза распахиваются, но я не двигаюсь. Я держу себя глубоко, позволяя ее тугой оболочке привыкнуть к вторжению.