– Разве Гийом не контролирует войска? – спрашивает он. – Я полагал, у нас временное затишье.

– Сейчас, как никогда, мы должны показать, как силен Эсмар.

– Хорошо, – произносит Алан поникшим голосом и добавляет: – ваше величество. Когда мне отправляться?

– Не позднее трех дней.

– Боги, Рэй. Ты не оставишь меня даже на коронацию? Я семью не видел полгода. Всего месяц.

– Семью? – Реиган вскидывает настолько безразличный взгляд, что Алан напрягается: – Дело не в твоей семье. Ты герцог, у тебя есть долг перед Эсмаром.

– Хорошо, – снова выплевывает Алан. – Я вечно в должниках у Эсмара. Боги, я только отыскал девицу из свиты твоей жены, чтобы провести с ней несколько прекрасных ночей…

– На закапывай себя глубже, Алан. Я уже подумываю о том, чтобы тебя женить.

– Ты сделаешь эту женщину очень несчастной, – бормочет герцог и поднимается.

Его взгляд неумолимо скользит по поверхности серебряного подноса. Он хочет знать, что внутри конверта. Что написал Эрт. Но его величество снова вскидывает взгляд, обжигая друга холодом.

– Принеси мне список семей, из которых ты выбрал девушек в штат фрейлин, – вдруг говорит он. – Я еще не утвердил его.

– Сомневаешься в моем вкусе?

– Бреаз.

Довольно и этой сухой брошенной, как кость, фразы, чтобы Алан умолк. Нет, он больше не знал этого человека. Где его друг? Куда делся принц Эсмара, Рэй, которого он знал?

До этого момента Алан даже не задумывался, бывало ли Рэю трудно? Справлялся ли он? Уставал? Ему казалось Уилберг – непрошибаемая скала. Теперь – да, его друг недалеко ушел от куска гранита. Он просто бесчеловечно циничен и жесток.

***

Реиган Уилберг

Не сразу, но император тянет руку к конверту. Гнетущая волна отвращения уже захлестывает его, едва он думает, что ему придется снова читать какую-нибудь ерунду о страданиях дражайшей супруги. Хочется пропустить этот момент. А лучше – сжечь письмо в камине.

Уилберг открывает его только после полуночи, когда заканчивает все другие дела. Его камергер, граф Мале, как раз принес поздний ужин. Император сел ближе к свечам, утонул в мягком уютном кресле, пока камергер подкатывал к нему столик и наливал густое сливовое вино.

Мале, высокий человек в черном, служил камергером еще его отцу. Реиган доверял ему, зная, что Ронан Уилберг был очень подозрительным к людям и, если держал Мале рядом, значит, тот был человеком надежным.

– Вы не бережете себя также, как ваш отец, – с кривоватой улыбкой произносит камергер, будто почувствовав, что император думает о нем.

А еще Реиган понимал, что граф Мале не одобряет того, что приходу его к власти предшествовала резня. Произошедшее чревато тем, что восстанут его собственные земли. Но Реиган будто сорвался с цепи – он не хотел терпеть при дворе любовников жены, казнокрадов, притворщиков или лицемеров. А ведь двор сплошь состоял из этих гадюк, Уилберг старший не мог от них отделаться. А Реиган отсек – за ним была армия, вся мощь Эсмара.

– Мой отец не отмщен, империя разрознена, и я чувствую угрозу от южан, – произносит Уилберг. – Кроме того, древние рода Саореля поднимают голову. Я не могу сейчас остановиться, не могу дать им почувствовать нашу слабость.

– Иногда признавать свои слабости – не стыдно, а напротив полезно. Это позволяет трезво смотреть на некоторые вещи, – раздаются слова камергера, – слабости нужны для осознания возможностей.

Реиган улыбнулся, вспоминая, какую жуть наводил на него Мале в детстве. Косматый, черноволосый, жилистый – просто порождение бездны. А теперь? Граф пугает окружающих теперь гораздо меньше, чем он сам.

– Я еще нужен вам, ваше величество? – спрашивает тот, видя, как император комкает в руках конверт.

– Нет, ты свободен.

Послание капитана Эрта жжет руку, и едва дверь за Мале закрывается, Уилберг ломает печать и вынимает два сложенных пополам листа бумаги. Делает глоток вина и внимательно читает первое письмо.

Сначала его лицо не выражало ничего, но затем брови поползли вверх.

Что это такое?

Реиган снова вчитывается в строки:

«Ее высочество Антуанетта-Аннабель проявляет большой интерес к жителям деревни, беспокоится об их судьбе, желает облегчить их участь…»

«… заказала у кузнеца некий лекарский инструмент по собственным наброскам, посулив три тысячи саваев вознаграждения, если работа будет выполнена в срок…»

«… взяла на содержание травницу Асинью для обучения и заготовки трав… и немого юношу двадцати лет по имени Эмин».

«…велела оплачивать продукты к барскому столу крестьянам и торговцам, принялась за ремонт и оплатила материал и работу».

«Доподлинно известно, что выразила желание иметь при себе лошадь, привезенную из Саореля, по кличке Молния, а также научные труды по врачеванию и лекарскому делу и своды законов».