Уже лежа в постели, я сверлила взглядом баночку с заветными таблетками. Кажется, что даже потянулась к ней, а после резко одернула руку.

«Хрен тебе, урод!»

27

Вопреки моим ожиданиям, Вадим утром не приехал.

Я приняла душ, приготовила завтрак. Даже смогла его проглотить.

Поставила пионы в вазу, не расставаясь при этом с телефоном.

Несколько раз звонила Ольга, в конечном итоге, я согласилась с ней встретится, вот только не уточнила когда. Я уже не думала, что она причастна к тому, что сейчас со мной происходят, но люди, как правило не желают прощать другим, свои ошибки. А я ошиблась, в отношении Ольги.

К вечеру волнение дошло до пика. Я бродила от окна, к окну. Порывалась несколько раз позвонить Вадиму, но каждый раз замирала, с телефоном, в руке.

Вадим появился. Но вел себя странно. зашел во двор, решительно двинулся к двери, я сделала шаг от окна, а Вадим, развернувшись, пошел прочь.

— Вадим! — крикнула я, распахивая входную дверь, едва успев его окрикнуть, пока он не покинул двор.

Смирнов медленно обернулся. Его было не узнать.

— Вадим! — он стоял несколько минут, разглядывая меня взглядом, пропитанным болью и брезгливостью. — Вадим? — он колебался, в итоге сделал шаг ко мне, понуро отпустив плечи.

Закрыла за ним дверь, не делая попыток обнять.

— Вадим?

— Что это Элина? — только сейчас я заметила в его руках конверт. Я могла бы и не открывать, интуитивно чувствуя, что внутри. И оказалась права, Вадим получил точно такие же фотографии, что я ночью. — Ты с ним заодно? — захрипел он, пальцами надавливая на глазницы. Отшатываюсь. — Какого хуя, Элина?

— Я…я…я

— Что, блядь, ты? — рявкает Смирнов. Резко хватает меня за плечи и встряхивает. А после отталкивает с таким выражением лица, что хочется зажмуриться и никогда этого не видеть. Душа на разрыв. — Шлюха ты, Элина! — Вадим замахивается, но удара не последовало.

— Не смей, — отмираю я. — Не смей так говорить! Я вчера получила такие же снимки!

О, как, — зло смеется Вадим.

Вырываюсь, бегу в кухню. Пара снимков у меня остались. Я как чувствовала, не стала сжигать все.

— На! — кидаю Смирнову в лицо. Он их не ловит. Даже не шевелиться, смотрит в глаза, пока карточки, кружась не оказываются на полу, изображением вверх. Вадим переводит на них взгляд, бледнеет. Медленно опускается, поднимает с пола, на в силах отвести глаз. — Вон сумка, Вадим. В ней деньги. Он не взял.

— Элина, — звучит так надсадно, с такой болью, что хочется закричать. — Он тебя…изнасиловал?

— Шлюх не насилуют, — едва удается вытолкнуть из себя эти слова. Я ждала Вадима весь день, но сейчас, единственное что я хочу, чтобы он ушел, и больше никогда не возвращался. — Не подходи! — ору, выпячивая ладони вперед. Вадим замирает, не сводя с меня взгляда: сочувствие, тревога и капля жалости. — Вадим, — чуть спокойнее. — Пожалуйста, забери деньги и уйди.

— Элина, тебе надо к врачу!

— Мне надо чтобы ты ушел!

***

Я еще долго слонялась по дому.

Прежде чем он позвонил.

— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает, и по голосу кажется, что это его действительно волнует.

Но, я не верю.

— Хорошо, — отвечаю.

— Я говорил, не врать мне, — он будто не злиться. — Хотя, я бы удивился, скажи ты правду в данной ситуации. На самом деле, ты сама виновата. Если бы была послушной девочкой, смогла бы избежать боли. Я умею быть нежным. Еще раз трахнешься, с кем-то кроме меня, я тебя накажу. Поняла?

— Да, — с силой зажмуриваюсь. Это снова повториться! Он снова сделает это со мной. Зубы начинают стучать.

— Эй, повторяю, будь хорошей девочкой, и тебе понравится. Перед дверью пакет, — без перехода. — Ты должна использовать ее, как написано в инструкции, — и отключился.

В пакете известной сети аптек лежала мазь. Ее, чаще всего выписывают гинекологи, после дефлорации.

28

Несколько дней ничего не происходило.

Я слонялась по дому, боясь его покинуть. Спала. И полностью прикончила, и без того, скудные запасы продовольствия. Но даже урчащий от голода живот, не смог заставить меня выйти из дома.

Вадим звонил сотню раз, но я его игнорировала. А вот псих, не позвонил ни разу.

Я было, порывалась позвонить родителям, но почти сразу отметала подобные мысли. Уж если бы, они получили бы фотографии, давно объявились бы сами.

В один из вечеров на моем пороге появилась Ольга.

— Твою мааать! — на распев, со злость выдала она, бодро проникая в мое жилище. — Элинка! — подруга крепко меня обняла, мимоходом прощупав ребра и позвоночник. — Ты похудела. Да и выглядишь так, что…эх, — махнула рукой, снова сжимая меня.