Я долго обсуждаю с кузнецом все нюансы, понимая, что скальпель недостаточно тонок. Обушок широк, но приходится закрыть на это глаза, потому что Тео работал на пределе своих возможностей, и даже несмотря на то, что он изготавливал такие инструменты впервые, он превзошел мои ожидания. Я всерьез думала, что будет хуже. Работу я приняла, и Тео получил обещанные оставшиеся две с половиной тысячи саваев. А Финч снова был ошеломлен – где это видано, чтобы обычному деревенскому кузнецу за ножи платили столько, сколько стоят боевые мечи. А ведь я понимала, что для моего инструмента Тео использовал высокоуглеродистую сталь из самой лучшей руды.

А, когда Финч захотел заказать у Тео скальпель и для себя, я запретила кузнецу это делать, потому что вся монополия на изделия с этого момента была у меня. И в голове сразу возникла идея о том, что в Рьене можно наладить целое производство медицинского инструмента, а мэтр Финч мог бы рассказывать о нем в лекарской школе, где готовили медиков на всю страну.

– Я изготовлю и подарю вам скальпель, – говорю я, – если вы покажите его в университете.

Финч, разумеется, соглашается. Но сроки я выставляю иные и обговариваю все с Тео и беру его на работу, обязуясь платить ему с каждого заказа определенную сумму.

А дальше нас ждет сыр. И я хочу прорычать, как Рокфор: «Сыр-р-р!»

Сыроварня в Рьене – это всего лишь часть дома, выделенная для созревания сыров и небольшой стол. А сыры варят на улице женщины по рецептам, которые им достались от бабушек. И мне не нравится ни подход, ни энтузиазм сыроваров. Во-первых, видов сыров должно быть больше, а козы, которых гоняют по деревне мальчонки, должны питаться только лучшим кормом. За молоко нужно платить жителям, покупая разное сырье. Будет конкуренция, и вскоре мы поймем, у кого сырье лучше. Рецептуру надо обновить. По-хорошему отправить кого-то в столицу, денег на закупку образцов готова выделить.

Финч молчаливо следует за мной, когда я осматриваю место под пасеку. Рьен всегда славился своим медом. Я в этом деле мало, что смыслю, но готова всячески способствовать господину Кросман, который раньше держал здесь пчел. У него обожженное лицо – пытался спасти от огня свое хозяйство. Говорят, поджег кто-то из его соседней, потому что Кросман жил зажиточно.

Обедаем мы в деревне у семьи Обрейнов, которые делают у меня ремонт. Знакомлюсь с супругой Августа, полной краснощекой женщиной, которая благодарит за то, что я взяла к себе Эмина, и теперь у него есть возможность жениться, ведь он может зарабатывать, хоть и немой. А Асинье теперь, напротив, не нужно торопиться с браком, и она может дальше помогать местным. Прислуживает нам Олья, жена старшего сына Августа. Она тяжелая, на последних месяцах, и у нее отекают ноги и болит спина. Это пятый ее ребенок, остальные у нее все мальчишки, они помогают отцу. Раньше работали на пасеке, а теперь пришлось отдать их на болота. Олья же много шьет, а также занимается хозяйством, в том числе на продажу.

Я погружаюсь в их быт, внимательно слушаю рассказы об их жизни и не брезгаю сидеть с ними за одним столом. А ведь сначала капитан Эрт противится. Он ведь граф, хотя он сам не был дома уже больше пяти лет и привык есть с солдатами и спать на голой земле. Но я вижу, как у него ломается шаблон – принцесса говорит с окружающими, как с людьми, а не чернью. И слушает их, обещает помочь…

Я внимательно опрашиваю Олью. В третьем триместре главное исключить преэклампсию. Это такое осложнение, которое серьезно угрожает беременной женщине. Отеки – один из симптомов. Я показываю, как делать массаж, советую диету с ограничением соли, а также уверяю, что надо пить достаточно воды.

Финч не вмешивается, но слушает так, будто я вещаю о чем-то космическом. Возможно, он не согласен с моими рекомендациями, но хочет знать, насколько далеко я зайду в своем безумии.

На улице я даю по монетке встречным мне маленьким детям, и скоро они окружают меня целой толпой. Они хватают меня за юбку, и Эрт сурово разгоняет их, а я смеюсь и говорю ему, чтобы он не был таким Бармалеем. Даже Софи улыбается, чего я никогда раньше не видела.

Мы обсуждаем со старостой, что в Рьене можно было бы провести открытую канализацию. Это, конечно, не современность, но решило бы некоторые проблемы с инфекциями, ведь многие болезни идут от нечистот.

Когда мы едем назад, устало и медленно, мэтр Финч вдруг произносит, вглядываясь в мой профиль:

– Ваше высочество, вы что-то говорили про эфир, – и в его голосе звучит серьезность: – Я бы хотел узнать об этом подробнее.

Ну, наконец-то. Кажется, мое безумие показалось ему интересным. А мне необходима его помощь.

В одиночку мне никогда не получить эфир. Я не химик, хотя, разумеется, химию проходила и даже изучала углубленно. Это только в сказках все изобретается по щелчку пальцев. Я понятия не имела, как именно синтезировать эфир. Знала только, какие вещества необходимы для его получения. И я, конечно, сильно рисковала, рассказывая мэтру о свойствах эфира и его воздействии на человека. Но время в Рьене летело с бешеной скоростью, и любое промедление играло против меня. К сожалению, приходилось раскрывать свои знания, щедро приправляя их рассказами об изучении лекарского дела в Саореле.

– Значит вдыхая этот газ, человек уснет и не будет ничего чувствовать? – с пристрастием дознавателя спрашивает Финч. – Но откуда вы знаете, что будет именно так? Кто научил вас?

Мы сидим в большой столовой. На сей раз мне приходится выдержать официальный стиль – со мной фрейлина, я вся в парадном, рядом капитан Эрт. Он тоже приоделся, и я вновь подмечаю, что он очень хорош собой. Я даже раздумываю о том, знал ли он прежнюю Анну, знакомы ли они были до этой ссылки? Ответы были на поверхности – знал, знакомы.