Я глубоко вздохнула и закрыла глаза. Одно было совершенно ясно. Я не смогу справиться с этим одна. Я должна была кому-то рассказать. Кому-то, кто бы не осуждал меня и не пытался принимать за меня решения.

Вздохнув, я встала с кровати как раз в тот момент, когда часы на тумбочке переключились на четыре утра. Ранний утренний осенний холод окутал мои ноги, когда я вышла из комнаты в коридор. Сердце бешено колотилось, а желудок сжимался, когда я понимала, что сейчас озвучу свою тайну. Но я должна была это сделать. Я ни за что не смогу нести это бремя в одиночку.

Осторожно, стараясь не шуметь, я медленно повернула ручку двери и со скрипом открыла ее.

— Ты не спишь? — прошептала я в темноту.

— Уже проснулся.

— Ты один?

— К сожалению, да.

Я тихо закрыла за собой дверь. Глаза приспособились к темноте, я пронеслась по комнате, подняла одеяло и скользнула в кровать. Матрас был уютным и теплым.

— Что случилось? — спросил он, повернувшись ко мне.

Я придвинулась ближе.

— Почему ты думаешь, что что-то не так?

— В последний раз, когда ты пробралась в мою комнату, тебе было девять лет, и ты сказала, что поцарапала папину «Ауди» своим велосипедом.

— Боже мой. Я помню это, — улыбнулась я. — Я была так напугана. Я понятия не имела, кому рассказать.

— Да. Поэтому ты забралась в мою постель, чтобы поделиться со мной своим маленьким секретом.

— Ты взял вину на себя, сказав папе, что это ты.

— Я знаю. Из-за тебя я лишился пособия на полгода.

— Эй, я хотя бы отдавала тебе половину своего.

Он усмехнулся.

— Ты должна была отдать мне все свое пособие.

Мы оба захихикали. Воспоминания вернули меня в то время, когда все было намного проще. Когда мы думали, что наш дом навсегда останется крепостью любви.

Наступила тишина, и я перевернулась на спину.

— Что случилось, Сиенна?

Я с трудом сглотнула комок в горле. От одной мысли о том, чтобы произнести это вслух, на глаза навернулись слезы.

— Ты можешь рассказать мне.

Ночь была такой тихой, что я слышала, как мои слезы капают на подушку. Я схватилась за живот, глубоко вдохнула, и кислород, пробиваясь в легкие, обжег их.

— Я беременна.

Одна слеза превратилась в две. Две стали десятью. Я прижала ладони к глазам. Моя грудь готова была взорваться от душевной боли, которую я так долго держала внутри.

Я захныкала, прикусив внутреннюю сторону щеки, чтобы это не перешло в болезненные рыдания.

— Ной?

— Да.

Я повернулась на бок, шмыгая носом, подавляя желание позволить боли и страху поглотить меня. Сказанная вслух реальность ударила меня прямо в грудь. Через несколько секунд шелковая наволочка пропиталась моими слезами, и мое тело содрогнулось от рыданий.

Простыни зашевелились, матрас просел, а затем он обхватил меня и взял за руку. Он не произнес ни слова, обнимая меня, позволяя мне плакать столько, сколько мне было нужно. Я сжимала его руку и проклинала слезы, которые не хотели останавливаться, в то время, как все внутри меня понемногу рушилось.

Я глубоко вдохнула.

— Мне страшно, Сайлас.

— Я знаю.

— Что мне делать?

— Я не знаю. — Его пальцы сжали мою руку. — Но я не позволю тебе пройти это в одиночку.

Утешение от его слов нахлынуло на меня, заполнив мое сердце и превратив мои внутренности в водоворот эмоций.

Он поцеловал меня в затылок, и я закрыла глаза.

— Отдохни немного, сестренка.

Глава 5

Сиенна

Я пыталась сосредоточиться на журнале, который держала в руках, но не могла. Мой мозг был не в состоянии читать, нервы были на пределе, и я не могла переключиться и думать о чем-то другом. Я ждала, что вот-вот настанет моя очередь, и каждый раз, когда открывалась дверь, я вздрагивала.

Сайлас положил руку мне на колени, пытаясь успокоить дрожащие ноги.

— Расслабься. Все будет хорошо.

Мы специально проехали несколько миль до врача в Сакраменто, чтобы быть уверенными, что никто из тех, кто нас здесь увидит, не знает моего отца и всю династию Уитлоков.

Я обвела взглядом комнату ожидания. Стулья и стены были белыми, даже журналы — преимущественно белыми. Я чувствовала, как эта стерильная белизна просачивается в мою одежду, кожу и мое сознание.

В центре комнаты стоял большой деревянный стол. За ним сидела девушка-администратор, которая была завалена бумагами и входящими звонками.